до чертиков, мне придется выслушивать и это. А в конце концов они оба заявят, что не могут вместе работать и даже дышать одним воздухом. И у меня просто не останется выбора – абсолютно никакого выбора – как только вышвырнуть обоих, дав каждому хорошенького пинка!
– Ева, твой оптимистический взгляд на жизнь никогда не мог испортить моего настроения.
– И… – Она ткнула его пальцем в грудь. – И во всем этом виноват будешь только ты!
Он взял ее руку и довольно сильно сжал.
– Ну, в таком случае я потребую, чтобы они назвали своего первенца моим именем.
– Ты хочешь вывести меня из себя?
– Дорогая, это так просто сделать, что невозможно удержаться. Почему бы тебе не выбросить все это из своей хорошенькой головки, пока она не заболела? Смотри, появились твои данные.
Ева бросила на него яростный взгляд и повернулась к компьютеру, мгновенно переключившись.
«Связи пересекаются с другими связями, – подумала она, глядя на экран монитора. – Жизни людей сталкиваются, как волны в море. И каждое такое столкновение оставляет след в судьбе каждого. Иногда эти следы бывают настолько глубокими, что они скорее напоминают кровоточащую рану».
– Ну вот. Раньше это не высвечивалось. Оказывается, мать Майкла Проктора тоже актриса. Во всяком случае, у нее была маленькая роль в пьесе, двадцать четыре года назад. – Ева в изумлении откинулась в кресле. – Посмотри, кто играл вместе с ней! Драко, Стайлс, Мансфилд, Ротчайлд… Это совпадает по времени с историей между Драко и Стайлсом. А где же Анна Карвелл?
– Возможно, у нее был сценический псевдоним.
– Может быть. Давай-ка выясним что-нибудь о матери Проктора. – Она сделала по компьютеру запрос на Натали Брукс. – Интересно. Это был ее последний спектакль. Уволена. Вернулась на родину: Омаха, штат Небраска. На следующий год вышла замуж. Выглядит непорочной девочкой. Симпатичная: юная и свеженькая. Ну, полностью во вкусе Драко!
– Полагаешь, что она и есть Анна?
– Может быть. Но в любом случае мне не удается найти, где они пересекались с Драко – кроме этого спектакля. Кстати, Майкл Проктор никогда не упоминал, что его мать была знакома с Драко.
– Он мог не знать этого.
– Вряд ли. Давай посмотрим дальше. Хм, Драко засекретил несколько своих файлов.
– Деньги и выдающиеся достижения всегда требуют скрытности, – заметил Рорк.
– Кому, как тебе, этого не знать! – язвительно бросила Ева, но тут же впилась взглядом в экран. – Подожди, подожди… Что это? Карли Лэндсдоун тоже засекретила свои данные!
– Странно – ей-то это зачем?
– Слава богу, я знаю этот код. Он очень старый – использовался, когда я еще только отметила свое совершеннолетие. Смотри-ка, здесь сведения о ее рождении.
– Восемь месяцев спустя после того, как Стайлс избил Драко. Это не может быть совпадением.
– Ну, что ж, все ясно. Анна Карвелл забеременела от Драко. Когда она рассказала ему об этом, он выгнал ее. Выгнал с треском. Она была в отчаянии и решила покончить жизнь самоубийством. Но Стайлс успел вовремя ее спасти. Она передумала и решила родить этого ребенка, но затем отказалась от него, заплатив налог за секретность файлов.
– Отказаться от ребенка не так просто, – заметил Рорк.
Глаза Евы выражали страдание.
– К сожалению, слишком просто. Каждый день сотни женщин отказываются от своих детей.
Рорк положил руки ей на плечи.
– К страданиям Стайлса добавилось еще и то, что Анна родила ребенка от человека, который сломал ей жизнь. Она засекретила данные о его рождении, чтобы оградить ребенка от лишних пересудов.
– И себя тоже.
– Да, но для того, чтобы оградить себя, в подобных случаях есть масса других путей. Например, она могла продать ребенка на черном рынке усыновлений. Там никто не задает лишних вопросов. А она выбрала легальный путь.
– Я уверена: Стайлс знал об этом. Она не могла скрыть этого от него. Нам придется с ним еще разок встретиться и поговорить. Ладно, с этим все ясно. А теперь вопрос к тебе: к какому судье мне следует обратиться, чтобы получить ордер и разрешение на просмотр закрытых файлов? Есть соображения? – Она внимательно посмотрела на Рорка.
– Лейтенант, уверен, что вам это лучше известно.
ГЛАВА 16
Ева понимала, что если сейчас поднимет с постели судью, то только навлечет на себя его гнев, и поэтому решила позвонить Пибоди на мобильный телефон и съездить с ней к Стайлсу.
– Выключен?! – Ева в полной растерянности уставилась на мигающую красную лампочку своего аппарата. – Что, черт побери, это означает?
– Ну, зачем так нервничать! – Рорк поцокал языком. – Готов поспорить, что она сейчас воплощает одну мою идею, которая изменит всю ее жизнь.
– Это твоя вина, это твоя вина, это твоя вина, – повторяла Ева, с трудом сдерживаясь, чтобы не накричать на мужа. При этом она пыталась связаться с Пибоди по специальной полицейской линии.
После шести гудков, переключив аппарат на громкую связь, Ева вскочила и стала нервно мерить комнату шагами.
– Если она не ответит, я…
Неожиданно аппарат ожил, и вопль Евы заставил кота опрометью броситься вон из кабинета.
