Тае пришлось оторваться от него, покинуть убежище, что она нашла у него на груди, запрокинуть голову, чтобы исполнить его просьбу-приказ.
Дарену хватило мимолетного взгляда, легкого мазка, чтобы его собственный мир обрушался и возродился вновь.
Глава 13
Это сон.
Тот редкий случай, когда кошмары приходят под утро, давая ей призрачную иллюзию на спокойную ночь.
Да, это только сон…
Потому что не может в реальной жизни, которая давно перестала баловать Таисию, мужчина, которого она предала, смотреть на неё с нежностью и говорить о данной ей защите. Мысли медленно текли, ни за что не цепляясь. Тая и не пыталась анализировать. На подсознательном уровне она жаждала покоя и тепла. Того мифического женского счастья, которое так и не выпало на её долю. Возможно, оно было рядом, стоило ей только протянуть руку, чуть-чуть раскрыться, довериться. Поверить…
Но она упустила свой шанс, и возвращаться к прошлому не имело смысла.
Было лишь сейчас.
Полусон, где сильный мужчина, что обещал сделать её своей, смотрел на неё с теплотой. С той поволокой, которая когда-то будоражила Таю и пробуждала в ней смелые надежды. Именно она заставляла девушку позволять Дарену чуть больше, чем того требовали допустимые рамки между мужчиной и женщиной, не состоящих в браке.
Ей хотелось… там… в прошлом… счастья… Чтобы сильный мужчина позвал её в свой дом, сделал её счастливой. Чтобы называл любимой, и она отвечала бы ему тем же. Впиваясь ночами в подушку и давясь слезами, Тая запрещала себе мечтать о подобном, потому что слишком нереальными казались её мечты. Слишком опасными, прежде всего для неё и мамы.
Сейчас многое изменилось, и почему бы не поддаться иллюзии, почему бы не представить, что не было этих ужасающих трех лет, не было предательства, Аэрда с его проклятой страстью и жаждой власти? Не было бесконечной вереницы боли и отчаяния.
Тая внезапно поймала себя на мысли, что наслаждается теплом, исходящим от крупного тела Дарена. Прогнав прочь сомнения и в очередной раз уверив себя, что всё происходящее — лишь сон, она дотронулась до Дарена. Сначала осторожно, неуверенно. Где-то колыхалась мысль, что между ними состоялась привязка, и теперь Таисия принадлежит Дарену. Это относилось к реальной жизни, и не имело ничего общего со сном.
Тая вдыхала терпкий запах, исходящий от Дарена — его личный, смешанный с парфюмом и алкоголем. Такой мужской, такой… будоражащий. Интересно, а если она здесь, в мире иллюзий, позволит себе чуть больше, их отношения в реальной жизни изменяться?
И да, ей неожиданно понравилось ощущать на себе вес Дарена. Он удерживал себя на руках, расставив их по обе стороны от её головы.
Но сон резко оборвался, когда Дарен потребовал, чтобы она посмотрела на него. Чтобы что-то поняла…
— …Я не хочу и не буду тебе мстить… ничего не изменилось…
Тая сглотнула.
Он не будет мстить?
Вот теперь Тая окончательно уверовала, что происходящее ни коем образом не относится ко сну.
Да и взгляд Дарена, впившийся в её лицо, откровенно тревожил и настораживал куда более его пахабных заявлений о том, что он собирался с ней сделать и каким образом. Потому что в этом взгляде промелькнуло знакомое Тае выражение — именно так Дарен смотрел на неё несколько лет назад. И, спроси сейчас Таю: хорошо это или плохо, она не найдется, что ответить.
— Я понимаю, — она не врала. — Но… почему?
— Почему я отказался от мести?
— Да.
— Потому что идиот, который в своё время напортачил так, что сейчас не разгрести.
А вот это его выражение Тая совершенно не поняла, но уточнять не стала.
Если Дарен сказал правду — а у неё не было оснований упрекать его в склонности ко лжи — то единственное, что её должно заботить — его желание примириться. Отказ от мести тому доказательство.
И привязка.
По поводу неё Тая тоже пока отказывалась думать. Потому что слишком невероятным был напрашивающийся вывод.
Тае было трудно смотреть на Дарена. На его красивое, мужественное лицо с глубокими морщинами и с загаром, полученным от солнца, что отражалось на поверхности снежного наста. На жесткую линию рта, на волевой подбородок, к которому она когда-то любила прикасаться. Не могла Тая не заметить и выступивших на висках вен, что свидетельствовали о напряжении, бушевавшем в Дарене.
Да и эрегированный член, упирающийся ей в бедро, говорил о многом.
В первую очередь о том, что мужчина сдерживается.
Всевышний…
Почему… Для чего…
Вот тут Тая перестала понимать. Вперед её гнали инстинкты, женское начало, которое сейчас осторожно нашептывало, что она должна проявить инициативу, она должна переломить плескавшийся внутри страх, перебороть себя. И тогда, возможно, у неё будет шанс на новое начало.
Тая, находясь под Дареном, была ограничена в движениях. Ни вздохнуть полной грудью, не выбраться. Но ноги развести шире она оказалась в состоянии.
Тая действовала медленно. Шевеление… ещё одно…
И как доказательство того — отклик в глазах Дарена, что стали превращаться в грозовое море.
