– Он слишком далеко, успеет закричать или убежать, если откроем дверь. Нельзя дать ему позвать на помощь. Придется ждать, пока не подойдет поближе или не ляжет спать.
На лице Кольки отразилась досада:
– А если он в машине ночевать будет? – спросил он, и тут же в подтверждение его слов скрипнула дверца автомобиля, и темная фигура закопошилась на заднем сиденье. Ординарец и не думал возвращаться в душное пространство, мучаться от генеральского храпа над ухом. В теплую ночь он с комфортом устроился на ночевку в машине.
Парнишка вдруг указал на крошечное окошко баньки, в котором взрыв выбил стекло:
– Я смогу пролезть и ликвидировать охранника.
Шубин недоверчиво дернул плечом, слишком порывист мальчишка, он боялся ему снова доверять. Да и прорезь была совсем маленькая, больше похожая на отверстие в будке, куда не сможет пролезть даже такое худосочное тело, как у Николая. Но Воробьев уже легко приподнялся на крошечном приступке окна, оглянулся на командира. Он понимал, какие мысли одолевали его командира:
– Простите, товарищ капитан. Знаю, подвел вас. Всю жизнь буду корить себя за то, что напал на немца. И вину свою должен искупить. Из-за меня погиб Авдей Злобин, это пятно на моей совести, его ничем не смыть. Ни кровью врага, ни моей, только делами, смелыми поступками. Поэтому я буду в два раза осторожнее и разумнее, я теперь должен жизнь прожить и за него, и за себя, бороться за победу вдвое активнее. Он отдал свою жизнь мне, поэтому я не имею права делать глупости, больше не совершу ни одной ошибки. Верьте мне, товарищ командир. Я справлюсь с заданием!
Шубин только вздохнул в ответ и попросил:
– Бей без жалости, без сомнения, бей в шею, Коля.
Парнишка кивнул, подтянулся и легко прыгнул ногами вперед через узкое окошечко. Как только он приземлился на землю, то сразу приник к ней и бесшумной ящерицей проскользнул в сторону машины. Его легкие движения не были слышны через деревянную стену. Глеб прильнул к щели, пытаясь рассмотреть разведчика в темноте. Но смог лишь разобрать, как с чавканьем клинок вошел в шею спящего человека в автомобиле да предсмертный хрип, который сразу же оборвала накрывшая рот крепкая ладонь Коли. Генеральский ординарец был снят тихо, стремительно и дерзко.
Шубин подхватил одеяло, подушку, кинулся к машине и бросил одеяло и подушку сидевшему на заднем сиденье Коле:
– Давай пихай под форму, брюхо сделай и плечи как у генерала. – В огромном кителе высокий, но худой подросток и правда почти утонул.
А сам кинулся к мертвому телу, его надо побыстрее спрятать, чтобы никто случайно не обнаружил следы нападения разведчиков на немецкого командира и его ординарца. Глеб оттащил труп за баню, там принялся стаскивать с мертвеца форму. Рослому Шубину, наоборот, штаны и куртка были маловаты, но сейчас действовать приходилось без раздумий. Пути назад не было, только вперед, без сомнений и страха. Чтобы двигаться свободно, разведчик разодрал верх от неудобной формы по швам, охранники все равно на скорости успеют увидеть только верхнюю часть одежды.
Коля уже сидел на заднем сиденье, лицо окаменело от внутреннего напряжения. Одеяло и подушка натянули форму до нужных размеров, а фуражка села глубоко на лицо, так что издалека казалось, что в автомобиле сидит тучный человек. Если нестись на большой скорости, то постовые ничего не успеют рассмотреть. Шубин сам натянул фуражку как можно ниже, устроился за рулем и, когда взревел двигатель, напомнил Воробьеву:
– Стрелять, говорить – только по моему приказу!
– Есть, – отозвался с заднего сиденья ряженый генерал.
Капитан ударил по газам, блестящая черная машина взревела и рванула по дороге, ослепляя черные окна желтыми лучами фар.
Расчет опытного разведчика оказался верным, машина с легкостью промчалась по улицам до большого моста, который соединял Ракитное с районными дорогами. Все солдаты, что попадались генеральскому авто по дороге, только поднимали руку в приветственном «зиг хайль», зная, что генерал Краутц славится крутым нравом и тяжелой рукой. Машина на огромной скорости подлетела к шлагбауму перед мостом, остановилась и нетерпеливо засигналила, чтобы постовой поторапливался. Тот, щурясь от яркого света направленных прямо в лицо фар, заспешил к шлагбауму, чтобы сдвинуть загородку из толстых жердей. Со скрипом конструкция поехала в сторону, пропустила генеральскую машину. Черный автомобиль в нетерпении взбил вихрь дорожной пыли, скользнул лучами фар по черной глади реки и исчез на дороге в северном направлении.
Глеб гнал автомобиль, несмотря на то что машину сильно подкидывало на ухабах разбитой дороги. На заднем сиденье Воробьев с отвращением содрал с себя немецкую форму и пытался натянуть обратно свою гимнастерку. Шубин, не поворачивая головы, рявкнул:
– Давай командуй, куда сворачивать и когда.
Он погасил фары, чтобы черная машина стала как можно более незаметной в ночи. Нарваться на патруль или мимо проезжающий немецкий грузовик опытный разведчик не хотел. Должно быть как можно меньше свидетелей, которые бы увидели, куда направился генеральский автомобиль. Если повезет, то у них будет несколько часов до рассвета, пока обнаружат два трупа в деревенской баньке и пустят погоню за разведчиками.
