Этим ребятам в битве тоже изрядно досталось. Особенно самому Мокосаю. Чудесно блиставший еще на Аноксае доспех-чешуя выглядел ободранным как золотая рыбка, попавшая в лапы банде котят. Новомодный олидиканский шлем конструкции шамана Дебила (надо почаще всем напоминать о своем авторстве, а то ведь забудут через пару лет) был во вмятинах от многочисленных ударов, а левый нащечник так и вообще вырван с корнем. Вместо него щеку Царя Царей «украшал» свежий глубокий сочащийся кровью порез, через который даже проглядывались зубы, а дальше, по линии пореза, отсутствовала нижняя треть уха.
— Эк тебя… — Сбившись с пафосного тона, которым собирался излагать наши условия, сказал я, увидев эти повреждения знакомой физиономии. — Ну-ка, Царь Царей Мокосай, садись-ка сюда, я тебе щеку зашью, а то ведь ты и попировать после боя нормально не сможешь. …Впрочем и так не сможешь. Ближайшие пол луны тебе только жиденькую пищу охлажденную есть. Кашку пусть тебе из перетертого зерна на молоке варят. Бульончики разные там.
…Ну да, будем думать, что хоть не загниет. …Надеюсь, твои шаманы дали тебе сильные Амулеты… — Подстраховался я на всякий случай, чтобы потом, ежели чего, на меня не свалили вину за смерть Царя Царей.
Мокосай сначала было дернулся возражать, ибо не в традиции местных было приниматься за лечение, не доделав дело. Но потом подчинился, видать, вспомнив что сам Великий Шаман, который говорят даже дырку в голове своего соплеменника сделал, выгнал духов и залатал обратно, предлагает ему свою заботу. А от такого не отказываются!
— А может ну их на фиг, — предложил я для начала Царю Царей и стоящим вокруг воинам. — Возьмем лагерь вместе? Вы со стороны степи, мы со стороны озера… Аиотеекам не устоять.
— Нет. — Шепелявя из-за засунутого между щекой и зубами тампона, ответил Мокосай и отрицательно махнул головой, от чего его лицо перекосилось от боли. — Мы это сами должны. Ты сам говорил, что…
— Да ты только посмотри, какая битва-то была! — Не дал я договорить ему. — Все, кто в ней участвовал, такую Славу получили и столько Маны взяли, что еще их потомки целыми поколениями пользоваться будут… Так чего ты…
— Мы должны! — ответил он и посмотрел весьма выразительно. Так что даже я смекнул, что дело тут уже в каких-то внутренних разборках, и Мокосай сейчас будет драться за место вожака Стаи.
— Ну раз так, — ответил я на этот категоричный отказ. — Слушай, что мы решили…
И пока я зашивал ему рану, успел быстренько пересказать пациенту условия, при которых ирокезы согласны были уступить ему «право первой ночи».
Мокосай тоже был не дурак, и выгоды, которые получаем мы, после того как всю грязную работу сделают они, он прекрасно видел.
Так же прекрасно, как и понимал, что в принципе-то ему пошли на большую уступку, он ведь тоже был охотником и знал как стая делит добычу. Тут уж не до сантиментов и игр в благородство — кто больше урвал, тот и сыт.
Так что все, что оставалось славному воинству Иратуга, это постараться полностью реализовать выпавший на их долю шанс. Потому-то он только кивнул мне головой, соглашаясь с условиями. А потом негромко (видать щекой двигать было жутко больно) велел своему помощнику готовиться к штурму.
— …И имейте в виду, — сказал я им напоследок, перебинтовывая Мокосаю голову. — Если только внутри укреплений не окажется ни одного стоящего на ногах иратугца, мы нападаем сами. А еще, вы всегда можете позвать нас на помощь. Мы придем, потому что считаем вас дальней родней, таков Закон Ирокезов. Но и добычу поделим по-братски…
Они лишь кивнули, вежливо дав понять, что я услышан. Но судя по рожам, скорее сдохнут, чем позовут на помощь. Кто-то рявкнул команду, и иратугцы, быстро выстроившись в оикия, пошли на штурм.
Откровенно говоря, мне было пофиг. Возьмут ли ребята Мокосая свою заветную??? что отстирывает любые пятна, или нет. И у того, и у другого варианта были свои достоинства и свои недостатки.
Оно, конечно, почет и уважение в первом случае Иратуг получит изрядные и авторитет свой среди окрестных царств подымет. …Но это проблемы скорее Леокая и Мордуя. Он их сосед, и это им с ним разбираться. Даже мелькнула подленькая мыслишка, что чем больше будет у этих двух ребят проблем с соседями, тем нужнее будем им мы — ирокезы!
Добычу, в случае своего успеха, Иратуг конечно тоже возьмет немалую. Пусть наши враги и изрядно поиздержались в пути, но ценного барахла (а в мире где ценность представляет даже обработанный кусок камня, не говоря уж о металлах, ценным считается буквально все), я уверен, у них еще много.
Но и людей своих, совершая этот подвиг, Мокосай погубит немало. В Главном лагере ведь наверняка собрались лучшие из лучших — Гвардия Самого Большого Босса, которая наверняка хорошо дерется и в строю, и в поединках единоборцев. Так что цена той добычи тоже может стать колоссальной.
