— Скорый от Москвы до Новороссийска около полутора суток идет.
— Не доехал еще.
— А пассажирский двое суток плетется! — Игнат сжал кулаки, пытаясь сдержать себя.
Он готов был немедленно ехать на вокзал, встречать этого самого Макарку. Но торопиться нельзя, тем более что еще есть время на раздумья. Брать Макарку не стоит, за ним нужно установить наблюдение. За ним и за теми, кто явится его встречать. Так и на Питона можно будет выйти. Если, конечно, Оксана не вешает ему лапшу на уши. А она могла хотя бы потому, что ее появление здесь — чистой воды аномалия. Как будто привидение пожаловало. Не могла просто так Оксана приехать к Игнату, не могла.
— Он сказал, что в СВ поедет. Меня уговаривал поехать, когда пьяный был. А утром уже не звал. Утром уже обиженный ходил.
— СВ и в обычном пассажирском есть.
Подрагивающими от волнения пальцами Игнат вытащил из шкафа чистый стакан, сыпанул в него чая, залил кипятком, бросил кусок сахара.
— Зачем ты приехала? — резко спросил Игнат.
Он не повышал голоса, но Оксана вздрогнула.
— Тебя предупредить! Я думала, что Макарка едет, чтобы Леной твоей заняться!
— Макарка из банды Ульяна?
— Да.
— Едет сюда. А Питон уже здесь.
— Я поняла, что да.
— Где он здесь?
— Понятия не имею!
— Что Питону здесь надо?… Он ведь не только за Леной приехал. Он уже четырех бандитов похитил.
— Да, Макарка говорил.
— Что говорил?
— Поселок им этот понравился. Филиал хотят здесь открыть.
— Филиал?
— Там у них в Сибири холодно, там они работают, а здесь отдыхать будут. А Баштан лишний. К тому же он Гену убил.
— Гена сам умер.
— Не знаю, за что купила, за то и продаю.
— Значит, убрать Баштана решили?
— И тебя, чтобы за Диму спросить и за Гену… Ну и вообще…
— Что вообще?
— Опасный ты. Для Питона опасный, для Ульяна. Нет человека — нет проблемы.
— Ну, это мы еще посмотрим, кто чья проблема. И кто кого решит убрать.
— Ты решишь. Но только потому, что я на твоей стороне.
— Зачем тебе это надо? — спросил Игнат, косо глянув на Оксану.
— А ты ничего не понимаешь?… — Она подошла к нему, обвила руками его шею и влюбленно посмотрела в глаза.
— Что я должен понять? — Игнат убрал ее руки со своей шеи.
— То, что я ничего не могу с собой поделать!.. А со мной поделать могут! Еще как могут!.. Если Питон узнает, что я здесь!
— А он может узнать?
— А вдруг? А у меня сумка там во дворе! Ты должен спрятать меня! Никто не должен знать, что я здесь.
— Дурачишь ты меня, а я ведусь!
— Ну, хорошо, я могу уехать, — надулась Оксана.
— Могу отвезти тебя в аэропорт, — кивнул Игнат.
— А как ты Макарку узнаешь?
— Ты мне его обрисуешь. Дашь словесный портрет.
— Не получится! — Оксана скрестила руки на груди.
— Почему? — спросил Игнат.
Она вытянула вперед руку, едва не касаясь пальцами его носа. И показала дулю.
— Да потому что я уже уехала!
— Еще не уехала.
— Еще не уехала, — кивнула она. — Но уже ничего не знаю!
— Вот скажи, что я должен думать? Ты ничего не можешь с собой поделать, у меня похищают жену, тут появляешься ты…
— Бандитская подстилка?
— Я этого не говорил.
— Да, подстилка! У меня был трудный период, я пыталась тебя забыть… В моей жизни появился Дима… Я же не знала, что он бандит!
— Ты пожаловалась ему на Ставридиса.
— Ставридис избил меня, Дима это знал…
— Ты могла бы обратиться ко мне.
— И ты бы сказал, что я сама напросилась, потому что вела себя как шлюха… Ну да, вела. С тобой… Ну ты же все понимаешь! — Оксана чуть не плакала, глядя на Игната. — Люблю я тебя! И ничего не могу с собой поделать!.. Знала, что ты роковых женщин любишь. Сначала Лия, потом Лена, а я как лохушка, ты на меня и внимания не обращал. А ты знаешь, что я аборт сделала из-за тебя! — Слезы все-таки потекли по ее щекам.
— Давай без этого! — мотнул головой Игнат.
— Давай, — кивнула Оксана, прикладывая кулачки к уголкам глаз.
И такая она была трогательно-несчастная в этот момент, пронзительно беззащитная, что у Игната сжалось сердце. Как ни крути, а сначала в его жизни появилась Оксана, а потом уже Лена. И Оксану он бросил… И если она действительно сделала аборт, то Игнат должен чувствовать себя сволочью.
— Когда ты узнала, что Дима бандит?
— Он золото привозил, я помогала его сбывать. Стоматологам, цеховикам… Да, я преступала закон!.. — протяжно вздохнула Оксана. — Но я же никого не убивала.
— И все-таки я должен тебя арестовать.
— Правда? — Оксана сначала попятилась, с обидой и удивлением глядя на него, а потом протянула сомкнутые в запястьях руки.
— Это будет домашний арест. — Игнат повел рукой в сторону коридора.
— Ну, если так, — обрадовалась Оксана.
— Ты не возражаешь против отдельной камеры?
