— Так, значит, вот каким крокодилом ты все время ругаешься! — вдруг понял Джарвис. — А я-то гадал — откуда взяться крокодилам в верховьях Скодера?
— Им самым, — довольно подтвердила Тай. — Алхимическим. В монастыре с детства приучали, что чертей да демонов поминать нехорошо, а эта тварюга почище иного демона будет! Одно жаль — хороших учебных текстов мало, приходится половину теории на словах объяснять. Мать Файял в этом ни хрена не разбирается: я ей перечисляю названия, без которых мне как без рук, а она, жадина — ни одного оригинала не отдам, снимем копии, их и перешлем. Только этим летом получила, что требовала — и куда ни ткни, сплошные ошибки! Допустим, в оригинале на круге с крестом была какая-то крапинка, может, просто грязь прилипла, так переписчица уже специально поставила в этом месте жирную точку — и вот вам серная кислота вместо серы! Как так можно работать?
— Кстати, госпожа Альманда, я не понял одно выражение из тетради, которую вы мне велели изучить, — неожиданно подал голос кто-то из учеников. — Что такое «фиолетовая эссенция»? Может быть, имелась в виду фиалковая… не знаю, бывает ли такая?
Джарвис уже обратил внимание, что у маленьких горелок возятся над посудинами не двое, а трое. Помимо юной меналийки с короткой, как у мальчика, прической и эффектного анатао с широким лицом и темно-кофейной кожей чистого южанина, там был еще сероглазый и белобрысый паренек-лаумарец. Он-то и задал вопрос Тай.
— Это дословный перевод с алмьярского, Эстхор, — пояснила та. — Меналийские алхимики много переняли от соседей с запада, поэтому у нас такие обозначения знакомы каждому, но тебя алмьярская привычка называть все вокруг изящными иносказаниями явно сбивает с толку. Запоминай с одного раза, больше повторять не буду: «зеленые» эссенции и вообще снадобья — бодрящие, «красные» — возбуждающие, «фиолетовые» — расслабляющие, «синие» — успокаивающие. Ничего сложного. Еще иногда встречается понятие «золотые», то есть восстанавливающие равновесие, оптимизирующие, но в отличие от первых четырех, оно не является общепринятым.
— О да, народам Хаоса свойственно называть вещи не своими именами, — с невинным видом заметил анатао, склонившись над своей горелкой.
— Народам Порядка это еще больше свойственно, — отрезала Тай. — И вообще данная тема обсуждению на занятии не подлежит.
— Кое-кто, кажется, забыл, что на территории усадьбы Герейнет не существует ни Порядка, ни Хаоса, — неожиданно со значением ввернула меналийка, одновременно с этим заправляя южанину под кожаную косынку выбившуюся прядь волос. Конечно, великолепные кудри, подобающие жрецу Черного Лорда, мешали ему при работе, в то время как его стриженые товарищи могли не заботиться о головных уборах. Однако Джарвису этот невинный жест сразу же сказал очень много.
— Смотрю, ты их не очень-то держишь в строгости, — заметил он шепотом.
— Пусть имеют, что имеют, — так же тихо отозвалась она. — Не прошло и месяца с начала занятий, как Крислин перебралась в комнату Импаля, а Эстхор выселился на ее место в отдельную. Так с той поры и живут. Кто я такая, чтобы им мешать?
— Кстати, откуда вообще взялся этот Эстхор? — полюбопытствовал Джарвис. — Ты вроде бралась обучать только двоих.
— От Эрдана, как и все прочее, — Тай снова бросила взгляд в сторону учеников. — Вдруг решил, что и ему не повредит человек, который умеет распознавать яды и готовить целебные составы. Поначалу я думала — приставил своего парня для наблюдения, их же у него полно, молодых да ранних. Потом смотрю, мальчишка действительно занимается с увлечением, и Импаля, и Крис обгоняет. А хорошего ученика и учить приятно, кем бы он ни был. Ладно, ребятки, — она снова повысила голос. — Сегодня у меня гость, можете считать, что вам повезло. До обеда — самостоятельная работа, а после обеда, когда ваше варево остынет, взгляну, что у вас получилось. И очень хотелось бы надеяться, что все три результата не будут плодом совместных усилий с преобладающей долей Эстхора!
Обедали в этом доме все вместе, без различия званий, за большим столом в той самой парадной зале, где год назад спали на полу рабочие. Тайза сокрушалась, что не рассчитывала на нежданный визит, а потому пришлось урезать всем порции. Альгрен совсем оттаял и оживленно расспрашивал Джарвиса о том, о сем, причем к медицине ничто из этого не имело отношения. Принц убедился, что новый друг Тай обладает не только цепким аналитическим умом, понятным для врача, но и весьма широким кругозором. Импаль, Крислин и Эстхор, все в лаумарских свитерах ручной вязки, разве что разных цветов, толкались локтями, фыркали в тарелки и болтали с набитыми ртами. Большая, дружная, счастливая семья, невзирая на все различие языков и тем более вер… Джарвису остро, до слез захотелось ощутить себя ее полноправным членом.
Когда после обеда Тай вернулась в свою комнату, бормоча под нос: «В кои-то веки эти бездельники поставили опыт почти так, как надо! Могут же, если захотят!» — он уже был готов к выполнению второй части своего плана.
