Секунды мысли, и он спокойно, немного оценивающе смерил потускневшую Оксану взглядом.
— Рассказывай.
Алексей словно сделал незримый широкий жест, предоставляя подруге свободу. Запретной оставалась только дверь из квартиры. Ксана могла выбрать любое место, чтобы устроиться, пожалеть трясущиеся коленки, облегчить себе участь, но осталась стоять у дверного косяка. Чемодан валялся в ногах. Старые книги в беспорядке грудились внутри. Иронично покосившись на когда-то ценный груз, историк повторил:
— Говори. Скоро вернётся Варвара. Шанса будет упущен.
Выпрямившись, Оксана сжала челюсти, смотрела с опаской.
— Где он? — Она заставила себя произносить слова.
Алексею же, напротив, было невероятно легко.
— Сакральный дар?
Он повёл плечами, чувствуя, как кожа покрывается колкими мурашками. Под утро сделалось прохладнее. Одним решительным движением, он взял подругу за руку и завёл в комнату, заставил сесть на диван, где недавно они предавались страсти. Об этом вспомнилось вскользь, как о незначительной мелочи.
Она не сопротивлялась. Была так же послушна, как и в его объятиях, распластанная на проклятом диване. Только вздрогнула, опустила взгляд, когда увидела на лице историка чуть заметную усмешку. Всё поняла, потеряв остатки напористости и сил.
«Притормози, — сам себе велел Алексей. — Ты же не прожжённый циник».
Он плохо представлял, как управляться со стальным стержнем, появившимся внутри. Его личность как будто пыталась выстроить новые структуры вокруг чужеродного, но необходимого центра, горевшего тёплым солнцем. Совсем как тот маленький шарик света в руках незнакомца на иконе. Человек стоял перед доверчивым мальчиком, передавая ему настоящую ценность, которую невозможно было увидеть простым взглядом. Имплантация или, скорее, реанимация давно мёртвого прошла успешно, но с непривычки Алексея начинало заносить. Пришлось глубоко вздохнуть, сделав вид, что занят поисками рубашки.
— Мне показалось, что прошлое вернулось, — он аккуратно и неторопливо застёгивал пуговицы.
Оксана вскинулась, зацепилась взглядом, точно надеясь на что-то.
— Но нет… Здесь и теперь всё закончилось.
— Навсегда? — Почудилось, что она жалела об ушедшем, но он не стал заострять на этом внимание, внутренне оперявшись на успокоительное безразличие.
Она не тот человек, с кем бы стоило тратить время. Удивление продолжало иногда подниматься в нём, словно он смотрел со стороны на чужого и незнакомого парня. Однако, это оставался он сам.
— Да. Давай к делу. — Ногой Алексей пододвинул стул, чтобы сесть ближе к бывшей подруге, но не рядом. — Сразу предупреждаю, что я всё знаю. Твой бизнесмен напрасно гонял искусствоведов и терзал Воробышева. Иконы больше нет.
Покрасневшие глаза Оксаны в ужасе округлились.
— Совсем нет? Ты…ты её уничтожил?
— Веришь, что я мог так поступить? — Алексей даже рассмеялся. — Видела только копии или оттиски? Как узнала про чемодан?
— Догадались. Деда твоего вспугнули ребята работодателя. А тут ты с грузом. Не сразу дошло, все ноги стёрла, бегая по городку. Воробышев этот мерзкий… Сакральный Дар очень ценная и редкая вещь, — в тоне Оксаны появился вызов. — Достаточно и копии, чтобы понять.
— Уникальная. Если видела копию, считай, ничего не видела. И принадлежит икона моей семье. Напоминаю, если ты забыла. Но раритет всего лишь вещь. Каково это — лечь под мужика ради крашеной доски? — Его снова эмоционально качнуло в грубость.
— Где икона? — Она упрямо поджала губы, отодвинулась на самый краешек дивана, смиряясь с унижением.
— В Государственном фонде, — подходящее слово нашлось быстро. — В первый день приезда нашли. Пришлось мотаться туда-сюда, но оно того стоило.
Фыркнув, Оксана выпрямила спину, слабая и неуверенная улыбка озарила осунувшееся лицо.
— В твоём духе! Альтруист хренов. Будет проще. — Она поднялась, поправила растрепавшиеся волосы и направилась к выходу.
— Зачем тебе это?
Алексей проводил бывшую подругу взглядом, с некоторым злорадным наслаждением думая, что из хранилища в будущем со всеми деньгами ни один «фирмач» не вытащит артефакт.
— Дело, ничего больше, — Оксана будто переняла у него холодность, вернула приветливую маску.
— Ясно. Раньше ты не была меркантильной.
— Дурой была. — Она резко обернулась уже у двери. — Потом насмотрелась, как люди живут. Я тоже хочу. Просто жить. А домик в Швейцарии на дороге не валяется. За него можно и под мужика. Тем более, не посторонний ты мне, Алёшенька, — Ксана лукаво улыбнулась, соблазнительно изогнулась, напоминая о ночи. — Прошлое было сладким и сейчас не хуже. Я поверила, что соскучился. Цены бы тебе не было, Лёшик, если б икону отдал, да сам ум для дела использовал.
Провожать её Алексей не стал.
— Хорошей погоды… в Швейцарии, — бросил в спину, точно пощёчину.
