— Понимаю, — кивнул Виктор, — можешь выяснить, это ее браслет?
— Попробую, но это тебе ничего не даст.
— Согласен, но все же.
— Ладно, выясню — позвоню.
— Или при встрече. Надежда Павловна пригласила меня в гости, — сказал Виктор.
Александр удивленно взглянул на товарища, но Виктор говорил серьезно, не оставляя никаких сомнений в правдивости своих слов.
— Когда?
— Не знаю, созвонимся. — Виктор показал подаренную ему визитку.
Раздался писк сотового, Александр вынул трубку, включил и поднес к уху. Выслушав сообщение, он выключил сотовый, встал и протянул Виктору руку.
— Извините, вызывает.
Он попрощался с Виктором и Леной и быстро пошел прочь.
— Пора и нам, — сказала Лена, — а то Киря в машине небось загрустил.
Виктор и Лена вышли из дома, сели в машину и поехали в Москву.
— Ну как? — спросил Виктора сидящий за рулем заспанный Кирилл.
— А никак, можно сказать, зря съездили, хотя… На стене в галерее Глазкова я видел точно такую же картину, что и в доме Зотова-Таксиста.
Лена и Кирилл удивленно посмотрели на Новикова:
— Она называется «Смерть Бога» и принадлежит кисти Надежды Верхошанской.
— Какая из них подлинник, а какая копия? — поинтересовался Кирилл.
— Та, что в галерее Глазкова, — подлинник. Во всяком случае, он так утверждает, но теперь это определить невозможно — один экземпляр картины сгорел вместе с домом. — Виктор покачал головой. Дальше ехали молча и обдумывали все, что с ними произошло за последние три часа.
Глава 8
Александр привез Надежду домой, высадил у крыльца, загнал машину в гараж, закрыл ворота и поднялся в гостиную.
— Саша, вы сегодня побудьте со мной, а то мне что-то плохо, какое-то странное предчувствие, — нехотя ворочая во рту языком, произнесла подвыпившая Надежда.
— Какое предчувствие? — поинтересовался телохранитель.
— Какая-то тревога, и с чем она связана, понять не могу. Можете налить себе бокальчик чего-нибудь спиртного в моем баре, но не более, мало ли что.
Александр кивнул, а Надежда тяжело вздохнула и пошла по широкой дуговой лестнице наверх, на второй этаж, в свою спальню.
Александр взял в баре трехсотграммовую бутылку шампанского, большой стакан, вылил в него всю бутылку, положил на тарелку половинку курицы-гриль, пару вареных картофелин, хлеба и пошел к себе в комнату на первом этаже. Первым делом проверил сигнализацию, работу всех видеокамер в доме и по периметру участка, проверил, как себя чувствуют собачки в своих вольерах, и, убедившись, что все нормально, переоделся в тренировочный костюм, включил телевизор и уселся кушать. Он выпил шампанское, доел гриль и решил полежать, посмотреть бои К-1. Растянулся на кровати, сделал звук чуть громче и стал наблюдать, как два высокорослых атлетичных негра молотят друг друга кулачищами по головам.
Он смотрел бой, но мысленно перенесся в прошлое, на легенький пластиковый стульчик, стоящий возле пластикового стола во дворе Сидора Глазкова. Вспомнил разговор с Виктором и браслет с инициалами «Н.В.».
Александр видел такой же браслет на запястье у хозяйки, но пару дней назад тот вдруг исчез.
«Может, она его сняла и положила к остальным украшениям, а может, и потеряла».
Размышления захватили Сашу, он выключил телевизор, выключил свет, распластался на кровати и стал размышлять на тему возможной причастности Надежды Верхошанской к убийствам и расчленению людей. В один прекрасный момент он ужаснулся от мысли, что всерьез размышляет на эту тему.
— Тьфу, глупости, воспаленная ментовская фантазия. Надежда-потрошительница. Бред. — Он встал, включил свет, взял из кармана связку ключей и пошел проверять двери, выпустить из вольера собак. Он вышел на улицу, прошел к небольшому домику в глубине двора, где те жили, открыл калитку и выпустил их на волю. Резвые мастино начали от радости носиться по участку, играть и рычать. Александр потрепал загривки обеим собакам и пошел проверять, спит ли Надежда. Ее окна выходили на внутреннюю сторону дома, и поэтому ему пришлось обойти особняк и убедиться, что свет в ее окне на втором этаже выключен. Прислуга ушла, и света не было во всем доме. Александр постоял посреди большого участка, поглазел на черное безоблачное, полное звезд летнее подмосковное небо, подышал чистым, теплым воздухом и пошел в дом.
Заходя на крыльцо, его вдруг осенило. Раз хозяйка спит, неплохо бы посетить необследованную комнату на верхнем этаже. Он некоторое время сомневался, стоили ли это делать, когда Надежда в доме, но потом решил, что будет уместно проверить, заперта ли там дверь. Это ведь входит в его обязанности, и если Надежда его застукает, то он сможет объяснить, почему туда пошел.
Тихо ступая, не спеша, он поднялся по узкой лестнице на четвертый этаж и приблизился к злосчастной комнате. Он некоторое время раздумывал, присматривался к двери и прислушивался к звукам за ней. Было тихо, дом спал, и Александр решил туда войти.
