- Уезжаю, Галка, уезжаю, - улыбался Игорь. - На сей раз в совершенно противоположную сторону, в сторону великой русской реки Волги. Не беспокойся, все будет нормально. И деньги хорошие предлагают, и вообще..., - загадочно произнес он, подмигнув Хряку и Карапетяну.
Он поцеловал не успевшую больше ничего сказать жену, и троица быстро исчезла за дверью...
- Ладно, - сказал Карапетян. - Дай вам Бог удачи... Я надеюсь на вас, Игорь Николаевич... - Он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию Олеси и протянул её Дьяконову.
- Я все сделаю, как надо, - мрачно произнес Игорь, вглядываясь в фотографию. С этой фотографии на него, словно умоляя об отмщении, глядели огромные черные глаза семнадцатилетней Олеси, поразительно похожей на своего отца. Вспомнились прошлогодние события, город Склянск, зверски убитые молодые девушки, несуразный и отважный следователь прокуратуры Ладейников. И ему снова нужно было ехать в темноту, чтобы бороться со вселенским злом...
Он крепко пожал руки Рыщинскому и Карапетяну и плавно тронул машину с места.
15.
...Михаил Лымарь лежал в бетонном подвале в бессознательном состоянии. Он открыл глаза и попытался вспомнить, что с ним произошло. Вчера, а может быть, и позавчера вечером его знакомый Колька Пальчук пригласил его в ресторан. Там они хорошенько выпили, и Пальчук предложил поехать к двум, по его словам, обалденным телкам. Они сели в машину Пальчука и поехали на окраину города... Пальчук припарковал машину, и они пошли пешком по какому-то переулку. "Тут недалеко", - сказал Пальчук. "Сейчас оттянемся по полной программе, не пожалеешь..." Было уже совершенно темно... И вдруг... Из-за угла вышло двое рослых ребят. На головах у них были спортивные шапочки, натянутые на самые глаза. И без предисловий они бросились на Пальчука. Несколько ударов по голове, и тот упал со стоном на мостовую. Михаил даже удивился, как легко им удалось справиться с профессиональным дзюдоистом Пальчуком. И, вырубив Пальчука, они так же молча бросились к нему, схватили его под руки и куда-то потащили. Все происходило, словно в каком-то бреду... Темный переулок, гробовое молчание, удары... Впрочем, его самого даже никто не бил. Михаил был так напуган, что не мог оказать ни малейшего сопротивления. Его втащили в какую-то машину темного цвета, стоящую за углом. "Что вам надо?", - пробормотал Михаил. "Тихо, тихо", - раздался зловещий шепот одного из парней. Затем ему засучили рукав, вкололи в вену какое-то лекарство, и он отключился... Сколько времени он провел в таком забытьи, он не знает, все происходило словно вне времени и пространства. Потом очнулся от страшной боли в правой руке, открыл глаза и увидел перед собой два незнакомых лица... Одно круглое, безбровое со шрамом на правой щеке, другое гладкое, холеное, чернобровое, восточного типа. Причем, все происходило в бетонном подвале, освещенном электрической лампочкой. Он ощущал страшную слабость, опустил глаза вниз и с ужасом увидел, что на левой руке у него нет мизинца и оттуда, из этой страшной раны хлещет кровь. Чернобровый стал обрабатывать чем-то рану, а затем туго перевязал ему руку.
- Не хочет твой батя за тебя денежки платить, - сально улыбаясь, произнес парень со шрамом. - Так что заплатил ты своим мизинчиком... Потерпи, братан, сейчас ещё больнее будет...
Затем он наклонился над ним, В руке мелькнул нож... Страшная боль в ухе, и Лымарь снова потерял сознание...
Тем временем над его головой, в заплеванной комнате заброшенного дома, находящегося на окраине Волжанска сидели и потягивали пиво Валерий Кротов и Ренат Темирханов.
- Слушай, а, может быть, у него на самом деле нет таких денег? засомневался Ренат.
- Ну ты даешь! - сплюнул на пол Кротов. - У него нет денег? Можно подумать, что ты сам не занимался такими делами и не знаешь, какую выручку это дает. Если даже вычесть оттуда выплаты "крыше", зарплаты курьерам и тому подобное, сумма остается ещё той. Ты сколько занимался этим делом?
- ... Да где-то около двух лет...
- Так-то вот. А он занимается им не меньше пятнадцати лет. Так что, если бы ты занимался такими делами пятнадцать лет, у тебя не было бы трехсот тысяч баксов?
- Были бы, разумеется...
- Так какого же хрена?
- Он мог кому-нибудь отдать, его могли бомбануть... К тому же, сам знаешь, он на крючке, может быть, откупается, как может...
- Мы ничего ему сбавлять не будем! - твердо заявил Кротов. - И так мало запросили, он, бобер, мог бы и в два раза больше заплатить...
- Да..., - протянул Ренат, делая глоток пива. - Меньше нам не надо... И все же, мы с тобой так и не обговорили конечных условий.
Кротов бросил на Рената молниеносный взгляд.
- Ты, полагаю, понял все? - спросил он.
- Разумеется... Никто его живым отпускать не будет. Я же не мальчик, чтобы не понять этого...
- Ты, наверное, понял и то, кто должен его...
- Я понял только твои намеки. Но не понял, почему это должен сделать я...
Кротов закурил и ещё раз внимательно поглядел на старого друга.
