Волны красного сменяли лучи синего, пятна желтого рассыпались по фиолетовым разводам, малиновые полосы прошивали черные, а белые лучи растворялись в зеленом и черном. Это была вакханалия цветов и оттенков, перемешанных в небывалой сумятице. И вся эта яркая палитра магическим образом притягивала взгляд парня, завораживала, пленяла и навеивала мрачные мысли.
«Неужели картина написана красками, изготовленными из органов убитых лю…?» — мысли Александра замерли, будто кто-то незримый дернул за рукоятку рубильника и выключил поток мыслей в его голове. Ему оставалось стоять и смотреть на это удивительное творение.
А тем временем центр картины начал вспучиваться, и краски на нем заиграли ярче других. Александр услышал звуки, происхождение которых не мог объяснить. Он только понял, что картина включила свою музыку, и эта музыка сначала тихо, затем все сильней и отчетливей стала звучать в его голове. Он погружался в фантастическую пелену света и звука и ничего не мог с собой поделать. Картина парализовала его волю, и ему оставалось только созерцать ее.
Цвета на полотне начали играть в такт звукам, и парень ощутил, что его тело стало тяжелым, безвольным и покорным, а его сознание растворилось в звуках и цветах картины. Картина начала пульсировать в такт нарастающим звукам, и вместе с ними затряслись рама с мольбертом, банки, колбы и реторты на полках, приборы на стеллажах и сами стеллажи. Александру почудилось, что стены, пол и потолок тоже подчиняются мощнейшим энергетическим волнам. В том, что скрытая в недрах таинственной картины энергия заставляет колебаться все вокруг, он не сомневался. Вдруг из картины, как из океана цветов и оттенков, в Александра ударили разноцветные брызги красок и окатили его с головы до ног. Ему показалось, что эти краски проникли в глубь него, в его мозг, сердце и душу. Все это происходило в сознании Александра, картина гипнотизировала его, заставляя верить в происходящее, убеждая, что он в ее власти.
Разноцветные шары, сгустки, бляшки ринулись на него, окутали и закружили в неимоверном бесовском танце. Картина выплеснула на Александра всю свою энергию, потоки цветов заполнили комнату, размеры рамы раздвинулась до размеров потолка и стен, и теперь он стоял под водопадом красок и звуков.
Через несколько мгновений из окутавшего парня океана красок начали формироваться символы, и они, следуя один за другим, представляли Александру череду событий.
Сначала он не понял, что происходит, но по прошествии времени сообразил. Галлюцинация демонстрировала цветной реалистичный кинофильм. Красочные образы сменяли друг друга, подобно кадрам кинопленки, и представляли на обозрение ужасные видения.
Бесформенная зеленая масса поглощала другую бесформенную массу. Насекомые нападали на других насекомых, убивали и сжирали. Паук убивал муху, муравей паука, рыба съедала малька, птичка — червя. Вокруг Александра разворачивались сцены массового убийства. Куда бы он ни посмотрел, везде он видел смерть. Бактерии поедали бактерий, насекомые насекомых, ящерицы змей, змеи птиц, птицы насекомых. Вокруг него шла чудовищная бойня. Пантера догнала и убила антилопу, крокодил убил и съел газель, человек убил крокодила. Мистическая энергия картины демонстрировала ему сцены эволюции зла на Земле.
«Будто “Нейшенел джеографик” смотрю», — подумал Беляев.
Но вот видения изменились. На сцену вышли люди и начали убивать людей. Сначала убийства имели бытовой характер, но масштабы происходящего изменились. Александр услышал свист снарядов, увидел разрывы бомб и смерти сотен людей: самолеты врезались в землю и взрывались. Поезда сходили с рельс, превращая в кровавое месиво сотни тел. Корабли тонули с тысячами пассажиров. Механизмы сжигали, давили, рвали людей. Содрогание пола и яркая вспышка возвестили о колоссальном ядерном взрыве. Миллионы обугленных трупов предстали взору парня. Далее смертельная вакханалия переместилась в космос.
Картина демонстрировала Александру будущее: космические корабли резали лучами космические станции, уничтожали планеты, звездные системы и галактики.
Наблюдая глюки, Александр поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на массовое убийство людей. Он получал удовольствие от этого бесчинства и страстно пожелал, чтобы его взору предстала масштабная катастрофа.
— Убивай больше! — заревел он, но вдруг голова у него закружилась, он не устоял и рухнул на паркетный пол комнаты красок.
Через мгновение очнулся, осмотрелся и увидел обычное расположение комнаты; на стеллажах находились колбы с органами, а на мольберте пылилась разноцветная мазня. Неприятно пахло краской, и из разных углов доносились бульканье и чавканье.
— Краски, что ли, нанюхался? — пробубнил он. — Галлюцинация, великолепная и ужасная.
Александр встал. Голова немного кружилась, а ноги и тело не хотели слушаться.
«Наркотики она туда мешает, что ли?» — подумал мужчина.
Вокруг все было по-прежнему, но что-то было не так, что-то изменилось. Александр немного поразмыслил и понял, что изменился он сам, он поймал себя на мысли, что не ужасается вида органов в банках. Идею получения красок из органов людей теперь он воспринимает спокойно.
«Что же произошло со мной, что происходит здесь? — Парень задал себе этот вопрос и не смог на него ответить. — Может, я надышался отравы и сошел с ума, рехнулся, у меня глюки и пора лечиться?»
