И ещё они ели. Всего три свидетеля отмечали факты людоедства, но другие могли просто не рассмотреть, предпочли убраться подальше. И в Патруле у Сережи Мартиросяна сплетничают о том же… Наташа вспомнила следователей Седьмого, свойских парней. Тоже помалкивают. Указание?
Она вернулась назад, туда, где рекомендовалось заставить СМИ прикусить язык. Да, автор требовал отнестись к сохранению информации с максимальной серьёзностью, обратить внимание на «тщательность подбора персонала». Может быть, то, что оперативник Данилова ничуть не интересовалась подробностями происходящего — тоже результат этой «тщательности»? Особенности её характера?
Принесли кофе. Наташа поблагодарила официанта улыбкой, отхлебнула и опять вспомнила о сигаретах. Не отправиться ли домой, на берег Москвы? Вызвать такси по такому случаю…
— У вас можно курить?
— Нет, — насупился официант. — Извините. Рассчитаетесь сразу?
Поджав губы, Наташа протянула ему полицейскую карту. Официант нерешительно принял мигающий красным прямоугольник, помялся, потом побежал к сетевику, стоявшему в углу.
— Испугался, сволочь! — пробурчала ему вслед Данилова и продолжила чтение, то и дело, правда, поглядывая на спину официанта. Такой, конечно, не сбежит, а всё же не хочется, чтобы он долго копался с чужим добром.
— Вот, пожалуйста! Благодарим вас! — Официант копаться не стал, вручил карту обратно и бегом умчался на кухню.
Запихнув в рот сразу целое пирожное, Наташа продолжила чтение. Цифры, цифры… Какие-то таблицы. Всё это её не интересовало, требовались свежие факты, зацепки. Долистав распечатку почти до конца, Данилова догадалась вернуться, поискать случай с Игорем и Шангой. Есть! Фамилии бросились в глаза.
Убиты обычным для крыс образом, то есть немудрёно замучены. У преступников было около пятнадцати минут, группа поддержки тогда не осуществляла визуальное наблюдение, надеясь только на аудиоэфир. А потом бойцов встретили болтами из арбалетов. Заключения экспертов… Приблизительная конструкция оружия. Кому она нужна?.. Есть куда более важный вопрос: почему крысы тогда сумели уйти? Никаких выводов.
Что-то не нравилось Наташе в этом тексте. Вроде бы всё по делу, но как-то слишком общо и расплывчато. Что делать? Данилова вернулась к концу документа. На территории города действует неизвестная секта, которую необходимо на всякий случай изолировать… Кордон…
Кордон? Так Москву от полчищ иногородних крыс он защищает или весь остальной мир? Данилова начала листать обратно, потянулась за пирожным и обнаружила, что тарелка пуста. Хотелось закурить. И пожалуй, выпить. А ведь ещё так рано! Не допив кофе, она встала, вышла на раскалённую улицу.
И в самом деле, что-то уж очень жарко, подумала Данилова. Такого не прогнозировали — все говорили о похолодании в конце июля. Запах горелого асфальта… Наташа заторопилась обратно к сетевику, чтобы вызвать такси. К реке, к реке.
Тофик, как всегда, расположился с комфортом, этим он нравился Насыровой. Сосредоточенный, краснолицый, седобровый, лежит на кушетке и словно гипнотизирует невидимый начальнице экран. Лапочка.
— Какие новости?
— Это ты скажи, какие новости. Пименов успокоился?
— Просто устал, теперь сперму копит. Но похоже, меня не снимут… Ты расстроен? — Раиса пересела с кресла на подоконник, за спину Тофику, посмотрела на экран. — Ага, она уже была здесь!
— Была, — согласился Тофик. — Только второпях и половину информации не нашла. Я думал, она домой поедет, по-человечески всё сделает… Эх, Данилова! Конспираторша хренова.
— Наташа просто волнуется, Тофик.
— Она просто волнуется, а мне что делать? Тоже волноваться? Рая, других людей у нас нет. Алекса не пошлёшь с паролем на городской сайт, он сразу в Управление стучать поедет. Скажет: проверяют, наверное… Никто никому не верит.
— Ну, перестань! — Насырова сосредоточенно изучала панораму Москвы, открывавшуюся из окна Башенки. — Можно отыскать пару-другую ребяток.
— Среди молодых, — уточнил её коллега. — Методом проб и ошибок, да? Рая, если бы я мог сам… Но я не знаю, где искать этих крыс. Мне уже ночами страшно, ты мне веришь?
— Нет.
— Правильно. Никто никому не верит… А мне страшно. Я чувствую, как они ходят поблизости, а всё наше Управление с десятками отделов ничего не может сделать. И армия не сможет… Глупо?
— Очень, Тофик. — Насырова погладила его седую голову. — Ты нашёл тех цыганских баронов, ты найдёшь и крыс. Просто под городом много всего… Что, кстати, говорят диггеры? Ты связывался с ними?
— То же самое, что бомжи. Кострища есть, проходы новые, от месяца к месяцу больше. Кости. Да не ходят они туда, боятся, я же знаю! Врут всё.
— Человеческие кости, — не спросила, а уточнила Раиса, зябко передёрнув плечами.
— Часто человеческие. Рисунки были… Но совершенно бессмысленные, можешь взглянуть. Хотя постой, вот этот симпатичный! — Тофик лениво поводил джойстиком, отыскивая нужный файл. — Вот, любуйся, вчера нашли.
