На пути следования кортеж ожидала группа «Дельта» OAS из 12 человек, вооруженных автоматическим оружием. В состав группы входили бывшие и действующие военнослужащие французской армии и Иностранного легиона, преимущественно парашютисты. Все они были молодыми людьми в возрасте от 20 до 37 лет. В одном из автомобилей спрятался сам подполковник Бастьен-Тири, который должен был подать автоматчикам сигнал о приближении президентского кортежа. Как только автомобили де Голля поравнялись с местом засады, заговорщики открыли огонь. Однако водитель президента Марру – профи высочайшего класса – как и во время прошлого покушения на полной скорости вывел президентский автомобиль из-под обстрела. Провалилась и попытка одного из заговорщиков Жерара Буизина протаранить президентский «Ситроен» на своем микроавтобусе.
Вскоре были арестованы пятнадцать подозреваемых в организации покушения на президента. Рядовые участники операции «Шарлотта Корде» были приговорены к различным срокам заключения и в 1968 году получили президентское помилование. Аллен де ля Токнэ, Жак Прево и Жан-Мари Бастьен-Тири были приговорены к смертной казни. Однако Жаку Прево и Аллену де ля Токнэ наказание было смягчено. 11 марта 1963 года 35-летний Бастьен-Тири был расстрелян в форте Иври. Казнь подполковника Бастьен-Тири стала последним расстрелом в истории современной Франции.
В течение 1962–1963 гг. OAS была практически разгромлена. Алжир, став независимым государством, начал играть важную роль в поддержке многих арабских националистических и африканских национально-освободительных движений. Из Алжира во Францию были вынуждены в спешном порядке бежать практически все французские колонисты, а также значительная часть алжирцев, так или иначе замешанных в сотрудничестве с колониальными властями.
Но строительство независимого Алжира не стало для рядовых жителей этой страны панацеей от нищеты, вооруженных конфликтов, произвола властей и терроризма. Прошло более полувека после описываемых событий, а из Алжира во Францию продолжают прибывать десятки тысяч мигрантов. При этом они стараются сохранять свою национальную и религиозную идентичность, обычаи, образ жизни даже на новом месте жительства. Если раньше Франция колонизировала Алжир, то теперь алжирцы и выходцы из других стран Африки и Ближнего Востока методично заселяют саму Францию.
Непрощенное воскресенье: как британцам сошел с рук расстрел защитников прав Северной ИрландииАндрей Полонский
В эти дни Brexit стал не единственной проблемой британских властей, по крайней мере, министерства обороны. В марте прокуратура Северной Ирландии начала предъявлять обвинения британским военнослужащим за события 47-летней давности. 30 января 1972 года в городе Лондондерри в Ольстере они расстреляли безоружных участников марша в защиту гражданских свобод. Этот день вошел в историю как Кровавое воскресенье. Были убиты 13 мирных демонстрантов, многие получили ранения. Потенциально обвиняемыми по делу могут стать 18 десантников в возрасте от 60 лет. Этот день имел серьезные последствия в истории Соединенного Королевства, на десятилетия в Северной Ирландии ввели прямое управление из Лондона, а в Ирландскую республиканскую армию увеличился приток людей. Андрей Полонский – об истории и последствиях Кровавого воскресения и о том, почему никто не был наказан.
В начале 70-х годов прошлого века редкий выпуск новостей в СССР обходился без сообщений о беспорядках в Северной Ирландии. В какой-то момент эта земля стала своего рода «сестрой» Вьетнама. Очень удобная площадка для обличения «зверств капитализма».
Тогда, как и сейчас, часть публики была склонна видеть в подобных интерпретациях недоброкачественные игры пропагандистов. Дескать, любую зацепку используют в идеологической борьбе. Но, когда в начале 90-х годов Холодная война была закончена и случилось «открытое общество навсегда», проницательные люди заметили, что большая часть того, о чем говорила советская пропаганда, оказалась чистой правдой.
…Межконфессиональный и национальный конфликт в Северной Ирландии потряс Великобританию. После потери Индии и развала Британской империи ожесточенное гражданское противостояние пришло на сами Британские острова, практически в сердце страны. Города щетинились баррикадами. Ирландцы-католики, коренные жители этих мест, и потомки пришлецов, шотландцы-протестанты и англикане из Англии, завели себе вооруженные дружины. Бывали годы, когда и дня не проходило без столкновений. У правителей в Лондоне раз за разом сдавали нервы. В английской историографии эти события были названы «Смутой».
