— Должно быть, муж перед отъездом был очень занят, — только и смогла пробормотать Юлька, а Мариша утвердительно покачала головой.
И сейчас Юлька обдумывала слова менеджера, и поведение Антона казалось ей все более и более странным.
— Слушай, — обратилась она к Марише, — вот ты бы, например, похвасталась дома, что выиграла автомобиль?
— Конечно! — воскликнула Мариша. — И не только дома. А всех бы подруг, друзей и знакомых обзвонила. И родственников бы не забыла. И врагов. Пусть корячатся от зависти. Что ты, такой шанс заставить всех окружающих говорить о тебе с завистью еще многие годы!
— Вот, — кивнула Юля. — А Антон почему-то мне ни словом не обмолвился про выигранный приз. Странно, да?
— Брось ты! — махнула рукой Мариша. — Машина у нас, а это главное. Вокруг твоего Антона столько странного наверчено, что одной маленькой странностью больше или меньше — какая разница.
И Мариша, радостно напевая что-то, направила машину к дому Юли. Дорогу ей подсказывала Юля, сверяясь время от времени с картой Берлина.
— Куда мы ее поставим? — спросила Мариша у подруги, когда они наконец добрались до дома, всего пару раз свернув не в ту сторону.
— Только не на ту стоянку, где стоит «Ауди» моего мужа! — воскликнула Юля. — Там этот охранник. Кто его знает, может быть, он и «БМВ» сочтет личной собственностью исключительно Антона. Не хочу потом ходить и клянчить у него машину.
— Правильно, — кивнула Мариша.
— Но с другой стороны, второй стоянки поблизости от нашего дома нет, — удрученно сказала Юля.
— Ничего, придется оставить машину просто на улице, — сказала Мариша. — Под окнами твоей квартиры. В конце концов, в ней пять ступеней защиты от угона. Вряд ли угонщики справятся с ними всеми до того, как мы или машина поднимем тревогу.
По дороге подруги заехали в книжный магазин и приобрели книжку про попугаев с красочными иллюстрациями. Добравшись до дома, Мариша принялась ее изучать, усадив подругу рядом с собой.
— Смотри, попугаи, которые сдохли у Кэт, — сказала Юлька. — Называются они корелла, или попугай нимфа. Водятся в центральных областях Австралии.
— Выходит, твой муж и в Австралии побывал? — удивилась Мариша.
— Что-то я про Австралию от него ничего не слышала, — погрустнела Юлька.
— Но он же сказал Кэт, что чуть ли не своими руками поймал этих попугаев для нее, — возразила Мариша.
— Ага, как раз вернувшись из Южной Америки, — ехидно ответила Юлька. — Прямо там и ловил попугаев, которые водятся в Австралии. Соврал он Кэт, вот и все. Попугаев купил в магазине, а ей напел, что своими руками поймал их для нее в лесу.
— Это, конечно, звучит романтичней, чем банальная покупка пары попугаев в зоомагазине, — согласилась Мариша. — Но ты бери книгу и смотри в ней картинки. Может быть, найдешь там своего дохлого красавца.
Юлька увлеклась изучением книги, а Мариша отправилась отсыпаться после проведенной в трудах ночи. Но не успела Мариша погрузиться в первый сладкий сон, как ее вытряхнул из постели вопль подруги.
— Нашла! — кричала Юля. — Нашла я этого проклятого попугая!
А за несколько месяцев до того момента, когда Юлька принялась выискивать своего попугая в книжке, некий белый мужчина сидел в плетеном кресле под сенью раскидистого дерева с тонкими веточками, покрытыми мелкими листочками и теми самыми попугаями, фотографию которых еще предстояло найти в энциклопедии живого мира Юльке. Но мужчина, в отличие от Юльки, не обращал никакого внимания на попугаев. Они ему надоели уже до смерти. Он смотрел исключительно на тщательно орошаемую наемным работником газонную траву, которая росла у него перед домом. Эта лужайка в данное время была единственным зеленым пятном на много километров в округе. И мужчина гордился ею совершенно по справедливости.
Дом был одноэтажный, с огромными окнами и большой террасой, на которой было удобно спать по ночам, закрывшись сеткой от насекомых. Сама же территория, на которой стоял дом, была огорожена высоким забором, из-за которого доносился шум улицы. Но ни единому любопытному взгляду невозможно было найти даже мельчайшую щелочку в заборе. И калитка не могла тут помочь. Она была сделана из дерева, пропитанного специальным составом, не позволяющим насекомым рассматривать ее в качестве десерта.
От калитки до дома шла широкая, посыпанная песком дорожка, которую тщательно подметали каждый день от птичьего помета и опавших с дерева листочков. Внезапно мужчина оторвался от созерцания газона, так как его внимание привлек к себе скрип калитки. Мужчина поднял голову и побледнел, что стало заметно под его тропическим загаром. От калитки к его дому шел еще один белый мужчина, одетый в светлые шорты и белую рубашку с короткими рукавами. Подойдя к хозяину дома, гость протянул руку для приветствия. Но ответного жеста не дождался.
— Что тебе тут нужно? — прошипел в ответ хозяин дома, оглядываясь по сторонам, словно опасался, что их могут увидеть.
— Ты что? — рассмеялся гость. — Уже и руки брату не подашь?
