– Быстрее! – шепнул Виктор.
Кэти нащупала ногой решетку. Проверила – держит. Встала на обе ноги. И соскользнула вниз. Ветки царапнули лицо. Еще секунда, и она, разжав пальцы, упала на влажную от росы траву. Мгновением позже рядом приземлился Виктор.
Не говоря ни слова, они вскочили и метнулись к живой изгороди из кустов азалии. Жалобный голос Джека доносился уже из окна второго этажа:
– Я знаю свои права! Это незаконное вторжение! Я сейчас же позвоню своему адвокату!
«Только бы он нас не увидел!» С этой мыслью Кэти влетела в кусты и распласталась на земле. Виктор упал слева и крепко прижал ее к себе. Она чувствовала его неровное, горячее дыхание. Некоторое время – им показалось, что прошла вечность, – они лежали на сырой траве, дрожа от холода, скрытые кустами и утренним туманом.
– Ну, убедились? – снова заговорил Джек. – Видите, в доме никого нет. Только я один. Что еще? Хотите проверить гараж?
Окно закрыли.
Виктор легонько толкнул Кэти в бок.
– Уходим, – прошептал он. – Сначала к концу изгороди. Потом бегом.
Кэти двинулась первой – на четвереньках, не поднимая головы, прижимаясь к азалии. Джинсы моментально промокли, колючки в кровь изодрали ладони, но она не чувствовала ни боли, ни холода – только страх. Виктор полз следом. В какой-то момент он ткнулся плечом ей в бедро, и Кэти вдруг пришло в голову, что для постороннего они, должно быть, представляют собой странную пару.
У последнего куста она остановилась и смахнула упавшие на лицо пряди.
– Ну что? К соседнему дому?
– Давай!
Они сорвались с места и помчались, как перепуганные насмерть кролики, через разделявшую два дома лужайку шириной примерно в двадцать ярдов. Добежав до ближайшего угла, они не остановились, а понеслись дальше – мимо припаркованных автомобилей, не обращая внимания на первых прохожих, – и, только миновав пять кварталов, нырнули в какое-то кафе и сразу же прильнули к окну. Признаков погони заметно не было. Улица выглядела обыденно: подходили и уходили автобусы, люди спешили на работу, кутаясь в шарфы и прячась от ветра за поднятыми воротниками пальто.
За спиной у них, в глубине помещения, шипел жарящийся на гриле бекон. От стойки потянуло ароматом свежесваренного кофе. Мучительно соблазнительные запахи напомнили Кэти, что на двоих у них не больше сорока долларов. Как глупо! Ну почему она не попросила – или не украла в крайнем случае – у Джека хотя бы пару сотен?
– Что теперь? – спросила она, втайне надеясь, что Виктор предложит позавтракать.
Он прошелся взглядом по улице.
– Пойдем дальше.
– Куда?
– К Хикки.
– Ладно, – вздохнула Кэти. Еще одна долгая прогулка на пустой желудок.
Мимо кафе проплыла машина. Стикер на бампере радостно оповещал: «Сегодня твой последний день».
Господи, подумала Кэти, только этого не хватало. Виктор уже вышел, и она последовала за ним.
Начальник оперативного отдела Ларри Дефо сидел за столом в своем кабинете. Сидел в кресле-тренажере, накачивая в данный момент мышцы плечевого пояса.
Наблюдая за стараниями шефа, Сэм Половски думал, что тренажер, хитроумная система из проводов и шкивов, весьма смахивает на некое экзотическое орудие пыток.
– Тебе следует понять, – прохрипел Дефо, – что в данном случае – уфф! – мы решаем другие вопросы. Вопросы, о сути которых ты ничего не знаешь.
– Что за вопросы? – спросил Половски.
Дефо отпустил ручки и поднял голову. Лицо его поблескивало от выступившего пота.
– Не могу сказать. Не имею права. Ты ведь это понимаешь, да?
Глядя на черные рукоятки, Половски пытался решить, не стоит ли и ему приобрести такой же тренажер и будет ли от этого польза. Может быть, подкачав бицепсы, он заслужит у коллег большего уважения?
– Я все-таки не понимаю, какой в этом смысл – поджарить Виктора Холланда на электрическом стуле.
– Смысл в том, что распоряжаешься здесь не ты.
– Я пообещал Холланду, что вытащу его из этой заварушки.
– Он сам часть заварушки! Сначала утверждает, что располагает уликами, потом исчезает с этими уликами.
– Вина частично лежит на мне, – признался Половски. – На встречу с ним я опоздал.
– Но почему не попытался связаться позже?
– Не знаю. – Половски со вздохом покачал головой. – Может, его и в живых уже нет.
– Может, нам просто надо найти его. – Дефо снова потянулся к рукояткам тренажера. – Может, тебе надо поработать с файлом Ланзано. Или пойти домой и отдохнуть. Ты ужасно выглядишь.
– Да. Конечно. – Половски повернулся и шагнул к двери. За спиной у него шеф уже сопел от натуги.
Вернувшись в кабинет, он сел за стол, на котором выстроилась небольшая батарея лекарств: капсулы от простуды, аспирин и сироп от кашля. На всякий случай Половски принял двойную порцию каждого. Потом открыл кейс и достал папку с материалами по делу «Виратека».
