Вот тут уже я чуть не роняю кружку! Это ничего себе, откуда такие подробности-то! Похоже, Федору Ивановичу было нелегко уговорить Мэйлина поработать курьером, пришлось поделиться кое-какими подробностями наших взаимоотношений. Но не до конца.
Мэй не отводит блестящих глаз. Интересно ему про бомжей, видите ли! Того и гляди начнет пальцами хрустеть. Или бегать и орать «эманация», или какие там у него еще термины есть.
— Мой бывший муж, Петька, выдавал части тела бомжа за свои, — зачем-то принимаюсь объяснять я. — Он мне сначала палец прислал, потом руку. И писал, что это его, Петькины, палец и рука, и если я не найду денег, то он покойник. Чтобы тело не портилось, хранил в холодильнике в мясном цехе, где подрабатывал. Но экспертиза быстро установила, что это все было от мертвого тела отрезано. И про мясной цех, так там труп нашли раньше и жутко перепугались, подумали, что у них маньяк завелся. А это Петька, шантажист недобитый.
— Сожри его ржавая гидра! Я представляю!
Так, сочувствие со всех сторон, что со стороны экзорциста, что со стороны ректора, максимальное, так что нужно ковать железо пока горячо:
— И вот, я это к чему? Ничего же ужасного не случится, если вы немного подождете с развоплощением Галгалеи? Хотелось бы все-таки выяснить, кто выкинул ее из окна, ну или убедиться, что она сама упала. И если она после этого не перестанет держаться за этот мир, или как это называется, и не развеется, то тогда пожалуйста.
Дожили! Я сама, своим руками, уговариваю экзорциста не изгонять Галку! Которая меня достала черт знает как! Но что поделать! Во-первых, мне ее все же немного жалко, во-вторых, я все же надеюсь на некоторую помощь в расследовании. Хотя бы в качестве деморализующего фактора для подозреваемых.
— Да, — подхватывает тем временем ректор. — Повременить с изгнанием. Ненадолго.
Под нашими умоляющими взглядами экзорцист сдается:
— Пожалуй, за неделю фон не должен сильно испортиться…
— Неделя? — Федор Иванович, похоже, преувеличил в рассказах мои детективные таланты. — Я что, великий сыщик? Как Шерлок Холмс, мисс Марпл или Даша Васильева?
— Хорошо! Три недели! Только из уважения к вам, ректор! Но если убийца не найдется до конца месяца, — взволнованно говорит Мэйлин, снова принимаясь хрустеть пальцами, — я изгоню эту флуктуацию!
— Разумеется, — кивает Урлах-тор, но это еще не все.
— И я буду вынужден остаться в Академии СУМРАК. Если фон начнет ухудшаться, или призрак будет вести себя слишком агрессивно, или если он станет пугать детей…
Не видел Мэйлин все-таки наших студентов. Тут не дети, а лбы здоровенные. Хотя Галка кого угодно напугает своими идиотскими придирками, это да.
— Хорошо-хорошо, насчет этого нет никаких возражений. Спасибо что согласились подождать. Марина… нет, Аллет, лучше ты, проводи дорогого гостя к Зургу Камнегрызу, пусть выделит комнату и поможет привести в порядок сюртук.
Гном показывает на полуоторванный рукав экзорциста. Собственноручно полуоторванный рукав в битве за развоплощение Галки. Мэй морщится, соглашается пройти и добавляет, что должен написать кураторам из СОРа что ситуация под контролем, но ему придется ненадолго задержаться.
Секретарша уводит мага, и Урлах-тор практически падает на стул. То есть сначала залезает, а потом падает.
— Что это было? — робко спрашиваю я.
Вопрос риторический, но надо же как-то перевести тему в нужное русло.
— Вы же слышали, — вздыхает ректор, озвучивая очевидное. — СОР услышал про нашу маленькую проблему и прислал экзорциста. Это маг, специализирующийся на призраках. Они все немного с прибабахом.
О да. С прибабахом, однозначно. Но это не столь важно, потому что сейчас самое удачное время поговорить про Мымру.
С главным подозреваемым в ее убийстве!
Глава 18
Ректор сам поднимает тему Мымры:
— Спасибо, Марина, что вступились за Галгалею, — вздыхает он, — все же она была моей женой, я не мог допустить, чтобы ее так просто развоплотили.
Ага, конечно! Урлах-тор у нас очень благородный, это всем известно. Но никто не знает, что у него с алиби. Все просто решили, что смерть Галки ему не выгодна, а что дальше?
Подношу чашку с чаем к губам:
— Женой, но не истинной, да?
Знал бы ректор, как тяжело мне это говорить! Ощущение нереальности как в сериале! С трудом сдерживаюсь, чтобы не начать нервно смеяться.
— И вы тоже знаете, Марина, — сокрушается Урлах-тор. — Как тяжело хранить секреты в Академии СУМРАК!
После чего начинает грустно рассказывать, как он влюбился в Галку, взял ее в жены и прожил много лет — и то лишь для того, чтобы выяснить, что она подделала истинность! Причем подтвердила эта сама, не далее как вчера.
— Галгалея сказала, что привязалась ко мне, — гном утирает скупую слезу, — но потом увидела дроу Элкатара и решила, что предназначена ему. Но ошиблась, потому что принц не погиб…
После чего пересказывает настоящий бразильский сериал в антураже Кеалмэ: оказывается, что в большинстве случаев после смерти истинного оставшийся погибает. Поэтому Урлах-тор был просто шокирован тем, что выжил после смерти Галгалеи. А тут и рассказ Зурга подоспел, и Мымра все подтвердила.
