Мы залегли в придорожной канаве и начали яростно отстреливаться. Выстрелили из подствольных гранатометов, и неприятельский огонь немного стих. Видимо, мы в кого-то попали, потому что услышали гортанные вопли и матерную ругань с кавказским акцентом. Мы стали ползком пробираться к протекающему в двухстах метрах от нас ручью и хотели оттуда уйти за холм, но не тут-то было. Бандиты собрались силами, провели рекогносцировку и обрушили на нас ураганный автоматный огонь. Из гранатометов больше не палили, видимо, берегли заряды для бронетехники, а вот гранаты швырять начали. Но, к счастью, боевики находились далеко, и они до нас не долетали. Прямых попаданий в канаву не было, а от осколков нас спасал земляной вал. Поэтому мы без потерь добрались до ручья, встали на ноги и перебежками от камня к камню стали продвигаться к подножию горы. Там, за каменными глыбами, мы смогли бы спрятаться от пуль и подождать прилета вертолетов.
Но тот, кто планировал засаду, был дока в военном деле, точно рассчитал углы атак и наши ответные действия. Он просчитал пути нашего отхода и определил то место, куда мы должны были выйти из оврага. Там нас и ждала еще одна засада. Только мы подумали, что вот они, спасительные валуны, как из-за них в нас полетели пули. Автоматные очереди наповал скосили Гришу Кречета и тяжело ранили Сергея Беспалова, мне пробили бок. Мы попадали кто где и по-пластунски поползли к расположенным вдалеке камням. По пути стреляли, но попадали больше в камни и склон. Как только доползли и вжались спинами в породу, радист связался со штабом и вызвал подмогу. Нам ответили, что «вертушки» будут, но спросили, есть ли у бандитов гранатометы. Сквозь автоматный стрекот и визг пуль радист гаркнул, что гранатометы есть и чтобы пилоты сначала провели обстрел, а потом уже садились. Нам ответили, что «птички» скоро прилетят, ждите, и связь прервалась.
Те злосчастные полчаса нам показались вечность. В нас стреляли со всех сторон, палили нещадно и уложили наповал радиста Леху Шмакова. Меня ранили в грудь, и я на минуту потерял сознание. Очнулся от близких громких разрывов гранат, но чьи это были гранаты, я не знал. Меня бинтовал Коля Бухарев, а Витюха с Костей отстреливались. Я сейчас не помню, сколько раз я терял сознание, помню только, что в какой-то миг Колян начал трясти меня и орать в ухо, что прилетели «вертушки» и сейчас начнут бомбить. Потом я увидел огненный смерч, услышал чудовищный грохот, меня подбросило в воздух, ударило о камни, и больше я ничего не помню. — Хромов замолчал и тяжело вздохнул.
Потрясенные услышанным Семенов, Скоков и Егорова сидели и смотрели на Зорга.
— В горле пересохло, воды можно? — попросил он.
Петрович посмотрел на Лену, и та встала и вышла из комнаты. Через минуту вернулась с пластиковой бутылкой «Бон аква», открутила пробку, поднесла горлышко к губам Хромова, и он сделал несколько глотков. Сам он взять бутылку не мог, так как руки у него были скованы наручниками за спиной.
— Спасибо, — кивнул он и продолжил свой рассказ: — Сколько времени я пробыл без сознания, не знаю, но очнулся в небольшом, три на три метра, цокольном этаже деревенского дома, лежа на узкой скрипучей проволочной койке. Это не было больничной палатой, но в ней противно пахло лекарствами и перевязочными материалами, а еще сыростью. Я осмотрел серые, покрытые побелкой и кое-где плесенью стены и потолок, небольшое окошко под потолком, старый шкафчик в углу, табуретку с лекарствами и понял, что я в плену. Я не был связан, лежал на койке по пояс голый, и все мое тело было в серых окровавленных бинтах. Удивительно, но я не чувствовал боли, видимо, мне вкололи какой-то наркотик, морфин, что ли. Настроение у меня было хорошее, самочувствие прекрасное, но это были обманчивые, искаженные лекарствами ощущения. Когда же я попытался поднять руку, пошевелить пальцами, то не смог этого сделать. Они не болели, просто я не мог ими двигать. Я тогда очень испугался, не парализовало ли меня, но вскоре я освоился с новыми ощущениями и смог передвинуть пальцы правой руки. Просто я был очень ослаб, и каждое движение давалось с большим трудом.
Не буду долго рассказывать про свое многомесячное пребывание в том подвале, это мое страшное прошлое, а лишь скажу, что меня, тяжело раненного, взяли в плен и выходили, для того чтобы обменять на того самого Хазара, захваченного нашими спецназовцами. Как мне вкратце рассказал хозяин дома — старый чеченец, тот, что меня вылечил, что прилетели наши «вертушки», набросали бомб, ракет, сравняли деревню с землей, высадили десант и захватили в плен всех молодых мужчин. Среди них оказался и его сын — Хазар. Меня дед выкупил у боевиков и выходил для того, чтобы обменять на сына. Он верил, что обмен состоится, что наше командование пойдет на сделку и освободит авторитетного полевого командира. Я же точно знал, что никакого обмена не будет, наши вояки лучше дадут мне издохнуть, чем обменяют на кого-то.