«Небось Надежда хранит там всякий хлам, проверю, все ли нормально, и закрою дверь», — думал Александр, осторожно открывая замок.
Он крутанул ключ в скважине, повернул ручку, и дверь открылась. Охранник вынул ключ, сунул связку в карман, включил фонарик и вошел внутрь.
В нос ему ударил сильный запах краски, он услышал тихое бульканье, шипение, чавканье, доносящееся из глубины комнаты. Остановившись у входа, он тихо закрыл за собой дверь и начал лучом фонаря водить по комнате. Убедившись, что окон нет, телохранитель осветил стену и, увидев выключатель, протянул руку и включил свет. Яркая лампочка под потолком осветила комнату, и Александр прищурился, привыкая к абсолютно белому дневному свету. Он выключил фонарь, спрятал в карман, а когда зрение восстановилось, осмотрелся.
Комната была просторная, примерно сорок метров площадью и у нее не было окон. Справа и слева у стен стояли стеллажи с колбами, ретортами, пробирками и банками и они издавали шипение и бульканье. В комнате не было и вентиляции, поэтому в спертом воздухе висел удушливый запах краски. Этот запах, по сути дела, и был воздухом, густым и едким, таким, что у парня запершило в горле и в носу. Александр пошел по комнате к стоящему в дальнем углу накрытому черной тряпкой мольберту. Остановился возле него и подумал, что зря пришел в эту комнату.
«Здесь Надежда приготавливает краски, и тут нет ничего интересного. К тому же тут вонь, пыль и грязь».
Александр уже хотел повернуться и уйти, но взгляд его привлекла большая банка из желтого стекла, стоящая под мольбертом. В ней плавало что-то желтое, похожее на половинку сморщенного футбольного мяча. Когда же Александр присел над банкой и присмотрелся, то у него волосы на голове встали дыбом. Банка была до краев наполнена прозрачной желтоватой жидкостью, а в ней плавал мозг, очень похожий на человеческий. Жидкость бурлила, кипела и выпотевала на стенки тонкой стеклянной трубки, ведущей от банки куда-то наверх.
«Неужели это человеческий мозг?» — думал Александр. Он присмотрелся и увидел, что желтая жидкость капает из трубки в пробирку. Внутри пробирки виднелись два тоненьких электрода, и между ними проскакивает голубая электрическая искра.
«В жидкости искра — чертовщина какая-то», — подумал парень.
Загустевшая желтая жижа по трубке попадала в металлический бак со множеством отверстий по бокам, из которых струился густой ярко-желтый дым. Он поднимался вверх, улавливался стеклянной воронкой, по трубке транспортировался в колбу, где осыпался в виде желтого порошка.
«Что за хрень?» — подумал Александр и встал.
Подошел к другой банке, уже красного цвета, и увидел внутри сердце, по форме и размеру очень похожее на человеческое. Далее процесс трансформации красной жидкости в красный порошок происходил точно так же, как и в первом случае. Александр шел мимо стеллажа с разноцветными банками, внутри которых варились различные органы. Он увидел в них мозги, сердца, почки, печень, кости, мышцы, кожу, легкие и волосы.
«Органы используются для изготовления красок», — с ужасом думал он.
Обошел всю комнату, и везде на стеллажах стояли автоклавы для получения пигментов.
«А чьи это органы? Человеческие или животных? — думал он. — Если человеческие… Кто-то убивает людей, изымает из тел органы, привозит сюда и делает краски. Потом ими рисуют картины. — Холодный пот покатился у Александра по лицу. — Картины всемирно известной художницы нарисованы красками, изготовленными из органов убитых людей. Чушь какая-то. Я читал, что в древности живописцы использовали краски, приготовленные из органов животных. Но это было раньше, сейчас не каменный век. Хотя за тысячи лет те краски не потеряли первоначальных цветов. — Саша вытер пот со лба. — Неужели Надежда платит убийце за органы? — Эта догадка не укладывалась в сознании Беляева. — Может, она сама убивает? Виктор показал мне браслет с инициалами “Н.В.”, найденный на месте преступления. Он принадлежит Надежде, и, значит, она убийца или связана с ним. Нет-нет, этого не может быть. И может, это не человеческие органы». — Александр встал посреди комнаты и взглянул на то, что царило вокруг.
Дьявольская комната переливалась смертельными цветами, играла адскими звуками, воняла чудовищными запахами. И вот внимание Александра привлек накрытый черной тряпкой мольберт. Он подошел к нему, осторожно взялся пальцами за кончик и стянул накрывающий картину саван. Под ним была простая деревянная рама с холстом, измазанным красками разного цвета.
«Надежда пробует на нем краски», — подумал Александр.
Он стоял перед мазней и не мог отвести взгляд. Цвета красок были ярче, чем на других картинах, их палитра завораживала, притягивала и дурманила.
Александру вдруг показалось, что краски начали мерцать глубинным светом. Черный всплеск ослепил его и заставил зажмуриться. Мужчина отпрянул, но открыл глаза и взглянул на холст. Игра цвета заворожила его, и он больше не смог отвести взгляда. Замер в нелепой позе и наблюдал за призрачными переливами.