Эти материалы он собирал сам – записки, сообщения, номера телефонов, вырезки из газет. Перебрав их и не найдя никакой зацепки, Половски не в первый уже раз задумался о связи между Холландом и Кэтрин Уивер. В первый раз ее имя попалось ему на глаза в больничном журнале регистрации. Позже выяснилось, что Кэтрин Уивер – надо же! – имеет отношение к убитой в Гарбервиле женщине, Саре Бойлан. Слишком много совпадений, слишком много неожиданностей. Может быть, он что-то просмотрел, чего-то не заметил, упустил очевидное? Может быть, ответы стоит поискать у Кэтрин Уивер?
Сэм подтянул телефон, снял трубку и набрал номер управления полиции Гарбервиле. Там должны знать, как найти свидетеля, а она, возможно, знает, как найти Виктора Холланда. Шансов, конечно, немного, но Сэм Половски, ветеран тотализатора, любил ставить на аутсайдеров.
Звонивший в дверь больше всего напоминал пень в дешевом коричневом костюме. Джек открыл дверь и покачал головой:
– Извините, но я сегодня ничего не покупаю.
– А я ничего и не продаю, мистер Цуккерман, – ответил человек в коричневом костюме. – Я агент ФБР.
– Ох, – простонал Джек. – Опять.
– Я – специальный агент Сэм Половски. Разыскиваю женщину, Кэтрин Уивер, в замужестве Цуккерман. Полагаю, она…
– У вас там что, не знают, когда остановиться?
– Что значит «остановиться»?
– А то, что один ваш агент уже приходил сюда сегодня утром. Поговорите с ним!
Мужчина в коричневом костюме нахмурился:
– Наш агент? Сегодня утром?
– Да. И я намерен подать на него жалобу. Ворвался сюда без всякого ордера, расхаживал по всему дому…
– Как он выглядел?
– Как выглядел? Да откуда мне знать! – Джек задумался. – Темные волосы, накачанный. А вот манеры оставляют желать лучшего.
– Примерно моего роста?
– Выше. Худее. Волос намного больше.
– Он представился? Сказал, как его зовут? Случайно, не Макбрейден?
– Нет, не назвался.
Половски достал жетон, и Джек, прищурившись, прочитал: «Федеральное бюро расследований».
– Он показал вам такой?
– Нет. Он только спросил, нет ли здесь Кэти и какого-то парня по имени Виктор Холланд и не знаю ли я, как их найти.
– И вы ему сказали?
– Такому придурку? – Джек рассмеялся. – Да я бы не сказал ему, который час. И уж конечно, не сказал бы… – Он остановился. – Да ничего бы я ему не сказал. Даже если бы и знал. А я ничего не знаю.
Не спуская с Джека глаз, Половски сунул жетон в карман.
– Думаю, мистер Цуккерман, нам нужно поговорить.
– О чем?
– О вашей бывшей жене. У нее большие неприятности.
– Я уже в курсе, – вздохнул Джек.
– Ей угрожает серьезная опасность. Не могу посвятить вас во все детали, мистер Цуккерман, потому что и сам всего не знаю, но одна женщина уже убита. Ваша жена может быть следующей.
– Моя бывшая жена.
– Ваша бывшая жена может быть следующей.
Джек лишь пожал плечами – похоже, аргументы Половски не произвели на него должного впечатления.
– Ваш долг, как гражданина, рассказать мне все, что вам известно, – напомнил Половски.
– Мой долг? Ах да.
– Послушайте, будете сотрудничать, и мы прекрасно поладим. Станете упираться, пожалеете. – Половски улыбнулся. Джек – нет. – Итак, мистер Цуккерман. Кстати, я могу называть вас Джеком? Итак, Джек, почему бы вам не сказать мне, где она сейчас? Пока еще не поздно. Для вас обоих.
Джек нахмурился. Злобно посмотрел на гостя. Побарабанил пальцами по двери. Потом, по-видимому все взвесив, отступил в сторону.
– Что ж, полагаю, как законопослушный гражданин, я должен выполнить свой долг. – Он неохотно кивнул и махнул рукой. – Проходите, Половски. Расскажу, что знаю.
Окно треснуло, брызнув дождем щепок в темную комнату. Кэти вздрогнула и виновато моргнула.
– Извини, Хикки, – прошептала она.
– Потом разберемся, – сказал Виктор, выбивая торчащие осколки стекла. – Пришлем чек в качестве компенсации. Ты кого-нибудь видишь?
Кэти бросила взгляд влево, вправо – переулок был пуст и тих. Только у мусорных контейнеров шелестела скомканная газета. Издалека, с Юнион-стрит, доносились приглушенный шум автомобилей да пронзительные вопли клаксонов.
– Чисто.
– Вот и отлично. – Виктор прикрыл подоконник ветровкой. – Залезай.
Он помог ей забраться в окно, и Кэти, осторожно развернувшись, спрыгнула в комнату, на усеянный битым стеклом пол. Виктор последовал за ней.
Судя по всему, они оказались в гримерной. На вешалке у одной стены висело женское белье, вдоль другой стояли туалетные столики и высокое зеркало.
Заметив переброшенный через спинку стула шелковый пеньюар нежного персикового цвета, Виктор нахмурился:
– Кстати, какими фотографиями занимается твой приятель?
– Хикки специализируется на так называемых «будуарных портретах».
Виктор перевел взгляд на свисавшее с крючка черное кружевное неглиже.
– «Будуарные портреты»? Это означает то, что я думаю?
– А что ты думаешь?
– Ну, ты же понимаешь.
Кэти направилась в соседнюю комнату.