Озабоченные созданием «новой революционной культуры», активисты «Третьей Позиции» братья Маурицио и Пьер Луиджи Брагалья совместно с четырьмя прогрессивными правыми деятелями (миланскими редакторами журнала «Голос подполья» Марко Тарки и Андреа Кальви, автором римского журнала «Альтернатива» Дженерозо Симеоне и активистом FUAN Умберто Кропи) всю весну 1977 года рыскают по Италии в поисках «молодых талантов». Таким образом начинается история музыкально-культурного фестиваля «Campo Hobbit» (или «Campo dei Ribelli»), первый из которых проходит с 29 мая по 11 июня 1977 года.
К нему «альтернативные» активисты приложили не так много сил: с 29 мая по 11 июня в местечке Монтесаркио, провинция Беневенто, должен был состояться очередной летний лагерь молодежной секции MSI «Fronte della Gioventu». Каково же было удивление организаторов, когда в лагерь начали прибывать массы молодых людей, вообще ничего общего не имеющих с «Итальянским Общественным Движением». Таким образом, вечером 29 мая из двух тысяч прибывших поприветствовать руководителей MSI вышло не более пяти десятков человек. Главарь FdG Джанфранко Фини тогда впервые заподозрил, что его мероприятие банально захвачено. Подозрения переросли в уверенность на следующий день, когда неизвестные активисты, перечеркнув весь формат летнего сборища, возвели сцену и провозгласили начало первого «Лагеря Повстанцев». Продолжавшийся две недели фестиваль включал в себя не только выступления молодых музыкальных дарований (таких, как Массимо Морселло, Ренато Колелла, «ZPM», «Sortilegio»), но и вечера стихов, дискуссии и лекции, художественные выставки…
Все это, как уже было упомянуто, преследовало только одну цель: уничтожение старых стереотипов и создание новой революционной культуры. В основном эта задача, при помощи трех фестивалей (второй «Campo Hobbit» прошел в Абруццо в июне 1978, третий, самый многочисленный, в деревне Кастель Кампонески летом 1980) была выполнена и даже перевыполнена.
Наиболее емко мутацию тогдашнего молодежного неофашистского движения описал в одной из статей 1977 года корреспондент миланской газеты «Correre della Sera»:
«…Мы помним моду миланских и римских неофашистов. Мы помним культ физической силы, культ черного авангардиста, идеального арийского война, готового сражаться по первому сигналу. Невероятный идиотизм, который творился еще несколько лет назад, уходит навсегда. Тогда, 5–6 лет назад, дети мелкой буржуазии коллекционировали нацистскую атрибутику, ежедневно ходили в спортзалы, штудировали Эволу и Гитлера, пытаясь всеми силами быть похожими на нибелунгов.
Новому поколению на все это плевать – оно презирает музейный хлам, черную униформу и римское приветствие. Сегодня мы можем увидеть неофашистов, которые курят гашиш, знакомятся в клубах с девушками, а после стреляют в полицию во имя фашистской революции. Новое поколение стало гораздо опасней, нежели те гротескные, управляемые провокаторами, персонажи, которых мы долгое время принимали за «истинное лицо фашизма». Они больше не играют в «арийцев», они больше не являются защитниками буржуазной морали, они больше не треплют языками…»
И действительно, начиная с весны 1977 года, когда появляется журнал «Quex», когда проходит первый «Campo Hobbit», когда по-новому мыслящие персонажи оттесняют устаревших идолов неофашизма из MSI, MPON и «Avanguardia Nazionale», молодежное правое движение переживает стремительные метаморфозы.
Некоторые, особо интеллектуальные персонажи, устав от грязных политических игр и вечной демагогии, совершенно завязывают с правой идеологией, ударяясь в различные религиозные течения. Рим конца 70-х наполнен сектантскими и полусектантскими группами правого толка, разброс религиозных платформ которых весьма широк: начиная от неоязычества («Helios», «Nueva Acropoli») и христианства («Militia Christi»), заканчивая буддизмом («Centro Tradizionale»), сатанизмом («Figli del Sole») и даже исламом («Comunita della Rivoluzione Islamica»). Иные молодые люди (которых было гораздо больше, нежели ищущих смысл жизни интеллектуалов), привлеченные новой революционной риторикой, желают действовать. Причем, совершенно не важно – ради чего действовать. Их гимном становится песня «Индейцы» сицилийской группы «Contro», обращенная к тем людям, которым не нужна «презентабельность и благосостояние в мертвом буржуазном мире», но кто «выбрал себе профессию война, а не банкира».
Третий, самый многочисленный слой неофашистской молодежи, не принявший ни религию, ни концепцию революционной спонтанности, тем не менее, становится авангардом так называемых «новых правых». Экологизм, борьба за права животных, борьба за права женщин, поддержка борьбы народов третьего мира против американо-советского империализма и прочие, ранее невозможные в неофашистском движении вещи, успешно взяты на вооружение и даже, некоторым образом, применены.