- Это должен сделать ты, - произнес он после некоторой паузы, потому что тебе это не впервой...
- Ах вот оно как, - нахмурил свои красивые черные брови Ренат. - И не дыми ты мне в нос, пожалуйста, я не выношу табачного дыма... Курить так вредно для здоровья, почему я должен дышать этим ядом?
- Извини, - усмехнулся Кротов. - Здоровье тебе нужно железное, это правда, и мозги свежие тоже. А мокруха, Ренатик, для тебя, и на самом деле не впервой. И ты отлично знаешь это. Как и я... Кстати, больше никто на свете этого не знает... Я ведь могила...
- Да... , - задумчиво произнес Ренат. - Знал только покойный отец... Как он врезал мне, когда я рассказал ему об этом... Удар у него был отработанный, профессиональный. Не в морду дал, а в печень... Но я сразу же вырубился... И все... Нет, он сначала сказал: "Баб тебе мало, гаденыш..." И врезал... - Ренат говорил обо всем этом с удовольствием, словно пытаясь найти в воспоминаниях поддержку для дальнейших действий. - Да, хорошо врезал... А потом поработал с теми, кто слышал, как та сучонка меня оскорбила. И все закрыли ротики на замочки... Мощный был человек, до сих пор его связи действуют, сам знаешь... А что касается мокрухи... - Он поглядел на Кротова своими масляными глазками. - Тогда я был молод и глуп, на кой хрен мне теперь такое приключение?... Почему этого не может сделать этот дебильный Пальчук?
- Он не сможет, он никогда этого не делал. Как и я, впрочем... А у тебя есть опыт. Как ты тогда её, ножичком под сердце... И тебе понравилось, я же видел, что тебе понравилось... У тебя даже глаза загорелись... Нет, ты сильный человек, как и твой покойный отец, ты смог, ты глазом не моргнул, когда резал ее... А я бы не смог...
- Смог бы, вон ухо и палец как резал. Как заправский мясник, возразил Ренат.
- Может быть, и смог бы, - согласился Валерий. - Только я не буду.
- Почему?
- Потому что, не хочу...
- И я не хочу.
- А тебе придется? У тебя нет другого выхода...
- Ах вот как! - глазки Рената злобно блеснули.
- Да вот так, Ренатик... Тебе придется... И ты получишь за это дополнительное вознаграждение...
- Сколько, интересно было бы узнать?
- Если получим триста штук - сто пятьдесят твои... А мы поделим остальное.
- Неплохо бы... Тогда бы у меня проблем не было, - мечтательно говорил Ренат. - Впрочем, - переменил он тон. - Я никакого согласия не давал... И почему это у меня нет другого выхода, позволь тебя спросить?
- Потому что я организовал это дело и распределил роли. У Пальчука одна роль, у меня другая, а у тебя третья, и самая ответственная и почетная...
- И я не могу от такого почета отказаться?
- Разумеется, - усмехнулся Валерий.
- То есть, ты меня взял в оборот, пользуясь моим затрудненным материальным положением?
- Ну что-то в этом роде...
- Ах так... Так вот, я отказываюсь делать это. Сами делайте, со своим дебильным Пальчуком. А я удовлетворюсь обещанной суммой.
- Нет, братан, - ещё гнуснее улыбался Валерий. - Потому что если ты это не сделаешь, я заложу тебя, расскажу кое-кому о том, что ты сделал двенадцать лет назад. Есть кому...
- А ты не делал ничего? - нахмурился Ренат. - Ты чист, как слеза ребенка. Ох и падло же ты оказался, старый друг...
- Не большее падло, чем ты. Кстати, то дело затеял ты, убивал девчонку ты, следы заметал тоже ты... Кто же из нас более виновен? Я только помогал тебе...
- Насиловал..., - добавил Ренат.
- Насиловал, насиловал... Ты меня заставил, ты, генеральский сынок, меня, нищего и бездомного вольного поселенца, находившегося при тебе за подачки в роли телохранителя... Что будет мне, и что будет тебе, взвесь на весах... К тому же, кто я такой? Никто, сегодня здесь, завтра там, во мне всегда есть нужда... Где с кого содрать, меня на помощь зовут... А кому нужен ты, господин Темирханов? Наркобизнесом ты больше заниматься не будешь, ты теперь мазаный, Карабанов с тобой рядом не сядет... Вот и будешь торговать гнилыми помидорами в Вологде или Архангельске, вся твоя перспектива... Обеспечил там себе рынок сбыта или ещё нет? Раньше ведь лучше торговалось, правда? И люди по-другому с тобой разговаривали? А? А почему так? Потому что "крыша" твоя прохудилась, вот почему... Так что ничего ты там не наторгуешь, и положение твое будет только ухудшаться и ухудшаться, счетчик тебе Карабанов включит, а ты знаешь, что это такое?... Нет, пока не знаешь, тебе ещё это предстоит узнать.... К тому же ты женат, жинка твоя ждет ребенка, у тебя квартира, мамаша-генеральша в Ташкенте... Ты никуда не денешься, маэстро... И не на что тебе куда-то деться... Только за убийство сесть, пусть и давнее... А ещё такая веселая вещица существует, как месть, кровная месть... Папаша этой девушки, небось, дорого мне заплатит за сведения об убийце его единственной дочки... Он же армянин, человек горячий, порвет тебя, как цуцика... Такие вот у тебя перспективы, генеральский сынок, безрадостные перспективы...