— А я, между прочим, с подарками, — произнес он, расстегивая пряжку на кожаной укладке. — Полюбуйся.
Тай осторожно приняла в руки странную конструкцию из черепахового панциря — длинный стержень, несколько коронок разного размера с зубьями, как у маленького гребешка, и десяток шпилек с крупными жемчужинами на концах…
— Это же каркас для вашей прически «спиральная башня», — наконец выговорила она. — Спасибо, конечно, но только куда мне тут, в глуши, носить это парадное сооружение? Не говоря уже о том, что волосы для этого нужны раза в два длиннее, чем мои.
— Волосы, положим, я тебе и отрастить могу. Забыла уже, как это делалось? — улыбнулся Джарвис. — А что до повода… в честь меня — повод недостаточный?
— Достаточный, — уголки губ Тай чуть дрогнули, обозначая ответную улыбку. — Ладно, так и быть, отращивай. Хоть раз в жизни выйду в таком виде днем.
Джарвис привычно («когда только успел привыкнуть?») возложил руки на голову Тай, мысленно произнес десять слогов — и снова наклонился к укладке.
— И еще вот это, — он протянул Тай сверток шелка. — А то как-то неловко носить парадную прическу с платьем в клеточку.
— Ох… — Тай задохнулась, когда из ее рук водопадом стекло платье классического покроя, любимого долгоживущими — неотрезное по талии, но с многочисленными клиньями из черного атласа и черно-серебряного кружева, взрезающими серо-серебристую юбку. Узкие рукава тоже были из черного атласа, а поверх необыкновенными крыльями ниспадали вторые, кружевные. — Крокодил задери вас всех, как на меня шилось!
— Ты высокая, и грудь у тебя небольшая — вот и подходит, — Джарвис благоразумно умолчал, что данную вещь сшили его родственнице Зелиттар на восстание из летхи, но той так и не довелось надеть ее.
Как завороженная, Тай начала расстегивать крючки на лифе клетчатого платья. К тому моменту, когда она закончила переодеваться, ее волосы как раз отросли до длины, пригодной для создания «спиральной башни».
— Вот, — с непривычной для нее дрожью в голосе произнесла она, завершив свое преображение. — Можешь любоваться, наследник меналийской короны.
— Погоди чуть-чуть. Теперь моя очередь, — твердо произнес Джарвис.
Когда он извлек из укладки чистую рубашку и нарядный камзол, у Тай прямо-таки отвалилась челюсть. До сей поры роскошные вещи на своем бывшем телохранителе она видела лишь тогда, когда надевала их на него сама — в Замке или на Сейя-ранга…
Джарвис и сам считал этот камзол слишком уж вычурным для себя — его тоже шили на восстание из летхи. Плотный шелк цвета «рассвет над зимним морем», как изысканно именовался на его родине грязный розовато-серый, серебряное шитье, планка застежки и манжеты из тонкой черной кожи, меховые валики по плечевому окату, граненые пуговицы… Но что поделать — другого одеяния с манжетом на все предплечье у него не было. Он никогда прежде не пользовался своими Оковами Силы, а потому не нуждался в одежде, с которой их удобно носить.
Что ж, все когда-нибудь происходит впервые…
Остекленевшими глазами Тай смотрела, как Джарвис выпускает волосы поверх венца из знаменитого «черного серебра» — искрящегося сплава, секрет которого долгоживущие не раскрывали никому и который обладал свойством помогать концентрации рассеянного потока личной энергии. Причудливой ковки украшение закрыло весь лоб принца, острым концом спускаясь ему почти до переносицы. За диадемой последовало массивное ожерелье, легшее аккурат в вырез камзола, поверх рубашки, и наконец, браслеты, змеями обвившие руки от локтя до запястья.
Чем больше была сила долгоживущего, тем более массивные «оковы» ему полагались. Кто же мог предположить, что наследник престола не будет обладать и четвертью той мощи, на удержание которой рассчитан подобный комплект! Джарвис чувствовал себя предельно неловко, надевая все эти артефакты — но пути назад не было. Если уж ты задумал церемонию, изволь проводить ее по всем правилам.
— Зачем… это? — прошептала Тай, когда Джарвис выпрямился перед ней в полном блеске. Прежде она так мечтала увидеть его в облике, достойном лорда долгоживущих — и вот теперь, когда это произошло, сама устрашилась своего желания.
— Сейчас узнаешь, зачем, — даже улыбка его в этом обрамлении, казалось, сверкает как-то по-новому, с непонятным величием. — Пойдем.
— Куда?
— На улицу. Тут недалеко.
— Что… прямо вот так? — Тай окончательно перестала что-либо понимать.
— А ты боишься замерзнуть? Снаружи довольно тепло, кроме того, ты можешь накинуть анатаорминский плащ. Не сомневаюсь, что он у тебя цел. Или ты боишься, что нас увидит кто-то из деревни и неправильно поймет?
— Вот уж чего не боюсь, — Тай, словно очнувшись, откинула крышку стоящего в углу сундука и начала шарить в нем. — Скоро стемнеет. В это время года, когда урожай убран, почтенные селяне по вечерам поголовно сидят дома и рассказывают детям сказки. Или, если кто грамотный, читают житие блаженного Мешнека. То есть смотреть на нас совершенно некому.