В те долгие бессонные ночи я понял, что мы пушечное мясо для войны. Нас посылают на смерть, прикрываясь высокими фразами о патриотизме, долге и служению Родине, и мы безропотно на нее идем. А на самом деле мы всего лишь жертвы бездарных политиков, неспособных решить конфликт мирными переговорами. Поэтому люди и воюют. Заметьте, вся история человечества, начиная с каменного века, одни войны. Ни одного дня мир не прожил без войны. Постоянно протекают локальные конфликты, сменяющиеся войнами более и менее крупного масштаба. Постоянно висит угроза глобальной мировой войны, причем в нашей с вами современности с применением ядерного и термоядерного оружия. В общем, агрессия и воинственность в генах человека и человечества в целом, и мир постоянно воюет. Я не говорю об уличной преступности и бытовых конфликтах, они повсеместно, в каждом доме, на каждом дворе. — Зорг замолчал, кашлянул, собрался с мыслями и продолжил:
— Я отвлекся, извините. Я лежал в том подвале и думал, как быть дальше. Менять меня никто не будет, и когда хозяин это поймет, то убьет меня, а мне этого очень не хотелось. Хоть я и был тяжело ранен, но руки и ноги у меня были на месте, внутренние органы нормально функционировали, я хорошо соображал и додумался до того, что надо скопить силы и попытаться бежать. А до того времени притворяться слабым и плохеньким. Я стал по ночам вставать с койки и тренироваться. Приседал сначала десять раз, а потом постепенно, с мучениями довел результат до трехсот. Мне предстоял длинный пеший путь домой, и ноги мне нужны были ох какие сильные и выносливые. Также я подтягивался на ржавой скобе и отжимался от пола до отказа. Сначала отказ наступал после трех-пяти раз, а через месяц довел отжимания до ста раз. Днем я лежал и либо дремал, либо глазел в небольшое окошечко. В него был виден склон горы, снежная шапка, плывущие по голубому небу белые облака и яркое горное солнце.
Наступила весна и я с грустью констатировал, что пробыл в подвале четыре месяца. Меня никуда не выпускали, воздухом я не дышал, а вдыхал запах сырой плесени и своего нужника — то бишь старого ведра. Нужник выносила женщина, видимо, домработница хозяина, а скорее всего, рабыня. Она была славянка, плохо одета, слаба и всегда грустна. Передвигалась по двору, как тень, всегда молчала и ни с кем не общалась. Безропотно выполняла все, что прикажут, и все.
Сам хозяин был местным бароном, в дорогой высокой папахе, в дорогих сапогах, костюме, весь в золоте, и зубы у него тоже были золотые. Его жена и дочь красовались в соболиных шубах, ездили на шикарных джипах, а на просторном дворе перед домом их стояло целых четыре. На самом большом и роскошном рассекал младший сын хозяина — местный повеса и, видимо, наркоман. Это я сразу понял. Когда отца не было дома, он с друзьями приезжал в стельку пьяный и обкуренный. Они стреляли во дворе по бутылкам, и стреляли не из ружей, а из автоматов Калашникова.
У каждого уважающего себя молодого чеченского парнишки из обеспеченной семьи есть автомат Калашникова. Его папа сыну на шестнадцатилетие дарит. А у нас в России за незарегистрированный газовый пистолет или духовушку посадят. Где равенство?
Хозяин потом долго отчитывал сынка за беспечность, отнимал ключи от джипа, на время, конечно, но после отдавал, и все повторялось вновь. Я наблюдал за их беспечной сытой жизнью в «телевизор» — так я прозвал свое спасительное окошко, и готовился к побегу. Именно в те дни и ночи я научился досконально просчитывать все свои действия, чтобы не допустить ни малейшей осечки, ни малейшего промаха.
— И это вам пригодилось для планирования преступлений? — не удержался Семенов.
Зорг исподлобья взглянул на полковника и кивнул.
— Я стал отменным стратегом, не ожидал, что это у меня получится. Я стал не спеша, скрупулезно просчитывать не только свои действия, но и противодействие противника, и эта игра мне очень понравилась. Но, для того чтобы это делать, надо владеть информацией, а ее у меня не было. Из подвала меня не выпускали, я сидел в нем без света, как мышь, и не знал, что делается снаружи. Я не знал, где, в каком населенном пункте нахожусь, далеко ли до наших, кто еще кроме семьи Ибрагимовых находится в доме, сколько в нем комнат, где лежит оружие, когда заправляются бензином машины и так далее. Я планировал не просто выбежать со двора и нестись в горы или в степь, я хотел успешно покинуть этот дом и никогда сюда не возвращаться. Чтобы меня не поймали, не убили по дороге и чтобы я живой и здоровый добрался до своих. К тому же я решил прихватить с собой оружие, боеприпасы, провизии, воды и, конечно, денег. Я не знал, насколько труден будет путь, и решил ехать на джипе. Остальные машины во избежание погони мне пришлось бы вывести из строя. Я не решил, что делать с семьей Ибрагимовых, они спасли меня от смерти, но они обязательно погнались бы за мной и, возможно, убили бы. Но не отпустили бы — это точно. Поэтому я лежал и думал, как поступить. Убить их всех?
Одно дело — убивать людей в бою, стрелять в тех, кто стреляет в тебя и хочет убить, другое — убить тех, кто в тебя не стреляет и лишь косвенно, а не явно желает тебе смерти. Я оставил эту проблему на потом и решил действовать по обстоятельствам. Окажут сопротивление — ликвидирую или раню, в общем, выведу из строя, чтобы не погнались, не вызвали подмогу, а нет — не трону. Но еще одной немаловажной задачей было решение материального вопроса.