– Пибоди! Ради всего святого, где ты?
– Лейтенант? Лейтенант, это вы? Я вас почти не слышу: тут такая громкая музыка.
Услышав голос своей помощницы на фоне громоподобных раскатов рока, Ева представила себе Пибоди с всклокоченными волосами, накрашенными губами и глазами, отплясывающую немыслимый танец. «Я знала, что так будет!» – в отчаянии подумала она.
– Ты что, выпила?
– Выпила? – нетвердым голосом переспросила Пибоди. – Ну, может быть, пару стаканчиков. Я в клубе, а здесь все пьют. Просто обалденно! А что, уже утро?
– Эй, Даллас, – ворвался в динамик голос Макнаба. – Здесь играет отличная группа. Почему бы вам не взять своего великолепного мужа и не прийти повеселиться вместе с нами?
– Пибоди, где ты?
– Я в Нью-Йорке. Я здесь живу.
«Пьяна, – подумала Ева в растерянности. – Пьяна, как портовый грузчик! Ну, ничего, потом разберемся».
– Выйди на улицу, если ты не хочешь, чтобы я оглохла.
– Что? Я ничего не слышу!
Не обращая внимания на ухмылки Рорка, Ева по-прежнему пыталась докричаться до своей подчиненной.
– Выйди на улицу, не отключая телефона. Мне необходимо переговорить с тобой.
– Вы на улице? Отлично, так заходите внутрь!
Ева с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться.
– Вый-ди на у-ли-цу!
– Хорошо-хорошо, без проблем.
Пока они с Макнабом пробирались через толпу танцующих на улицу, аппарат был все еще включен. К своему ужасу, Ева слышала в динамике, как Макнаб описывает Пибоди, чем они могли бы сейчас заняться, заперевшись в одной из специальных комнат клуба.
– Ты должна оценить его богатое воображение, – заметил Рорк.
– Я ненавижу тебя! – Она старалась сдерживаться, но у нее плохо получалось.
Уровень шума в динамике снизился, но ненамного. Похоже, что Макнаб выбрал клуб в самом сердце Бродвея, где праздник не прекращается ни на минуту.
– Даллас! Даллас, где вы?
– Я разговариваю с тобой, Пибоди. Я у аппарата.
– Вот здорово! А что вы там делаете?
– У тебя нет антиалкогольных таблеток в сумочке?
– Без вопросов! Порядочная девушка всегда должна иметь в сумочке все необходимое.
– Выпей пару таблеток. Немедленно.
– Не-е-е. Я не хочу. А Рорк рядом с вами? Эй, привет, Рорк!
Усмехнувшись, он подошел к аппарату.
– Привет, Пибоди. Похоже, ты проводишь вечер весьма весело.
– Шикарно и круто! Если бы вы были здесь, я бы вам такое рассказала…
– Выпей таблетки, Пибоди! – закричала Ева. – Немедленно! Это приказ!
– Черт… – Было слышно, как она роется в своей сумочке. – А зачем?
– Затем!
– Ну, выпила.
– Пибоди, мне необходимо срочно получить все данные на Анну Карвелл. Все, что только сможешь добыть по любым каналам.
– Ик-рошо.
– А сейчас я буду ждать тебя в форме у квартиры Кеннета Стайлса. Ровно через тридцать минут. Поняла?
– Ну, да. Типа того… Вы не могли бы повторить вопрос?
– Это не вопрос. Это приказ! А сейчас до тебя дошло?
– Да-а-а, дошло.
– И оставь свою говорящую обезьяну дома.
– Кого?
– Макнаба! – прокричала Ева и отключила связь.
– Испортила людям вечер, – проворчал Рорк.
– Лучше не раздражай меня! – Она встала и выместила свою злость на ящике письменного стола, который с треском задвинула. – Иди и занимайся своими финансовыми проблемами, проводи поэтапный анализ.
– Дорогая, мы же оба все слышали…
– Я не шучу! – Она разозлилась, потому что хотела этого. – Не нарывайся и не ищи на свою голову лишних неприятностей!
В ответ Рорк лишь улыбнулся, слушая, как она нарочито громко стучит каблучками, спускаясь по лестнице. «Ева собирается официально пройти весь путь получения доступа к засекреченным файлам, – подумал он. – Вместо того чтобы просто вскрыть программу блокировки. Что ж, каждому свое. Я лично не вижу оснований для соблюдения каких-либо ограничений».
Рорк прошел по коридору к своей секретной комнате, набрал необходимый код, открыл укрепленную стальную дверь и зажег свет на полную мощность. Дверь за ним автоматически закрылась, сделав доступ сюда невозможным ни для кого. Только три человека могли войти в эту комнату. Три человека, которым он доверял безоговорочно: Ева, Соммерсет и он сам.
Одну из стен полностью занимали мониторы, расположенные в форме буквы U. Все это суперсовременное компьютерное оборудование было запрещено к продаже в интересах национальной обороны. Так что, нелегально установив его у себя дома, Рорк в очередной раз нарушил закон.
Вообще-то за последние годы он значительно реконструировал многие свои сомнительные компании, приведя их почти в полное соответствие с законом. С появлением в его жизни Евы он вынужден был довести этот процесс до конца. Однако Рорк считал, что у мужчины всегда должно оставаться нечто, напоминающее о днях мятежной юности. В его представлении такой вещью была нелегальная компьютерная система, позволяющая отслеживать движение бизнеса и финансов почти во всех странах планеты. Идея создания такой системы мучила его долгие годы, пока он не смог ее осуществи