Итак, в 1979 году, после увеличения начальной численности организации с 50 человек до двух тысяч, перед руководством «Terza Posizione» встает вопрос: куда развиваться дальше. В Риме уже активно действуют NAR и «Costruiamo l’Azione» Серджио Калоре, вооруженные ячейки пытаются организовать товарищи по всей стране, климат насилия между коммунистами и фашистами все больше и больше слабеет. Поэтому, дабы соответствовать в полной мере своему главному лозунгу (“Ne fronte rosso, ne reazione! Lotta armata per la Terza Posizione! ” – «Нет красному фронту, нет реакции! Вооруженная борьба за Третью Позицию!») внутри группы из остатков команды «Lotta e Vittoria» и примкнувших радикальных товарищей, решено создать «Nucleo Operativo» (Оперативное Ядро) – вооруженное крыло политической организации.
Все это дело поручается 23-летнему Джузеппе Димитри («Пеппе»), одному из самых известных в Риме правых бойцов, прославившемуся своим одиночным атакам на группы левых активистов. Помощником Димитри назначен Роберто Нистри («Коммунист»), 20-летний выходец из анархистских рядов. Поначалу личность Нистри не вызывала большого доверия у политического руководства: в многочисленных столкновениях он не участвовал, боевым характером также не отличался. Более того, некоторые считали «Коммуниста» вообще не совсем нормальным: в то время как его товарищи проводили выходные в барах с друзьями или с девушками в клубах, Роберто целыми сутками мог сидеть с удочкой на берегу какого-нибудь загородного водоема, потребляя в немереных количествах кофе и бутерброды. Поэтому, несмотря на явный организаторский талант (большая заслуга Нистри в том, что «Terza Posizione» приобрела за два года немыслимый успех – именно он был главным организатором практически всех успешных акций), Фиоре и Адинольфи не считали «Коммуниста» способным наладить работу «Оперативного Ядра». Фиоре и Адинольфи ошиблись – тихий и слегка ненормальный Роберто Фиоре в последующем стал одним из главных героев последнего периода борьбы «Вооруженных Революционных Ячеек».
Другим ключевым персонажем «вооруженного крыла» (несмотря на громкое название, его численность никогда не превышала полтора десятка боевиков) становится Вальтер Сорди («Рыжий»). «Сорди всегда был в поисках славы и уважения, он мнил себя важным человеком перед друзьями и эдаким современным викингом, воином без сна, перед подругами…» – таким образом охарактеризовал его на одном из судебных заседаний Стефано Содерини. Действительно, умевший в основном хорошо и пафосно болтать, Сорди не имел особого уважения среди людей. Его тщеславие и высокомерие раздражало многих. Единственные, кто по-настоящему был предан «Рыжему», являлись его малолетние подручные, названные в насмешку старшими товарищами «Walter boys», которые так же, вслед за своим уличным лидером, влились в «Nucleo Operativo». Самый молодой из них, 16-летний Стефано Содерини, начал свою неофашистскую карьеру еще в рядах «Comunita Organiche di Popolo» Пьера Луиджи Скарано. Поучаствовав совместно с товарищами в ритуалах празднования Дня зимнего солнцестояния, Содерини всерьез увлекается неоязычеством. Таким образом, в 1977 году он вступает в мистическое сообщество «Helios», провозгласившее возвращение итальянской нации к ее «олимпийским корням». Очень скоро ему надоедают многочисленные ритуалы и сложная догматика этой секты, и он обращается к другому богу – зеленому змию. Все свободное время Стефано проводит в многочисленных римских кабаках, реально балансируя на грани опасности стать малолетним алкоголиком. Спасает его Сорди, с которым он в один из дней знакомится в баре «Vigna Clara».
Другой подручный «Рыжего», 16-летний Паскаль Белсито приходит в «Оперативное Ядро» с другого религиозного края. Еще в 14 лет он вступает в христианскую группу «Militia Christi», где, слушая речи главаря, 18-летнего Андреа Инсабато, заражается идеями «священного крестового похода» против коммунизма и либерализма. И не просто заражается, а сам начинает проповедовать среди своих друзей идеи католического фундаментализма. За это от товарищей района Бальдуина он и получает прозвище «Пастор». И, хотя спустя всего год от воинственного христианства в душе Белсито не остается и следа, шуточный статус «пастуха овец Христовых» (il pastore delle pecore) остается за ним навсегда.
Третий «вундеркинд» группы Сорди, 17-летний Луиджи Чавардини («Чингис Хан») привлек к себе внимание Вальтера летом 1979 года, когда во время очередного летнего лагеря «Terza Posizione» в местечке Монтеальбано Йонико он отказался участвовать в стрельбах из пневматического оружия. Со смехом откинув полу-игрушечное ружье, Чавардини добродушно спросил, когда они наконец прекратят играться в коммандос и начнут делать дела с настоящим оружием.
«Чингис Хан» искренне не уважает политическое руководство «Третьей Позиции». Он уверен, что революционной организацией должны командовать люди, доказавшие на деле чистоту и твердость своих взглядов. Безоружный и нищий (его отец – простой швейцар), не имеющий денег для того, чтобы купить на черном рынке хоть какое-нибудь самое захудалое оружие, он презирает людей типа Инсабато или Моттирони, которые назначены политическим руководством главарями целых районов (соответственно, Бальдуина или Триест) и, которые, даже имея пистолеты, их не применяют. По мнению Чавардини, подобное поведение не соответствует принципам революционной организации, озвученным в «Теоретической позиции легионерского действия».