ли он на нас немного поработать. Он надеется, что театр вновь откроется очень скоро.
Через минуту Ева была уже на улице. Вдохнув аромат городского смога, пропитанного выхлопными газами автомобилей, она подумала, что предпочитает этот запах аромату духов и одеколонов, из облака которого только что вырвалась.
– Проктор не позволит туфлям Драко остыть после его смерти. Он их уже примеряет.
– Это его шанс, – заметил Рорк.
– Да, так же, как и для убийцы.
– Намек понял. – Он нежно провел большим пальцем по ямочке на ее подбородки. – Я сегодня, вероятно, задержусь немного. Надеюсь быть дома к восьми.
– Хорошо.
– Кстати, у меня кое-что есть для тебя.
– Ну нет! Только не здесь. Ты выбрал неподходящее место для вручения подарков.
– Я понимаю это и готов оставить его пока при себе.
Он все-таки полез в карман, но вместо коробочки с каким-нибудь бриллиантом достал оттуда шоколадку. Ева моментально схватила ее.
– Ну вот, как всегда, – пробормотал Рорк.
– Ты закармливаешь меня сластями.
– Я знаю путь к вашему сердцу, лейтенант!
Она развернула шоколадку и тут же откусила приличный кусок.
– Теперь я верю, что на самом деле знаешь. Спасибо.
– Но учти, это не заменяет ужин, – продолжал он, хитро улыбаясь. – Если вы дождетесь меня, лейтенант, мы смогли бы нормально поужинать дома, когда я вернусь.
– Конечно. У тебя здесь машина?
– Я доберусь пешком. Такой прекрасный день. – Он внезапно взял ее лицо в ладони и поцеловал, прежде чем она успела воспротивиться.
Жуя шоколадку, Ева смотрела ему вслед. Она решила, что, кажется, понимает, что Пибоди имела в виду под словами «единственная настоящая любовь в жизни».
ГЛАВА 14
Мира изучала магнитофонную запись допроса Кеннета Стайлса. Ева фактически поймала ее в дверях: еще пять минут – и она бы успела уйти домой.
Теперь Мира опаздывала к ужину, и эта мысль молоточком била ее по затылку, когда она пыталась сосредоточиться на содержании допроса. Ну что ж, муж поймет и простит, особенно если по дороге домой она сделает небольшой крюк и зайдет в магазин купить ему стаканчик его любимого мороженого.
Мира давно уже усвоила все хитрости и уловки, необходимые для успешной карьеры – и благополучного брака.
– Вы с Фини – прекрасная команда для допросов, – заметила она. – Понимаете друг друга даже без слов.
– Мы уже давно работаем вместе, но обычно роль «плохого следователя» исполняю я. Полагаю, что он не один час провел перед зеркалом, примеривая на себя маску людоеда.
Мира улыбнулась:
– Думаю, вы правы. Этот прием старый, как мир, но всегда эффективный. А вы очень хорошо подыгрывали ему, сделав для него ситуацию максимально комфортабельной. Я права в своем выводе, что вы не до конца поверили Стайлсу?
– Разве вы когда-нибудь ошибаетесь?
– Постоянно. И все время стараюсь поправлять себя. Вы теперь разыскиваете Анну Карвелл?
– Этим занимается Пибоди.
– Я полагаю, Стайлс любил ее и сейчас еще любит. Я бы даже сказала, что эта любовь изменила всю его жизнь. Если бы эту историю описывали в романе, она бы вернулась к нему: ведь он спас ее и защитил, как настоящий благородный рыцарь. Это должна была быть сказка со счастливым концом. Но…
– Она не пожелала его больше видеть.
– Не исключено, что она просто не любила его и поэтому чувствовала себя с ним несчастной. Да что говорить, существует миллион причин, по которым у нее со Стайлсом ничего не могло получиться. Не познакомившись с ней, я ничего не могу сказать по этому поводу. Кроме того, как я понимаю, вас интересует состояние Стайлса, а вовсе не Анны Карвелл.
– Пибоди высказала идею, что эта женщина стала единственной и самой большой любовью в его жизни. А значит, он не может не поддерживать с ней контакта.
– Пибоди можно похвалить за хорошие интуицию и воображение. Человек со столь артистической натурой и ощущением театральности жизни обычно всю жизнь стремится играть роль благородного героя-рыцаря. А она была его дамой сердца, предметом обожания и поклонения. Из того, что я узнала от вас, и из допроса, очень похоже, что он вел себя именно так.
– Возможно, она является ключевой фигурой во всей ситуации, – пробормотала Ева. – А может быть, это только один из ключиков. – Засунув руки в карманы, она подошла к окну, чувствуя, что сегодня почему-то не расположена к откровенным разговорам. – Я все-таки не очень понимаю… – сказала она задумчиво. – Эта женщина изменила ему с другим. Она спала с другим мужчиной и настолько сильно им увлеклась, что, когда он ее вышвырнул, она попыталась покончить жизнь самоубийством. Стайлс почти до смерти избивает этого человека, за что его арестовывают, судят и приговаривают к огромному штрафу. Не исключено, что он все еще любит ее, не может без нее жить. Но когда он говорит о ней, его голос звучит ровно и спокойно. Неужели он не страдает? Неужели он не мучается и не переживает? Может быть, он тут передо мной разыгрывал очередной спектакль?