Черная машина неслась в темноте, и все же Коля Воробьев даже на такой скорости успевал ориентироваться. Когда колея пошла вниз, он предупредил:
– Сейчас как раз под холмом поворот налево и выедем прямиком к кладбищу.
Шубин, не снижая скорости даже на спуске, круто вывернул руль влево, отчего автомобиль с визгом выплюнул комки земли из-под колес. Глеб выровнял машину и до упора выжал газ – автомобиль летел на всей скорости к черным оградкам, за которыми виднелись кресты и могильные плиты старого кладбища. Он проехал дальше входа, когда Колька вскрикнул:
– Стойте, дальше нельзя! Там начинается минное поле!
Капитан крутанул руль, отчего машина влетела прямо в густые кусты. Шубин выскочил и стал тоже переодеваться, на ходу продумывая, что делать с автомобилем:
– Коля, найди камень побольше и крепкую палку. Зажмем газ и сцепление, зафиксируем руль, а потом направим машину прямо на минное поле. Когда автомобиль найдут, пускай немцы думают, что мы погибли. Проверять не сунутся.
– Есть! – Воробьев кинулся выполнять приказ.
Он приволок огромный булыжник, толстую ветку Шубин сам отломал от кустарника и вогнал под обод руля. Завел машину, опустил камень на педаль, чтобы установить стопор, и выскочил из автомобиля, как только махина начала набирать ход:
– Уходим!
Разведчики перелезли через низкий кладбищенский заборчик и бросились бежать вдоль могил, петляя по заросшим тропинкам. Позади раздался хлопок, потом оглушительный взрыв мины, который разметал части автомобиля в разные стороны. От искр взрыва загорелся потекший бензин, и генеральская машина вспыхнула красным факелом в ночной темноте. Они не успели добежать до другого края кладбища, как пожар уже сник, от него осталось лишь небольшое тлеющее пламя, которое продолжало лизать обугленный корпус машины. Воробьев и Шубин с вещмешками бежали по городу мертвых. Только через несколько минут, когда они оказались по другую сторону кладбища, перебрались через ограду и нырнули в прохладу леса, командир замедлил шаг:
– Силы лучше беречь, еще километров десять-пятнадцать пройдем, и будет промежуточная линия германской обороны. До нейтралки не успеем добраться. Надо найти надежное место, где можно переждать день. А ближе к вечеру идти в обратный путь до советского переднего края. Знаешь, где нам можно переждать? Чтобы точно немцы не сунулись.
– Товарищ командир, давайте чуть восточнее возьмем, там речушка, от Псела рукав, течет и местность холмистая, можно будет залечь между камней. Пробираться тяжело, зато есть пещерки, где нас никто не заметит, – предложил Воробьев.
Шубин кивнул, и они продолжили идти в сторону Ивни все дальше от Ракитного. Вдруг капитан остановился и прислушался: даже через шум леса пробивался гулкий звук – где-то на дороге, которая шла в том же направлении, что и они, двигалась тяжелая техника – немцы торопились и стягивали как можно быстрее все силы к своей будущей цитадели. Вдруг Шубин скомандовал:
– Ложись!
Коля послушно упал в траву и опустил голову, но выстрела не последовало. Лежащий рядом Глеб осторожно поднял голову и всмотрелся в сумрак окрестностей. Воробьев нетерпеливо заерзал рядом:
– Что там, товарищ капитан, немцы?
Палец Шубина указал на то, что привлекло его внимание: впереди был слишком правильной формы завал из веток. Разведчик одними губами прошептал:
– Похоже дзот или бронированный колпак под маскировкой. Может быть, пустой, а может, и с охраной. Давай ползи левее на двести метров, к тому пригорочку, не нравится он мне, надо понять, есть ли там такая же огневая точка.
Пока они ползли в сторону небольшой возвышенности, командир пояснил:
– Просто так немцы не могли поставить отдельную замаскированную точку. Огневая ячейка, откуда ведет стрельбу пулеметчик или автоматчик, не может стоять отдельно в лесу. Такие сооружения фрицы выстраивают как части крупной линии обороны. Надо найти остальные точки и нанести их на нашу схему. И думаю, что на этом пригорочке немцы точно обустроили узел обороны. Так что мы с тобой нашли, кажется, вторую линию новых немецких укреплений.
Разведчики поползли в обход холма, оглядываясь по сторонам – не держит ли их немец на мушке, но фашисты пока свои укрепления не использовали. Скрытые в глубине деревьев, недалеко от дороги, огневые точки молчали, ожидая своего страшного часа.
Коля внезапно ахнул:
– Это же замаскированный окоп, товарищ командир, – он приподнял руку и показал, что она провалилась и при этом проделала дыру в настиле из веток, который прикрывал вырытую траншею. Оба разведчика одновременно поняли, что перед ними линия окопов, за ней скрытые пулеметные ячейки, блиндажи. Это была первая линия укреплений после широкой дорожной магистрали, она прикрывала проход через лес к Ракитному, где сейчас шла стройка ядра всего узла обороны. Новая немецкая оборонительная линия огня, предназначенная задержать наши части, которые будут наступать на бегущие немецкие дивизии. А при таком хитроумном расположении немцы смогут не только остановить советскую пехоту, но и получить преимущество при столкновении. Колька словно эхо вторил мыслям Шубина: