прашивал, а сам понимал, что далеко. Они за ночь смогли пешком с Воробьевым добраться лишь до рукава реки, а еще его снесло по течению на несколько километров вниз. Пройти за остаток ночи этот путь, еще и с грузом за плечами, невозможно.
Вдруг Мария тихо предложила:
– Товарищ командир, ведь обходчики ночью на дрезине по дороге проходят. Можно захватить их, переодеть ребят в форму и погрузить на дрезину шашки. Тогда можно будет передвигаться, и когда начнет светать – обходчиков никто не проверяет. До тупика больше постов нет. А от сортировочной площадки до Ракитного рукой подать, через опушку пройти останется.
Дерябин провел натруженной ладонью по льняным волосам девушки:
– Эх, Машура, голова у тебя какая светлая, тебе бы в институте учиться, – он перевел взгляд на разведчика. – Ну что, возьметесь? Парнишек покрепче найдем, взрывать все умеют. – Командир замялся. – Но вот немцев порешить без единого звука, не знаю, получится ли у них. Учил ребяток, конечно, показывал, как штыком колоть, да ведь не у каждого взрослого рука не дрогнет. А тут… Ладно, что разговоры гонять впустую, – и Кузьма окликнул трех самых крепких парней: – Денис, Володя, Макар!
Когда партизаны подошли на его зов поближе, Шубин обратил внимание, что ребята очень похожи между собой – почти одно лицо, только с небольшой разницах в годах. Старший Макар был уже молодым мужчиной с пшеничными светлыми усами, средний Владимир почти не отличался от брата, лишь был еще безус, пониже на полголовы и шире в плечах, а вот младший, Денис, едва достигал им до плеча, зато выделялся крепким телосложением, говорил солидным басом и двигался неторопливо, размеренно, как умудренный жизнью взрослый человек.
У старика вдруг дрогнул голос:
– Вот Савельевы, братья они. Все умеют, немецкий немного понимают, с шашками справятся, так что не подведут, товарищ капитан.
Кузьма вдруг замолчал, и Шубин понял, как трудно старику говорить. Ведь сейчас придется оставить чужаку своих ребят, которые стали командиру партизанского отряда родными детьми за годы, проведенные в лесу. Отправить их на опасное задание и не под его командованием – какое же это трудное решение.
Глеб откашлялся и заговорил:
– Вот что, товарищи партизаны, у нас очень важное задание. Надо захватить дрезину немецких обходчиков, погрузить на нее толовые шашки и доставить до тупика, оттуда к Ракитному. Наша цель – старый мост, ведущий к селу. Его укрепили, сделали переправой для тяжелой техники, которая прибывает на этот участок для укрепления узла немецкой обороны. Мне и вашему отряду поставлена задача остановить операцию вермахта по усилению немецких сил. Фашисты везут сюда танки, и нам надо их уничтожить. Необходимо добраться до Ракитного раньше бронированной колонны, заминировать мост и взорвать, когда колонна станет переходить его.
– Сделаем, – отозвался басом самый младший Савельев.
Остальные братья тоже выстроились плечом к плечу, готовые выдвигаться к железнодорожной насыпи. Путь к ней через лес короткий, и все же при этом долгий, с опасным грузом за плечами по цепляющемуся к одежде бурелому. С ними вместе принялся за дело и Кузьма. Он обвел свой отряд серьезным взглядом.
– Давай-ка, ребята, за работу. До насыпи поможем доставить, а дальше … – Опять командир не нашел слов, так тяжело ему было отправлять юных партизан на опасную вылазку.
По его приказу работа споро началась, хотя все только что вернулись уставшие с вылазки. Но ребята, позабыв об усталости, начали слаженно готовить оборудование для проведения диверсии. В ящики на специальных лямках были загружены толовые шашки, проволока и тяжелый взрыватель. За полчаса все ящики были заполнены, вереница партизан тронулась по тропе в лесной чаще.
Глеб шел в конце процессии, на ходу размышляя, как лучше спланировать операцию. Конечно, железнодорожные рабочие на дрезине навряд ли все вооружены, но все-таки для обороны у них может оказаться хотя бы пистолет или автомат. Стрельбу по движущейся дрезине открывать точно не стоит, охрана из сотен автоматчиков совсем рядом, поджидает прибывающий груз. Действовать у насыпи можно только бесшумно, чтобы не привлечь ненужное внимание. Но остается вопрос: как с ним подобраться поближе к движущейся дрезине? Маша, которая шла в двух шагах от него, вдруг спросила:
– Как вы остановите дрезину? Камнем?
– Что? – не понял Глеб.
Девушка пояснила:
– Дрезину немецкую валуном останавливать будете, как обычно?
– А вы уже так делали? Я как раз думаю, как заставить обходчиков затормозить и сойти с платформы, – уточнил разведчик.
Девушка кивнула:
– Да, нам надо было задержать дрезину, чтобы Савельевы успели заложить заряд. Пришлось большой камень на рельсы ставить. Вчетвером закатили валун. Они же его никак не объедут… Пока обходчики слезли, пока оттащили, наши ребята уже успели заложить на нужном участке шашки. Потом, когда дрезина уехала, осталось только все шашки соединить проволокой и прикрепить к взрывателю.