Вдруг он услышал звук шагов позади себя, обернулся и увидел Надежду.
«Черт возьми, теперь задаст мне трепку».
А художница вошла в комнату, зло посмотрела на Александра и направилась к стеллажу. Александр молчал и не знал, что делать. Надежда схватила длинный нож, повернулась и спокойно произнесла:
— Ты сам этого захотел. Теперь я убью тебя, а твои органы пойдут на изготовление красок для моей картины.
Александр не ожидал такого поворота событий, сделал шаг назад, а его правая рука потянулась к левой подмышке. Но кобуру и пистолет Макарова он оставил в комнате.
Надежда кинулась на него, размахнулась и рубанула тесаком на уровне головы Александра. Он успел уклониться и отпрыгнуть к двери. Художница наотмашь махнула ножом, но телохранитель увернулся, выскочил из комнаты и бросился вниз по темной узкой лестнице. Бежал через три ступени, на бегу соображая, как ему быстрее добраться до своей комнаты, расположенной на первом этаже в другом крыле здания. Он выскочил в коридор на третьем этаже, скользя ногами по паркету, повернул за угол и ринулся к другой лестнице.
Но Надежда отступать не собиралась. Сделав умопомрачительный прыжок, она оказалась в коридоре, затем повернула за угол и с размаху метнула нож в спину убегающего Александра.
Тот не видел летящий вдогонку тесак, но слышал его свист. Он определил место на спине, куда тот должен был бы воткнуться, но не стал ждать, пока это произойдет, и плюхнулся на пол. Нож просвистел над ним и эффектно, с треском врубился в висевший на стене автопортрет Надежды Верхошанской. Воткнулся в грудь между смачных сисек, и по самую рукоятку. Надежда охнула, увидев, что нож пробил ее картину, заревела, как зверь, и бросилась к парню.
Александр вскочил, подбежал к картине, выдернул нож и повернулся лицом к художнице. Надежда прыгнула в его сторону и ударом ноги сшибла с ног. Он шмякнулся спиной о стену, упал на пол и покатился по лестнице на второй этаж. Остановился только на нижнем этаже. Перед тем как упасть, отбросил тесак, чтобы во время падения не наткнуться на него.
А Надя начала медленно спускаться к распластавшемуся на полу телохранителю. Увидел ее приближение, Александр, сминая пузом ковровую дорожку, пополз к лежащему в пяти метрах от него ножу, но взять его не успел. Надежда схватилась за конец ковровой дорожки и изо всех сил дернула на себя. Александр покатился по коридору и ударился головой о массивные дубовые перила лестницы. От удара в глазах у него появились искры, и он почувствовал, что теряет сознание.
«Нет! Потеря сознания — смерть, — подумал он. — Она убьет меня, если я вырублюсь. Жить, любой ценой жить».
— Жить! — захрипел он.
Неожиданно перед его взором засверкали разноцветные пятна, он ощутил просветление сознания и небывалый прилив сил.
Надежда метнула ковер в Александра, и тот, подняв тучу пыли, накрыл его с головой. Художница сделала шаг к парню, но Александр вскочил, схватил стоящую в углу фарфоровую вазу и швырнул в агрессоршу. Та сбила её с ног, художница упала, а ваза разбилась о стену коридора. Охранник наклонился над художницей, схватил за горло и приподнял. Девушка захрипела и жалобно посмотрела на него.
— Ты, сволочь, убивала людей, вырезала органы и готовила из них краски.
— Это не я, — прохрипела Надежда. — Это…
Но Александр не слушал, изо всех сил оттолкнул ее, она пролетела пару метров, ударилась головой о стену, шея хрустнула, и девушка затихла. Умерла от перелома шейных позвонков, умерла с широко раскрытыми глазами, но Александр не заметил этого. Он размахнулся и сильно ударил ее кулаком в висок.
Наконец он выпрямился и посмотрел сначала на свою окровавленную ладонь, затем на художницу. Она лежала в неестественной позе, правая бровь была деформирована, склера залита кровью, а левый глаз остекленел и смотрел на Александра черным расширенным зрачком. Но вид изуродованного тела не испугал парня, а даже обрадовал. Ему было так хорошо, как не было хорошо ни разу в жизни. Он с улыбкой осмотрел себя, залитый кровью пол коридора, окровавленную стену, хмыкнул и пошел на улицу.
Светало. Над полями вставало алое солнце, и разгоралась заря. Земля просыпалась. Беляев вышел на крыльцо, полной грудью вздохнул чистый, утренний воздух, посмотрел на поднимающееся светило, послушал веселое щебетание птиц, потом вернулся в дом, пошел в ванную и включил воду. Вдруг перед глазами вновь возникли разноцветные шары, и краски вновь завертелись в своей дьявольской пляске. Голова у Александра закружилась, он почувствовал, что ноги подкашиваются, и если бы он не схватился за белоснежную раковину, то упал бы на кафельный пол. Разноцветные шары перед глазами начали формировать образы, те трансформировались в видения, и страшная галлюцинация повторилась вновь. Краски дьявольского мира рисовали гибель тысяч людей, рушились города, погибали цивилизации, и вселенная заполнилась кровью, страхом и болью. Александр созерцал расчленения трупов и изъятия органов из изуродованных тел. Он очень удивился, что при виде отвратительного зрелища испытал радость и она в его сознании трансформировалась в садистский оргазм.