Советские историки, обсуждая причины североирландского конфликта, обычно брали в первую очередь в расчет ухудшившееся в конце 60-х годов социально-экономическое положение в регионе, рост безработицы и тому подобные, привычные для марксистского взгляда вещи. О тех же явлениях, правда, немного под другим углом зрения до сих пор любят поговорить и их британские коллеги, указывающие, что относительный рост благосостояния католического населения к концу ХХ века привел и к значительному снижению накала борьбы.
Казалось бы, для подобного взгляда существуют серьезные основания. Католическое меньшинство в Северной Ирландии веками материально чувствовало себя более стесненно, чем протестантско-англиканское большинство. Это отражалось и на политическом раскладе.
Католиков чаще всего поддерживали левые и ориентированные на Ирландскую республику националистические партии – лейбористы и дальше налево, а также ирландские националистические организации – Ассоциация борьбы за гражданские права, местные секции обще-ирландских партий и, конечно же, знаменитая Ирландская республиканская армия.
За протестантов и англикан стояли, в свою очередь, правые и центристы – консерваторы, либералы, а также всемирное братство протестантов – выходцев из Британской империи под названием Орден Оранжистов, истоки которого восходят ко временам Английской революции.
И все же корни североирландской «Смуты» конца ХХ века нужно, как кажется, искать не в социальном расслоении и экономических проблемах, а гораздо глубже – в тысячелетней истории англо-ирландского противостояния.
Ирландская культура совершенно уникальна, не похожа ни на какую другую. Кельты, населявшие остров, фактически не знали государства в общеупотребительном значении этого термина. Они жили кланами, объединенными родственными и побратимскими связями и общинным владением землей. Во главе каждого клана стоял вождь, но рядом с ним всегда был скальд – поэт, чье слово на пиру имело подчас большее значение, чем мнение вождя на совете. Кланы объединялись в «королевства», но король опять же был исключительно военным предводителем.
На территории древней Ирландии таких королевств было пять – Лейнстер, Манстер, Ольстер, Коннахт и Миде. Верховный король всей Ирландии – тоже исключительно военный предводитель и гражданский авторитет, своего рода старейшина – проживал в самом сердце страны, в королевстве Миде.
Ирландцы первыми из западноевропейских народов за пределами Римской империи приняли христианство, проповеданное им святым Патриком в 432 году. В VI веке, в то время, когда континентальная Европа погрузилась в пучину невежества и забыла времена Платона и Аристотеля, а главные «ученые» при дворах франкских королей считались таковыми только потому, что могли писать и читать, Ирландия на много столетий стала главным культурным центром Запада. Ирландская поэзия и литература – одна из самых значительных в мире (ср. «Ирландские саги» и др.), ирландская скульптура и миниатюры в рукописных книгах до сих пор потрясают воображение ценителей.
Кажущаяся незащищенность ирландцев, иногда мнимая (ирландцы – едва ли не единственные европейцы, жившие у большого моря, которые сумели изгнать викингов-норманнов), с самого начала привлекала английских королей. Проникновение англичан на остров началось еще в XII веке. Иногда оно принимало мирные формы, иногда военные. Генрих VIII в XVI веке провозгласил Ирландию королевством, а себя – королем. Так впервые официально сложилась англо-ирландская уния.
Страшным потрясением для Ирландии, сохранявшей верность католической церкви, стала елизаветинская Реформация и особенно Английская революция. Ирландцы, занявшие тогда сторону короля-католика Якова II, потеряли до половины своего населения. Англичане-протестанты устроили на острове настоящий геноцид, о котором впоследствии они благополучно забыли, как и о многих других своих преступлениях.
С 1801 года Ирландия официально стала частью единого государства – Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии. Ирландский язык начал вытесняться английским (сейчас он активно возрождается), на остров хлынули потоки переселенцев-протестантов из Англии и Шотландии. Католики-кельты дискриминировались, были ограничены в правах, вынуждены были платить особые подати в пользу протестантов.
К чести ирландцев надо сказать, что они ни на год не прекращали сопротивления. Раз за разом возникали тайные организации, военные ложи, вспыхивали восстания. Однако окончательно Ирландия добилась независимости только в ХХ веке. После восстаний 1916-го и 1919-го годов британский парламент был вынужден предоставить острову статус доминиона (так называемое Ирландское свободное государство), а после Второй мировой войны – в 1949 году – англичане признали полную независимость Ирландской республики, которая, что характерно, тут же вышла из Британского Содружества.
Однако случилась трагедия. Страна оказалась расколота. Шесть из девяти графств Ольстера – самой северной исторической провинции острова – остались в составе Великобритании под названием Северной Ирландии. На этих территориях ирландцы-католики оказались в меньшинстве, и протестанты-юнионисты, создавшие в противовес Ирландской республиканской армии свои собственные военизированные формирования, праздновали победу.