В подвале работал газовый котел, на втором этаже тепло, а в люксах с отдельными входами прохладно. Температура не больше плюс десяти градусов, чтобы трубы не замерзли и штукатурка не осыпалась. Но Игнату ничего не стоило поднять температуру как в одном, так и в другом номере.
— Только не той, где мы с тобой… Ну, где я летом жила, — не стала вдаваться в подробности Оксана.
Игнат отлично помнил то, что у них было летом. Он, конечно, хотел забыть об этом, тем более сейчас, но не получалось.
— Почему не там?
— А дверь на улицу выходит, боюсь, за тобой следить будут, меня заметят… Или уже следят? — вытянулась в лице Оксана.
Игнат кивнул. Если она не врет, то за ним действительно могли установить слежку. Виноградники по ту сторону улицы, зелень с них сошла, но все равно в зарослях можно спрятаться и наблюдать за домом в бинокль. А еще из машины можно следить, сколько их мимо проезжает…
— Пей чай!
Игнат сам вышел во двор, глянул на улицу. «Шестерка» голубая проехала с тонированными стеклами, номера местные. Денег у красноярских отморозков много, а машину можно купить на рынке, пусть и с большой переплатой, зато свободно. И ездить на ней можно по доверенности. А еще на красноярскую машину можно нацепить краснодарские номера, украсть их не проблема. Игнат на всякий случай собирал информацию со всего края о снятых с машин номерах, уже и список появился.
Во дворе, на скамейке стояла пузатая дорожная сумка. Игнат взял ее, но тут вдруг возникла досадная помеха. По улице торопливо шел Сашка, под острым углом сворачивая к дому, в глазах у него смятение и тревога.
Игнат молча смотрел на него и на приветствие ответил кивком.
— Баштан исчез!
— А кричать чего? — поморщился Игнат.
— В сортир ночью пошел и пропал! Он у Малявки ночевал, у себя не стал.
Игнат кивнул. Алевтине Канариной уже за сорок, а она до сих пор Малявка. С одним уголовником жила, с другим, обоих посадили, ни один из тюрьмы не вернулся. Дом свой у женщины, Баштан к ней иногда похаживал.
— Кто сказал, что его похитили?
— Полип с ним был… Полип сейчас с Тэном там все прошерстили, нет Баштана, только шапка его валяется.
— Где, в сортире?
— Рядом… А это что? — Сашка кивком указал на сумку.
— Сухари тебе собираю.
— Зачем сухари?
— Да в тюрьме сейчас спокойней.
— Это точно.
— Давай к Алевтине, сейчас буду!
Судьба Баштана Игната волновала мало. Грохнут, не велика потеря. Но его интересовала схема, по которой действовали преступники. К тому же теплилась надежда, что похитители где-то допустили оплошность. Может, засветились где-то. Малявка промышляла крадеными вещами, Игнату приходилось иметь с ней дело, он знал, где она живет. Сортир находился в конце участка, соседи с трех сторон, возможно, бандиты побывали в гостях у кого-то из них и подкараулили Баштана.
Сашка ушел, Игнат сходил в подвал, увеличил обогрев люкса и вернулся к Оксане.
— Здесь пока побудешь! — сказал он, поставив сумку ей под ноги.
Игнат позвонил Чабанову, велел ему садиться в патрульную машину и ехать за ним. И дежурному позвонил, сказал его не ждать.
— Почему Максимка едет на поезде? — спросил он, обращаясь к Оксане.
Но запутать ее не удалось.
— Да не Максимка, Макарка! Боится он на самолете, а в СВ — обожает!
— А срочность?
— Значит, не спешит. В лучшем случае завтра к обеду будет.
Не очень-то верил Игнат Оксане, но на вокзал он отправится. И лично займется Макаркой.
— А встречать его кто будет?
— Не знаю… Может, Питон.
— Он здесь за старшего?
— Я так поняла, что да.
— Кто еще с ним?
— Маяк с ним… — пожала плечами Оксана.
— Только Маяк с ним?
— Только Маяка знаю и Питона. А кто еще там с ними, понятия не имею.
— Питон — это кличка. А имя, фамилия?
— Фамилию не знаю, а зовут Олег.
— А Маяк?
— Маяков его фамилия, зовут Игорь… Худощавый такой, среднего роста, жилистый. Молчаливый, всегда весь напряженный, сосредоточенный. И взгляд рыскающий. — Оксана закрыла глаза, ей так, видимо, было легче вспоминать. — Лицо вытянутое, лоб такой же ширины, как подбородок, с боков как будто приплюснуто. Нос у него с узкой спинкой, шрам на нем, поперек, и кость слегка продавлена. Не знаю, чем проломили…
Дала Оксана и приметы Питона. Рослый, плечи широкие, а голова непропорционально маленькая, причем на длинной и крепкой шее. Лет около сорока, седые виски, блестящая лысина, глубокие морщины на лбу, глаза слегка выпученные, нос короткий, широкий, усы жесткие, как зубная щетка, губы тонкие. На левой ладони выколот череп, на другой — паук, между пальцами паутина. И пара перстней, прямоугольники, ромбики, о значении которых Оксана не задумывалась, а потому и не запомнила.
У Макарки на кистях рук татуировок она не видела, но, когда он брился, заметила на плечах черепа с костями. Очень хорошо, сказала, выколоты, объемно. И голова его на череп, обтянутый кожей, похожа. Он подстрижен под ноль, бровей почти не видно, глазницы большие, нос как будто подрублен, верхняя губа не достает до нижней, подбородок широкий, мощный кадык.