— Если этот брат будет и впредь втравливать меня в свои авантюры, а потом сбегать и оставлять меня расхлебывать заваренную им кашу, то нет! — резко ответил хозяин дома. Но этот ответ ничуть не испортил настроения его гостю.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — заявил он. — Пошли в дом.
— Пошли, — с явным облегчением согласился хозяин.
— Ты кого-то боишься? — спросил у него гость.
— Кого-то? — завопил хозяин. — Не кого-то, а тех ищеек, что король бросил по твоему следу! Они были тут. Попортили мой газон, чуть душу из меня не вытряхнули.
— И тебе пришлось им сказать, где меня найти! — усмехнулся гость. — Так? Спасибо тебе!
— Яне говорил, — хмуро ответил хозяин. — Они сами нашли билет в Марокко. А дальше я уже не знаю, как они вели свои поиски. А что, они тебя нашли?
— Как видишь, нет, — ответил гость. — Если бы нашли, то я не стоял бы тут и не разговаривал с тобой. А давно висел бы на главной площади у королевского дворца, прокопченный на дыму, чтобы не испортился еще долгие годы. А моя голова находилась бы отдельно от тела где-нибудь в спальне короля, чтобы он мог без проблем любоваться ею всякий раз, когда ему придет такое желание. И, конечно, мою голову возили бы с почетом всюду, куда бы ни отправился сам король. В общем, у меня была бы довольно приятная жизнь.
— Ты все шутишь! — мрачно ответил ему брат. — А тем не менее твоя жизнь и в самом деле висит на волоске.
— Знаю, — вздохнул гость. — Но что делать? Уж таков я есть. Когда долго все спокойно, мне становится скучно.
— Ну, тут тебе ничего подобного не грозит, — заверил его хозяин дома. — По той причине, что я попрошу тебя немедленно покинуть мой дом.
— Как? — с шутливым ужасом спросил гость. — Ты не предоставишь родному брату кров и стол?
— Не юродствуй! — хмуро ответил ему хозяин. — Я отлично знаю, что через улицу живет твоя подружка, которая с радостью примет тебя обратно.
— Принять-то примет, — вздохнул гость, — но снова начнутся эти разговоры про свадьбу. Но уж ладно, чтобы не навлекать на тебя неприятности, придется немного потерпеть. Только вот жаль, забыл ее имя.
И гость повернулся, чтобы уйти.
— Постой! — остановил его хозяин. — Скажи, все и в самом деле так серьезно?
— Серьезней не бывает, — заверил его гость. — Меня тревожит след, который я оставил в Европе. И тревожит еще одна вещь… Ну да ладно. Со своими проблемами я как-нибудь справлюсь и сам. Если надумаешь меня навестить, знаешь, где меня найти.
После этого незваный гость ушел окончательно. А хозяин дома еще долго сидел в своем кресле, смотрел на газон, не видя его. Мысли хозяина дома сейчас были с его непутевым младшим братом, которого он имел глупость однажды вызвать к себе в Африку. Оправданием могло служить лишь то, что в его памяти сохранился образ розовощекого славного карапуза. А тот факт, что из славного мальчугана вырос отъявленный авантюрист, никак не укладывался в голове старшего брата. Но ошибка имела место, и теперь старший брат не знал, как ему избавляться от неприятностей, которые неизменно вносил в его жизнь младшенький.
Ганс, что бы там ни думали подруги о работе немецкой полиции, был отличным работником. На его счету было уже немало раскрытых дел. В том числе и весьма запутанных. Поэтому к теперешнему своему делу о пропаже мужа у российской гражданки, проживающей в Берлине, у Ганса было слегка пренебрежительное отношение. На первый взгляд тут существовало лишь два объяснения. Либо жена собственноручно прикончила мужа, чтобы получить его имущество и деньги, а потом примчалась в полицию, чтобы отвести от себя подозрения, либо муж сбежал от своей жены к какой-то бывшей пассии.
Но чем дольше Ганс ковырялся в этом деле, тем больше неясного появлялось. В том, что с пропавшим человеком что-то случилось, Гансу стало ясно после опроса его коллег по работе. Все они знали того не первый год, и все в один голос твердили, что Антон никогда в жизни не покинул бы свой пост без крайне уважительной причины. Для немца до глубины души, каким был Ганс, это служило весомым аргументом неординарности исчезновения супруга русской. Полицейские обзвонили вслед за Юлей все больницы и морги Берлина, но там тела Антона не обнаружилось. Это в принципе ничего не значило, так как тот мог быть убит и похоронен и без всяких следов. А убит он мог быть и из ревности.
Поэтому следующим этапом был допрос бывших подружек Антона. Их, к немалому удивлению Ганса, оказалось изрядное количество. Но ни у одной из них следов присутствия Антона обнаружить не удалось. А ревновать ни одна из них серьезно не могла, поскольку серьезным отношениям мешали постоянные отлучки Антона. Телефонный опрос друзей пропавшего тоже ничего не дал.
Гансу не оставалось ничего другого, как проверить аэропорт и вокзалы Берлина на тот случай, если Антон все же был жив и покинул страну по собственному желанию, наплевав на любимую работу и молодую жену. Проверка дала интересный результат. Некий Антон Шульц и в самом деле вылетел из Берлина в Будапешт. Верней, должен был бы вылететь, потому что билет был забронирован и оплачен. Но после опроса бортпроводниц Ганс выяснил, что в самолете Антона не было. Кроме того, выяснилось, что Антон забронировал билеты еще на несколько рейсов, вылетающих в разные страны. Н