Глеб удивился, до чего же умна эта девушка и как хорошо организована жизнь в отряде. Ему, опытному разведчику, вместе с лесными бойцами удалось за считаные часы организовать сложнейшую операцию.
После того как зеленое урочище перешло в перелесок, партизаны замедлили шаг. Впереди партизан, несших груз, теперь шел наблюдающий, который коротким уханьем оповещал, что путь свободен. Когда деревья стали совсем редкими и запахло пропиткой для шпал, командир отряда остановился и указал разведчику в ту сторону, где уже растянулась бледная полоска рассвета.
– До насыпи сотня метров, дальше идти всем отрядом опасно.
Шубин готов был обнять старика в благодарность за помощь и все же сдержался, лишь крепко пожал ему руку и пообещал:
– Я постараюсь сберечь твоих ребят, вернуть живыми.
В ответ Кузьма взглянул глазами, полными горечи, не в силах выразить всю боль, что скопилась в его сердце.
Остальные члены отряда после короткого прощания растворились за деревьями, словно лесные бесплотные духи. На границе из редких деревьев осталась группа капитана Шубина. Братья одновременно уставились на нового командира большими голубыми глазами. Но он отрицательно покачал головой:
– Разделяем группу на части, рисковать нельзя. Один ждет здесь условного сигнала. Как затокует тетерев, так с грузом двигаемся к путям. Там действуем как можно быстрее, переодеваемся в немецкую форму и вперед, на дрезине до тупика. Сейчас Денис остается здесь, охранять взрывчатку. Макар и Володя со мной, надо положить на рельсы ствол или камень, чтобы остановить дрезину.
Братья одновременно кивнули, подтверждая, что готовы выполнять его приказы.
Парни пригнулись к земле и бросились бежать за командиром по проходу между деревьями. Петляя и все ниже и ниже опускаясь к земле, они добрались до насыпи, где рельсы уже блестели от солнца, которое вот-вот собиралось вынырнуть из-за горизонта. Взглядом Шубин указал на засохшую березку, ствол которой перебил осколок снаряда, и теперь она стояла одна среди своих подруг коричневая, облезлая, без зеленой листвы. Ствол ухватили крепкие руки, Шубин взобрался всем весом на тонкую перетяжку, что еще соединяла березу с ее основанием, и подпрыгнул. От удара коричневый ствол окончательно оторвался, братья Савельевы потащили его в четыре руки к железнодорожному полотну. Шубин шел рядом, выбирая место поукромнее, где он сможет спрятаться перед нападением. Как опытный разведчик, Глеб понимал, что с ножом быстро и без шума снять двух или трех человек почти невозможно. И все же он не хотел рисковать жизнью братьев Савельевых, тем более что операция по захвату дрезины лишь часть плана. А стоит сорвать первый этап, как это сразу поставит под угрозу всю операцию. Нет, ему придется выполнить обещание, данное командиру партизан, и вступить в схватку с немцами одному.
Под ногами загудела земля от движения колес дрезины по железным рельсам. Шубин ткнул пальцем в одинокий куст, росший рядом с ровными металлическими линиями:
– Быстрее, бросайте перед кустом.
Парни бросили ствол с ветками на железнодорожный путь. Шубин нырнул в пышную зелень листьев, пригнулся почти до земли и приказал:
– Быстрее в траву, уходите ползком!
Савельевы по его команде опустились в шелковистую зелень и двинулись по-пластунски обратно к деревьям. Как раз вовремя, потому что вдалеке с грохотом и металлическим стуком показалась дрезина. Шубин через просвет в листве смог рассмотреть двух обходчиков, которые лениво качали ручки дрезины вверх-вниз, приводя ее в движение.
Шубин вытащил из ножен клинок, зажал его покрепче в руке, прикидывая свои действия: «Им придется остановиться и подойти поближе, одному не получится сдвинуть тяжелый ствол, значит, возьмутся с двух сторон. С одного удара взять на штык того, кто ближе, а потом второго». Но все пошло не так, как предполагал разведчик.
При виде ствола дрезина замедлилась, один из обходчиков выругался под нос, спрыгнул с платформы и двинулся по шпалам к препятствию. Рывок, другой, но стащить с рельсов ствол немец не смог. Он с досадой позвал напарника. Тот стал вяло отругиваться, видимо, полагая, что его товарищ изображает бессилие, чтобы не делать всю работу одному. Мелкие листья жидкого кустика плохо скрывали разведчика, и обходчик вдруг заметил краем глаза фигуру в укрытии, развернулся с удивленно раскрытым ртом, но не успел издать ни звука. Разведчик прыгнул изо всех сил, повалил обходчика на рельсы и с размаху ударил его клинком в горло. Хлынул кровавый фонтан, немец дернулся, издал булькающий звук и замер. Его напарник спрыгнул с дрезины и кинулся бежать. И все-таки совершил ошибку – он второпях выбрал направление в сторону леса, пытаясь скрыться за деревьями. Шубин мгновенно вынул из кобуры пистолет, поймал немца на мушку и приказал:
– Halt, oder ich schiesse![5]
От его приказа обходчик будто споткнулся и прошептал блеющим голосом:
– Nicht schiessen!