— А почему вы уверены, что вообще найдете истинную? — осторожно спрашиваю я. — Я слышала, это редкость, даже у гномов. Хотя у них вроде чаще, чем у остальных.
Решаю не уточнять, что слышала я об этом от Зурга, и звучало это как «природа решила компенсировать истинностью то, что у них женщины с бородой». Только я не уверена, что он не шутил. Взрослых гномок в СУМРАКе вроде нет, так что проверить тяжело.
— Когда-то мне предсказали, что я встречу истинную в Академии СУМРАК, — рассказывает ректор. — Я думал, что это Галгалея, закрывал глаза на… разное, но потом понял, что…
И в этом драматическом месте Урлах-тор берет и накрывает мою руку своей! Вот так вот — раз и хвать! Не знаю что насчет Мымры, а меня такое внимание нервирует!
Но я даже не успеваю проанализировать свои ощущения, потому что ректор тут же отдергивается и тычет пальцем в шрам от вилки:
— Что это? Вы сводили метку истинности?
Сводила? А что, метку можно свести? Ой-ой! Кажется, мне все же придется идти разбираться с гоблином-библиотекарем и его носком! На познания ректора в этом вопросе надежды мало. Его уже один раз провели с гномьей истинностью.
— Я ничего не сводила! Не знала, что это вообще возможно.
— Там тяжелый, сложный и неприятный ритуал, — пускается в объяснения ректор, наконец-то отпустив меня и снова вцепившись в чашку с недопитым чаем, — По крайней мере, у гномов. Ритуал сам по себе несет угрозу для жизни, так что это опасно.
И ректор начинает многословно рассказывать про то, как избавиться от истинности. А потом и про то, чем это грозит: если ты не погибнешь при ритуале, то об идее влюбиться в кого-нибудь можешь забыть. Во всей мировой истории только двоим удавалось найти пару после сведения истинности, и явно потому, что мироздание решило пошутить, потому, что оба были…
— Подождите, — говорю я, понимая, что тону в этом ворохе информации. — А у людей вообще может быть истинность с гномом? Как это работает? Биологические виды же разные!
Выясняется, что в этом вопросе ректор все же плавает. То есть он знает, что у гнома может быть истинный-человек, но почему, объяснить не может. Настолько, что даже зовет на помощь вернувшегося от Зурга экзорциста:
— Господин Мэйлин тоже гном, — с легким смущением объясняет Урлах-тор.
Гном? Поворачиваюсь к экзорцисту только чтобы констатировать, что он не очень похож на ректора. Урлах-тор ниже меня раза в полтора, а маг, может, всего на пару сантиметров, да и то лохматая прическа эту разницу скрадывает. Комплекция, черты лица, цвет глаз — у ректора карие, у мага голубые — общего мало. С другой стороны, люди же тоже не все на одно лицо.
— Наполовину гном, — весело уточняет Мэйлин, поймав мой взгляд. — А на вторую половину человек. И я немного знаю, какая гадкая штука это истинность! Люби, значит, на кого тебе пальцем укажут, или умри! Невольно начнешь завидовать чистокровным людям, у которой такой пакости быть не может!
С этими словами он садится за стол и небрежно, двумя пальцами берет чашку. Видимо, раздумывает, наливать ректорский чай или нет. Сам ректор задумчиво молчит и смотрит то на мага, то на мою руку со шрамом от вилки.
— Человек-истинный подходит любому виду, — рассказывает маг, — что гному, что дракону, что грифону, что вампиру. Если брать аналогию из твоего мира, люди это как первая группа крови, она годится для всех. Правда, считается, что у чистокровных людей не бывает истинности между собой.
— Не… не бывает? — осторожно уточняю я. — А как же электричка истинности?
Ладно, чего уж скрывать. После того, как я увидела на похоронах Мымры Федора Ивановича, относиться к идее истинности стало как-то проще. Подумалось даже: а вдруг электричка приехала ко мне после того, как его затянуло в портал.
Но Мэйлин аккуратно ставит чашку на стол и повторяет с непонятным сожалением на лице:
— Не бывает истинности «человек-человек». Во всех задокументированных случаях потом выяснилось, что у одного из пары есть примесь крови другого вида.
Вот тут бы ему тактично промолчать. Как же! Молчание это вообще не про Мэйлина, я это уже поняла.
— Твой Федор, он тоже сначала подумал, что тебя притащило к нему, — взволнованно говорит маг, — мы стали искать, и… ничего. Истинность «человек-человек» это один шанс на миллион. Скорее всего, там кто-то другой, и ты его просто пока не встретила…
Мэйлин странно смотрит на ректора, но сейчас мне почему-то не хочется это анализировать. А что мне хочется, так это побыть одной и подумать, что Федор Иванович, наверно, не спроста не стал ко мне заходить, и ограничился запиской. Как будто истинность это…
Не успеваю додумать мысль, как в уголках глаз начинает щипать. Вскакиваю, и, сбивчиво извинившись, говорю, что внезапно вспомнила про какие-то срочные дела. Какие, я еще не придумала, но никто не настаивает. Урлах-тор и Аллет провожают меня взглядом, а чокнутый экзорцист решает проводить еще и физически: следом за мной вылетает в коридор и кричит: