Такого с ней не бывало даже в Замке, даже тогда, когда Элори откровенно пытался убить ее!
Другой бы на ее месте взмолился богам — Тай не верила никому из них, и ей было не к кому воззвать.
— Тиндалл!!! — отчаянно воскликнула она, уже почти теряя рассудок. — Где бы ты ни был, спаси меня, Тинд! Ты же можешь все!
На миг сознание ее затопила ослепительная вспышка — почти такая же, какой возвестил о своем уходе Берри, разве что сильнее… И все кончилось. Тай стояла на коленях, комкая в руках занавес, и отчетливо видела, что под ним нет никакого зеркала, не говоря уже о каких-то призраках. Сквозь плотный слой краски на лице проступила испарина, но мир снова обрел устойчивость, и никакие вкрадчивые голоса из-за грани больше не манили ее в запредельное.
Тай с трудом поднялась на ноги, снова повернулась к зеркалу Урано и показала своему отражению язык так, как умела она одна — свернутый в трубочку. Отражение с готовностью ответило ей тем же. У существа, скрытого под Замковым обличьем, больше не было никакой самостоятельной жизни.
— Что это было? — растерянно спросила Тай неведомо кого. Никто и не ответил, ибо было некому, но на мгновение Тай показалось, что, невзирая на ночную тьму в оконце и горящие свечи, лица и рук ее коснулся самый настоящий солнечный луч.
И с этим прикосновением пришло странное спокойствие и непоколебимая уверенность в своих силах. Да если даже призраки в стекле принимают меня за Урано, простых смертных я тем более обману! Особенно в этом ночном полусвете…
Тай подняла с пола шаль, уверенным движением завернулась в нее, застегнула булавку и шагнула к двери.
Препятствия? Плевать я хотела на все в мире препятствия!
Еще один коридор, обрывающийся крутой неосвещенной лесенкой. Наплутали они тут, в подземелье, соединяющем храмовые строения — не хуже, чем Замковые лабиринты.
И кстати, где все эти обещанные Арзалем незримые стражи, ожившие скелеты и прочие прелести? Единственные, кто попался на глаза Тай во время блужданий по здешним закоулкам — несколько молодых то ли жрецов, то ли послушников, которые, едва завидев хорошо различимую в темноте белую маску, почтительно кланялись и поспешно прибавляли шаг. Такое ощущение, что запутанные коридоры подземелья были единственной защитой здешних сокровищ. Впрочем, и этого было вполне достаточно — не вызубри Тай точную схему пути, извлеченную Джарвисом из сознания Урано, давно бы заблудилась.
Она шагала, не оглядываясь и не прислушиваясь — если начнут есть заживо, этого не пропустишь, а остальное неважно. Снова лесенка, опять коридор — и неожиданно прямо перед Тай выросла тяжелая двустворчатая дверь, украшенная медной чеканкой в виде каких-то то ли демонов, то ли чудовищ, пляшущих и изрыгающих языки пламени. Что… и все?
Да нет, не все. Рядом с дверью стояла на страже рослая девица в мужской рубахе и штанах, вооруженная парой клинков — одна из тех, что сопровождали Урано во время шествия. Или не из тех, а просто из «кошек» — разницы, в сущности, никакой. Это человек, а не незримый демон, значит, ее можно уболтать.
— Кто на часах? Ты, Пини? — громким шепотом произнесла Тай. Называя первое пришедшее ей в голову анатаорминское имя, она отнюдь не рисковала, наоборот — Урано никогда не утруждала себя запоминанием имен тех, кто ей прислуживал.
— Хара, госпожа, — почтительно отозвалась охранница, складывая ладони и кланяясь в пояс.
— Изволь открыть дверь, Хара. Не мне же самой ногти ломать!
Про ногти придумалось хорошо. Тай знала, что дверь в сокровищницу открывается нажатием на один из элементов чеканки, но сделать это самой означало показать охраннице свою руку, весьма отличающуюся от руки Урано. Да и кто знает здешнюю магию — вдруг от прикосновения к рычажку незнакомых пальцев медные черти поднимут крик или случится еще какая-нибудь сверхъестественная пакость? Арзаль — не тот человек, чьими предупреждениями можно пренебрегать.
— Да простится мне мое любопытство, могущественная госпожа, но что у вас с голосом? — поинтересовалась часовая, не меняя позы.
— Похоже, простыла, — эти несколько фраз Тай заучила и отрепетировала заранее, так что получилось почти без акцента. — Какой только демон погнал меня на морскую прогулку при таком ветре! Уже с утра горло ломило, а сейчас дышать тяжело, не то что говорить… Ты открываешь или спишь? — резко прибавила она, подражая Урано.
— Так вы за своей целительной Книгой! — Хара поспешно зашарила пальцами по шипам на хвосте морского дракона, отыскивая нужный. — Сейчас, сейчас, госпожа, не извольте гневаться…
Раздался мелодичный звон, и створки двери стали медленно, с натугой поворачиваться. Тай дождалась, пока они распахнутся на достаточную ширину, и торопливо скользнула внутрь.
В другое время она с интересом рассмотрела бы золотые и серебряные статуи древних богов, полулюдей-полузверей, которым поклонялся тот народ, что жил на этих островах до анатао и чьи гробницы грабили когда-то Джарвис с Сонкайлем. Не отказалась бы она и заглянуть под крышки тяжелых сундуков, украшенные теми же демонами и монстрами, но на этот раз вырезанными в темном дереве. Что под ними — золотые монеты, драгоценные камни, иные дары верующих?
В другое время. Сейчас же ее интересовала лишь статуя богини с козьей головой.
Вот и она. Теперь нажать на ее правый глаз…
Украшавшая каменный постамент золотая пластина, вся в древних полустертых письменах, с резким щелчком прыгнула вперед, оказавшись передней стенкой выдвижного ящика. А в ящике, завернутая в кусок черного шелка… Выхватив это из тайника, Тай не поленилась развернуть ткань, дабы удостовериться окончательно. Да, все именно так, как и описывал Арзаль — серебряная филигранная крышка переплета, на которой темными, так называемыми «жреческими» аметистами выложен пятиугольник, символ магии Солетт, а чуть ниже — две староменалийских руны, L и S. Углы тоже украшены композициями из аметистов, но не столь дорогих, посветлее. Переплет скрепляли эффектные серебряные застежки, а обрез был вызолочен и покрыт тиснением. Со стороны книга производила полное впечатление драгоценного ларца, вроде того, в котором Урано хранила свои украшения.
Снова замотав книгу в черный шелк, Тай поспешно подхватила ее на руки и охнула — тяжеленная, зараза! Интересно, что имела в виду эта Хара, говоря о «целительной книге»? Неужели то, что Урано имеет обыкновение лечиться, читая заклятья оттуда? Что ж, тем проще будет дотащить ее до покоев Супруги Смерти.
«Рано радуешься, — одернула себя монахиня-алхимик. — Если все удается слишком легко, значит, скорее всего, ты не знаешь чего-то самого главного. Так что не расслабляйся до тех пор, пока этот, крокодил его раздери, Гримуар Жизни и Смерти не окажется на борту „Девы-Птицы“. Да и тогда погоди радоваться…»
Надавив на левый глаз богини-козы, чтобы вернуть назад опустевший ящик, Тай поудобнее перехватила свою добычу и столь же торопливо направилась назад.
Когда она проходила в двери с медной чеканкой, стражница Хара снова согнулась в глубоком поклоне и почтительно проинесла: «Да исцелится ваше горло с легкостью, могущественная госпожа!» Но эти слова уже прилетели в спину поспешно удаляющейся Тай — предупреждением Урано о плоти, коей должно стечь с ее костей по прошествии часа, она тоже не была намерена пренебрегать. А значит, с этого мгновения счет пошел на минуты.
Жаль, что из сокровищницы нельзя было вынести ничего, кроме самой Аметистовой книги — с Лумтаем ведь тоже надо как-то расплачиваться… Ладно, остаются еще драгоценности Урано. А уж как вынести их… о, на этот счет есть одна идея, не лишенная благородного безумия!
Вернувшись в покои Урано, Тай первым делом сорвала с себя парик и прочие принадлежности маскарада, снова переодевшись в свои вещи, купленные в Дане Меналийской. Оттереть лицо оказалось труднее — почти все свечи догорели, и в зеркале ничего не было видно. Да и среди банок-склянок на туалетном столике не нашлось никакого крема, способного быстро и надежно справиться с жирными красками для лица. В отчаянии Тай подключила к делу знаменитые анатаорминские взбитые сливки, которые они с Урано не доели с вечера. Сливки помогли, и, умывшись из таза, где плавали лепестки роз и сейи, Тай решила, что в первом приближении сойдет.
Времени после этой процедуры осталось до обидного мало. Тай поспешно схватила ларец с драгоценностями Урано, приложила к книге — точно, по размеру как раз совпадают. Кое-как замотала в черный шелк обе эти вещи, на всякий случай сунула за корсаж один из жутковатых зазубренных ножей Урано, последний раз бросила взгляд на спящую — та все так же не подавала признаков жизни. «Нисада свое дело знает», — усмехнулась Тай и покинула комнату почти бегом.
Только бы не наткнуться на одну из охранниц! Даже если удастся выхватить оружие, не выронив при этом свою ношу — неизвестно, сможет ли она воспользоваться им по назначению против хорошо обученного воина…
Но ей в очередной раз повезло — первый же человек, встреченный ею в коридоре, оказался мужчиной, молодым жрецом в развевающемся черном одеянии. Однако прежде, чем он успел хоть как-то отреагировать на незнакомую женщину в меналийском платье и со свертком под мышкой, Тай кинулась к нему чуть ли не с распростертыми объятиями:
— Слава небесам! Как хорошо, что я встретила вас, святой брат! Вы один можете помочь мне беспрепятственно выйти отсюда с этими, крокодил их задери, подарочками!
— С какими еще подарочками? — жрец говорил по-меналийски с еще более чудовищным акцентом, чем Тай на анатаоре, но явно был способен ее понять.
— Да с теми, которых насовала мне ваша Супруга Смерти! Слышали уже, наверное, что сегодня она удалилась в свои покои с женщиной?
— Что-то слышал, — коротко бросил жрец, отнюдь не придя в восторг по этому поводу.
— Вот я та самая женщина и есть. И открою вам маленькую тайну: это было подстроено. Мне несколько влиятельных людей на острове специально заплатили. Узнали совершенно случайно, что я женщинами в постели не брезгую, и подговорили: осчастливь, мол, нашу Супругу Смерти, да так, чтоб она о мужчинах и думать забыла! А то, мол, проходу от нее парням на острове нет, а у них сыновья подрастают, и уж больно не хочется им в один прекрасный день выловить их из моря с ритуальным ножом в груди… Пусть, мол, переключится на своих «кошек», а от мальчиков отстанет!