Оксана вздрогнула и хлопнула дверью. Долго размышлять историк не собирался, а занялся наведением порядка в квартире. Не годится, если Варвара придёт с работы и обнаружит следы пребывания посторонней женщины. Некрасиво выйдет.
Потом он несколько часов бродил по городу. Почти не встречая прохожих, не всматриваясь в серые стены и разбитые дороги, старательно выскребал из памяти ненужное. Осенний ветер выдул из сердца остатки щемящей тоски. Так что вернулся Алексей спокойным и полным решимости. Возможные опасности и неожиданности при незаконном проникновении в кафе-бар показались приятным бонусом к скуке, наполнявший городок. Всё тянуло куда-то, словно слышался зов, но дряхлеющие стены и мостовая не отпускали.
Глава 32
Вечером они сыграли с Варварой в карты и разошлись довольные друг другом. Алексей не забыл предупредить, что уйдёт рано. С Яром и Сашкой было обговорено место встречи. Родственница вздохнула, по руке погладила.
— Так и не уехал. Как бы не было беды.
— Это безопасно, — Алексей старался говорить уверенно, чтобы не беспокоить старушку. — За город едем.
На самом деле сердце нет да билось быстрее, когда историк думал о вылазке. Они заняли позицию в проулке за углом дома, откуда отлично просматривался вход в «Часики». Промозглая сырость раннего утра заставляла иногда всех вздрагивать, поводить плечами. Сашка тихо матерился, поминая возможную простуду недобрым словом, но выглядел посвежевшим.
Алексей прислонился к стене дома, размышляя о слишком быстрых событиях, ворвавшихся в его жизнь. Что он делает на улице в такой час, было решительно непонятно. Почему поверил странной истории?
— Разлом на месте, — сообщил Сашка, проверив кафе-бар одному ему известным способом. — Потягивает тихонько потоки. Скоро от города одна пустышка останется.
— А что, начальник ваш, не может сам тут все разломы закрыть, злодеев наказать, город спасти? — Отлепившись от стены, Алексей наблюдал, как в кафе-баре гасят свет за пыльными витринами. — Мне он показался способным и не на такое, если верить этому вашему видению.
Ярослав с интересом обернулся к историку. Несколько минут назад он сосредоточенно изучал ответы из аналитического отдела и разбирал сообщения, водя пальцем по экрану браслета. Военный никак не прокомментировал полученные данные, но Алексею показалось, что стал более охотно отвечать на вопросы и не лавировал между темами, как сапёр.
— Он такой же человек, как и мы. Или почти такой же. То, что у него договор с Конструктами над мирами, не делает его всемогущим.
— Ох уж эти Конструкты, — проворчал Алексей.
Разница в базовых знаниях сказывалась на каждом шагу. Естественное для Яра и Сашки, для историка звучало, как тарабарщина. Ярослав это понял.
— Краткий курс, — он ухмыльнулся, оценил обстановку возле «Часиков» — следовало подождать несколько минут после закрытия, и пояснил. — Институт занимается вопросами времени и слоями реальности. Измерения, слышал?
Пришлось согласно кивнуть, не признаваться же, что всегда был далёк от околонаучной фантастики.
— Есть зоны ответственности. Главный над зоной — Конструкт, входит в Совет Конструктов. Над ними единый Конструкт. Начальство Института отвечает за нашу реальность на всех временных отрезках. Иногда приходится контролировать ход истории. Немало желающих вмешаться, подправить не в пользу человечества. Детали опущу, долго и не нужно. Исходя из твоего вопроса — есть события, где эффективнее действует конкретный человек, есть события, где никто не эффективен. Мы называем это точкой нулевой локации. Событие неизбежно и его невозможно исправить.
— В нашем случае?
— Использование команды наиболее подходит к случаю, — Яр быстро проверил браслет, прошёлся ладонью по поясу и карманам. — Всё. Идём.
Оглядываясь, они ненадолго задержались у двери. Сашка ловко разобрался с замком и сигнализацией. Отмычка Ярослава следом пошла в ход. Переступая порог кафе-бара, Алексей поймал себя на чувстве радостного возбуждения. Как будто снова стал маленьким мальчиком, которого ожидают новогодние подарки и чудеса, а он по детской наивности в них верит. В груди тихонько вибрировало, откликаясь на эмоции, стальной стержень помогал оставаться осторожным и замечать мелочи. Например, полотенце, комком брошенное на стойке, влажные следы свежей уборки на полу, тиканье часов…
— М-м, — Сашка приостановился, покосился в сторону Алексея, прищурился хитрым глазом. — Ярик, дорогой, у нашего друга подарочек заработал.
— Прекрасно, — тот совершенно не разделил восторга компаньона, настолько был поглощён разглядыванием напольных часов. — Люблю, когда всё правильно.
— Не боись, у меня такой же, — подмигнул Сашка. — Начальник всегда знает, кого выбрать для дела.
Алексей уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но другая, более поразительная мысль перебила остальные.
— Часы идут, — он изумлённо кивнул в сторону резного деревянного корпуса.
Стрелки и правда двигались, но в неположенном для них направлении.
— Отступаем, — молниеносно Ярослав раскинул руки в стороны, направляя товарищей себе за спину и оттесняя к стойке.