– С абсолютной уверенностью об этом сказать нельзя – он ведь талантливый актер. Пока я не могу сделать никаких конкретных выводов, кроме того, что когда-то он испытывал сильное чувство к этой женщине. Человеческое сердце и душа – вечная загадка, которую людям не дано никогда разгадать. Вы пытаетесь поставить себя на место этого человека, ваш профессиональный опыт и способности очень помогают вам в работе и в жизни. Но даже вы не в состоянии проникнуть в его сердце. Увидев эту женщину, вы не сможете испытывать те же чувства, что и он, и скорее всего будете разочарованы.
Мира сделала глоток чая, пока Ева обдумывала ее слова.
– Судя по всему, она была слабой. Слабой и беззащитной.
– Наверное. Но это не имеет решающего значения для нашего дела. У вас совсем другое отношение к любви, потому что вы сильная женщина и нашли свою любовь в абсолютно иных обстоятельствах. А главное – в отношении абсолютно иного человека. Ваша главная любовь в жизни, Ева, никогда не предаст вас и не ранит, и, что еще более важно, никогда не сможет разрушить вашу жизнь. Рорк принимает вас такой, какая вы есть, и вы очень сильно любите его. Но я сомневаюсь, что вы полностью отдаете себе отчет в том, насколько это редкий случай и как его надо ценить и беречь. Стайлс любил и, возможно, любит до сих пор свою мечту, фантазию, которую он себе придумал. А вы любите реального человека.
– Люди убивают и за то, и за другое.
– Увы, вы правы. – Мира вынула кассету из магнитофона. – Они это иногда делают…
От всех этих разговоров о вечной любви и нежных чувствах Еве было не по себе. Более того, она испытывала ощущение какой-то неясной вины, хотя и непонятно – перед кем. Она мысленно прокрутила в голове все разговоры с разными людьми на эту тему. И поняла, что все, кто упоминал об их отношениях с Рорком в качестве примера идеальной любви, говорили о том, что он сделал для нее и чего он никогда бы не сделал в отношении ее.
В этой идеальной картине счастливой любви и удачного брака ее собственная роль выглядела не слишком привлекательно.
Действительно, она ничего никогда не делала для своего любимого. У нее почти не было времени, чтобы говорить ему нежные слова, как-то поддерживать и развивать их отношения. В то время, как Рорк словно родился с талантом делать ей приятные вещи. Он просто брал их из воздуха с такой легкостью и изяществом, как будто только об этом постоянно и думал.
В конце концов Ева решила, что тоже попытается что-нибудь сделать. Она тоже будет стараться подбрасывать полешки в костер их счастливой любви и брака. Она даже придумает, черт побери, что-нибудь очень романтичное!
В ее нынешнем состоянии ей меньше всего на свете сейчас хотелось встречаться с Соммерсетом, поэтому она сама завела машину в гараж, а не бросила, как обычно, перед домом. Потом она, как воришка, пробралась в дом через одну из боковых дверей.
Впервые в жизни Ева решила устроить для своего мужа интимный ужин.
«Ну и как это делается?» – растерянно спрашивала она себя, нырнув под душ. У нее был богатый опыт организации и планирования операций по освобождению заложников, аресту психопатов и захвату душевнобольных. Но она, оказывается, совершенно не знала, как организовать красивый стол и провести романтический вечер вдвоем с любимым человеком.
«Ну, конечно же, не в спальне», – рассуждала Ева, выходя из душа и вытираясь полотенцем. По ее мнению, романтический ужин должен быть более изысканным и не таким приземленным. А спальня наводит на совершенно определенные мысли, от отсутствия которых они с Рорком и так не страдают.
Ева решила, что выберет для этого одну из гостиных, и уже полчаса спустя почувствовала себя полностью вымотанной. В этом чертовом доме было столько гостиных, что едва ли за год супружеской жизни она побывала во всех. И в каждой из этих проклятых комнат было столько мебели, что становилось совершенно непонятно, что делать: в ее представлении интим плохо сочетался с роскошью. Но что, черт возьми, необходимо для создания этой самой интимной обстановки?
«Свечи!» – схватилась она за первое, что пришло в голову. Но, пройдясь по дому, Ева открыла для себя, что в каждой комнате были буквально джунгли самых разнообразных свечей. Единственное, что ей доставило удовольствие в этой прогулке, – она ни разу не наткнулась на ненавистного Соммерсета.
Ева остановилась на белой гостиной, потому что иначе ей бы пришлось еще мучиться и над выбором цвета, а это было уже выше ее сил. Следующие двадцать минут у нее ушли на размышления о меню. Затем Ева с ужасом обнаружила, что еще предстоит выбрать посуду – тарелки, рюмки и фужеры. Она вспомнила, что Рорк на обычных званых обедах использовал около пятидесяти различных видов посуды, и ей стало совсем плохо. Нет, только маньяк может пользоваться пятьюдесятью разными тарелками и рюмками!
«Этим маньяком является твой муж, причем любимый и желанный», – напомнила себе Ева и громко рассмеялась,