Насырова спрыгнула с подоконника, прошлась вдоль перегородившего кабинет голографического экрана. Бетонная стена, подсвеченная прожекторами, на ней углём или грязью, не разобрать на снимке, изображены люди, разрывающие на части других людей. Рисунок не похож на детский, слишком угловатый, резкий. Человеческие фигуры набросаны схематично, много непонятных деталей, масштаб не соблюдён. Особенно выделялся гигант с огромным членом. Он разрывает кого-то, схватив за ноги. Лоб палача перечёркивает красная линия, единственное цветное пятно на рисунке. Жертва была много меньше, возможно, ребёнок.
— Мерзость какая!
— Вот-вот. Кто мог нарисовать? Я отдал психиатрам этим… экспертам. Молчат пока.
— Агентура? — Насырова прошла сквозь голографический экран, вернулась к своему креслу.
— Ничего. Они жмутся к выходам, эти уроды! — вскипел Тофик и кинулся к бару за стаканом сока. — Я сам туда полезу однажды!
— Забудь, — тихо приказала Раиса. Подполковник Таги-заде воспользовался служебным положением и запустил в подземелье нескольких бомжей, избавив их от отправки в приёмник. Те, кто вернулся, клялись, что никого не видели. Только кострища, только кости. И рисунки, на большинстве которых с трудом можно было различить неумело изображённые человеческие фигуры.
— Невозможно отследить их передвижение, — пожаловался он Насыровой. — Я уже каким только математикам ни совал, все пожимают плечами. Нет закономерности. Один мне начал втолковывать, что это, мол, не одна группа, а несколько, хаотично передвигающихся… Я поверил было. А недавно опять к нему зашёл — он говорит, что групп стало больше. Откуда? Откуда их могло стать больше за год? От моей работы, да?
— Успокойся, — попросила Насырова. — У нас через час совещание на сайте Управления.
— Только бы она их нашла, — пробурчал Тофик. — Только бы Наташка нашла. А уж дальше я… У меня такой доклад лежит под подушкой, что никому мало не покажется! Я войска под землю отправлю!
— Может быть, они и не под землёй живут, — усомнилась Раиса. — С докладом ты не спеши, а то там наверху тоже есть паникёры. Пустят газ, и эвакуируй потом всю Москву.
— Этого не разрешат, — с сожалением сказал Таги-заде. — Жаль. Проще всего. Но побоятся… Кордон-то Милош еле пробил, за что этому мошеннику стоило бы задницу поцеловать. Ладно, хватит. Вечером буду Наташу инструктировать.
— Ты бы ей сказал, чтобы побереглась.
— Скажу! Но сама посуди: есть у меня другой выход?
Другого выхода не было, Насырова это прекрасно знала. Руководство Седьмого Особого отдела и так висело на волоске после гибели Коваля и Чачавы. Кто-то должен действовать на свой страх и риск. Раиса попыталась убедить себя, что лишь помогает Наташе выполнить её собственное желание. Получилось скверно.
— Дать бы ей кого-нибудь в помощь…
— Если тайну знают двое, тайну знает и свинья, как Штеер говорит. Это будет тогда официальная вылазка Седьмого отдела, по которой потом отчитываться придётся. Разве только… я с ней пойду?
— И не думай.
Тофика отпускать нельзя, он-то наверняка полезет в самое пекло. Или нет? Раиса посмотрела на коллегу, опять развалившегося поперёк кушетки. Может быть, Тофик куда хитрее, чем кажется? Всё равно. Он нужен здесь.
— Может, она ещё и передумает, — проворчал Тофик, выключая экран и забрасывая ноги на не успевшую растаять в воздухе голограмму клавиатуры. Каблуки стукнулись о находившуюся за ней столешницу.
— Не передумает. У неё глаза какие-то… раненые. И на сайт пришла. Это ведь не пьяной за руль сесть, это серьёзное нарушение.
— Ну и что? Почитает, поймёт, что никто ничего не понимает, и струхнет. Коваль не пошёл бы, точно говорю. И она не пойдёт, вот узнает, что требуется, и откажется.
— Посмотрим… — Насырова уставилась в другое окно, южное. — Но думаю, Данилова не откажется. Она одна такая у нас, слегка ненормальная.
Солнце било в стеклянные крыши города, будто намереваясь проломить их. Они боролись, отражая свет, и яркие, слепящие пятна вытянулись до самого горизонта. Наверное, дома и были основными жителями Москвы — люди по сравнению с ними почти незаметны. Да не так уж их и много.
— Ты когда-нибудь уезжал из Москвы на лето?
— В детстве. Как оперился, так сразу послал родителей к чёрту с этими курортами. А что?
— Так… Включу дневную сводку, послушаем, потом совещание. Хорошо ещё, что нас с тобой некому к чёрту послать.
Жарко. Обливаясь потом, Наташа из последних сил дотащилась до кафе, а там не оказалось свободных столиков. Хотелось вытащить пистолет и вежливо попросить какого-нибудь старикана пересесть. Впрочем, почему бы так и не поступить?
— Вы позволите? — Она с ходу уселась за столик к тощему, дряблому старичку. Он любовался на реку, точнее, тупо смотрел на скопление парусов. Наташа этот прекрасный вид загородила, и у тощего тут же гневно задрожала нижняя губа. — Спасибо!
Заказав пива, Наташа поправила за пазухой норовящую провалиться в штанину комбинезона распечатку. Читать её здесь не хотелось, тем более что старикан продолжал буравить её тоскливым взглядом, стараясь при этом выглядеть грозным. Загудел браслет.