— Тая.
— Дарен, я тебя поняла… я поняла… и… хочу попытаться… хочу узнать, как это… по-другому…
Она не чувствовала, как по щекам побежала одинокая слеза — свидетельница её внутренних переживаний и скупых надежд.
Зато на неё обратил внимание Дарен. Продолжая удерживать собственный вес одной рукой, он большим пальцем второй смахнул её.
— Не смей плакать.
Его вибрирующий голос с рычащими нотками прошелся по коже Таи обжигающим льдом, впиваясь острыми концами в нежную плоть.
— Не… буду…
— Тая, черт возьми, маленькая! Да что ж такое… Ты подо мной, я подыхаю от желания ворваться в твоё лоно, взять тебя, сделать вновь своей! Мы фактически только что сделали привязку, и оба знаем, что её надо завершить! Но я не хочу… как вчера! Чтобы ты лежала подо мной и плакала. Не хочу… Увидев тебя, думал, рвать буду, трахать как и куда хочу, а на самом деле… Я ответа от тебя хочу, ласки, мать твою!
Лучше бы Дарен молчал. Его признания были хуже всего, Тая до сих пор их воспринимала слишком остро. Она понятия не имела, что отвечать на них, и в тайне желала, чтобы всё было, как вчера. Перевернул, взял. Пусть не так резко, поосторожнее, но без вот этого полыхающего взгляда, вызывающего у неё внутреннюю дрожь и заставляющего сердце заходиться в тихой истерике.
— Я не знаю, как… ответно…
Он выругался, отчего желваки на его скулах заиграли ещё сильнее.
— Когда я тебя вчера брал — больно было? Не ври… Я чувствую твою ложь, Тая. Сегодня — особенно.
А вот это признание подействовало на Таю удручающе. Она догадывалась, что восприятие у Дарена обостренное, сверхчеловеческое, но чувствовать эмоции — это же доступно только избранным. Ещё одно подтверждение того, что она лежит в объятиях не простого смертного.
Девушка шумно сглотнула.
— Я боялась, зажималась и многое делала неправильно, — ей же надо было что-то говорить. — Когда ты входил… немного… вернее, фактически нет… Потом, когда резко задвигался…
Делая признание, Тая отвела взгляда. Уставилась на мужской кадык, потому что глаза-море штормовое грозились поглотить её.
И снова в ответ услышала ругательства.
Что-то не так? Может, не стоило говорить?
— Тая, я хочу, чтобы ты… Проклятье! В общем давай так! Я действую — ты мне говоришь, если больно.
Даже в самом страшном сне Тая не могла представить, что будет договариваться с Дареном. Почему в страшном? Потому что хорошие сны ей давно не снятся.
— Хорошо.
Как выдавила из себя согласие — не поняла.
— Разденься. Сама.
Его голос совсем охрип, и рычащие нотки сменила хрипотца.
Он скатился с неё, давая свободу для маневра. Тая, мысленно подбадривая себя и убеждая, что её дальнейшая Судьба во многом зависит от того, как она себя поведет именно сегодня, сейчас, сможет ли раскрыться, довериться мужчине.
Это же Дарен.
Дарен!
И он обещает не делать больно.
Тая ему верила. Не хотела, а именно верила. Её вера шла из сердца, из глубинного убеждения, что не только она готова к переменам. Но и он сам.
Почему он изменил к ней отношение? Почему простил?
Она опасалась отвечать на эти вопросы.
Раздевалась Тая быстро — привыкла. Аэрд не любил ждать и за малейшее промедление наказывал. Прочь спортивный костюм, белье. Не помешало бы ополоснуться. Она кинула настороженный взгляд на Дарена и увидела, что тот тоже поспешно раздевается.
Ох…
Сколько бы она ни смотрела на этого мужчину, никогда не привыкнет к исходящей от него мощи, внутренней силы. Её нет-нет да разбирало любопытство узнать, куда делись его старые татуировки и когда появились новые. Были прежние, особо ей любимые. Замысловатые линии, значение которых она не могла определить.
— Скажи, Кистан, твои тату… Они очень красивые. Я слышала, что некоторые татуировки наносятся не из-за красоты, а потому что они несут в себе определенный смысл. У тебя так же?
В тот момент она как раз рассматривала тату на плече и не видела, как в его глазах мелькнуло нечто темное, и как плотно сжались губы.
— У меня несут смысл, — откровенно ответил он.
— О, как интересно.
Её пальчик обвел рисунок, сбежал с плеча к локтю.
Терпение Кистана на том закончилось, и он рванул девушку на себя…
Дарен раздевался, повернувшись к ней спиной, попросту свесил ноги. Не видеть его лицо — небольшая передышка.
Тая успела раздеться до трусиков и взялась уже за резинку, когда услышала требовательное:
— Я сам!
Тая недоуменно посмотрела на Дарена.
Тот, обернувшись, внимательно наблюдал за ней.
И его взгляд…
— Я сам сниму трусики. Ложись на спину.
Тая удивилась, но виду не показала. Сам так сам.
Скинув вещи прямо на пол, Тая поспешила сделать, как просил Дарен — лечь на матрас, который через мгновение жалобно прогнулся под нехилым весом мужчины.