И лично я такую цену платить не хочу. Мне, по большому счету, сегодня на добычу вообще плевать. Тут столько народа погибло, что даже собранного с поля боя оружия хватит, чтобы перекрыть любую, бравшуюся когда-либо кем-либо добычу.
А вот ребят наших губить за всякое аиотеекское барахло мне было жалко. Так что пусть берет себе и Славу, и Добычу, и тыщу бочек Маны в придачу. …Если конечно сможет взять!
А если нет… Моих же все равно не остановить. Не найдут драки и добычи здесь, полезут искать ее в другом месте и тоже нарвутся на неприятности. Так уж лучше попытаться сразу урвать самый большой кусок, учитывая, что идущие первыми иратугцы ослабят врага. Не слишком благородно конечно, но не я этот мир придумал!
…А дела иратугцев были далеки от идеала. Мокосай, или кто там сейчас командовал за него, повел своих штурмовать баррикады в плотном строю, так что надо ли говорить, как тяжко им пришлось при попытке ворваться в лагерь? Больше половины оикия вообще застряли перед завалами, а те что смогли перейти через них, были разрозненны и быстро разбиты на отдельных вояк, действующих хаотично и беспорядочно, без всякого плана.
Но иратугцев это не остановило — наоборот, все ринулись бестолковой толпой, пытаясь компенсировать отсутствие плана звериной яростью.
— …Неправильно делают. — С почти искренней грустью заметил я на это. — Надо же не строем лезть, а разбиться небольшими группами по пол оикия, чтобы одни других прикрывали и совместно действовали. И не в одном месте лезть, а в двух-трех. А то, вон, аиотееки всех своих лучших вояк в кучу собрали и Мокосаевых ребят бьют.
Ясное дело — говорил я все это вроде как себе под нос, не сомневаясь, однако, что стоящий рядом Лга’нхи все это слышит и мотает на ус.
Так что к тому времени, когда иратугское воинство, пусть и отчаянно сопротивлявщееся, но было вытеснено за пределы лагеря (баррикады были реально завалены трупами, и кровь, без всяких там литературных гипербол, текла ручьем), мы были уже готовы. Лга’нхи распределил людей, создав что-то вроде трех колон, которые согласно классике маршировали каждая в своем направлении. Причем впереди, без всяких подсказок с моей стороны, были поставлены рослые ирокезы-степняки, способные и перепрыгнуть не слишком высокое препятствие, и далеко достать своими длинными копьями.
К баррикаде мы шли, изображая разброд и шатание. Строй-то соблюдать было не надо. А вот когда до цели осталось метров двадцать, ринулись тремя кулаками к самым удобным для преодоления участкам обороны, которые глазастые Лга’нхи и Старейшины наметили заранее.
Аиотееки не ждали от нас такой стремительности, да и по-большей части они находились на восточной стороне лагеря, добивая иратугских раненых и обдирая скальпы, так что первые мгновения мы выиграли. В двух местах наши ребята уже успели забраться на баррикаду, а в одном даже перескочить через нее, прежде чем аиотееки вступили в схватку.
Конечно противник был утомлен предыдущим боем, и конечно от нас не ожидали, что едва перескочив через заграждение, мы мгновенно выстроимся в оикия, но бойцами волчехвостые были хорошими. Уж не знаю, та ли это гвардия, что была при прежнем Самом Большом Боссе, или новый Самый ее поменял вместе со сменой правителя. Одни хрен, дрались воины отчаянно, но умело.
Один такой подскочил ко мне, когда я, двигаясь в самом конце колонны (я не специально — просто ноги у меня короткие), только успел перелезть через завал из каких-то разношерстных тюков.
Удар копья был стремителен и силен. Все что я успел, это загородиться щитом, но большое кавалерийское копье пробило плетеную и обтянутую шкурой корзинку, словно булавка воздушный шарик. Но меня участь шарика, к счастью, миновала. Как и копье, пролетевшее где-то под мышкой, едва задев панцирь. Видать, я все-таки инстинктивно дернул рукой и смог немного отвести удар в сторону, однако на ногах не устоял и плюхнулся на задницу.
К счастью, приказ охранять меня, который видать получил сегодня утром Мнау’гхо, никто не догадался отменить. Так что мой верный конь и защитник оказался рядом, и им с волчеховстым аиотееком было чем заняться, пока я выпутывался из завала тюков и вставал на ноги.
Также удачно получилось, что Мнау’гхо был из наших ветеранов. И пусть нобелевских премий и призов за участие в математических олимпиадах у этого мужика было совсем немного (да фактически ни одной), зато воинских заслуг перед племенем — более чем предостаточно! …Это я к тому, что экипирован Мнау’гхо был по высшему (для бронзового века) уровню, ну уж по крайней мере — не хуже своего противника. Что позволяло ему какое-то время держаться с аиотееком на равных.
Так что когда я вскочил на ноги, подобрал копьецо и ринулся в бой, …аиотеека заколол какой-то другой ирокез, тоже оказавшийся рядом.
Но и мне поскучать не пришлось — аиотееки, понимая, что это их последняя линия обороны, дрались отчаянно и беспощадно, явно так же не рассчитывая на снисхождение.
Но для них это уже был второй бой за последние минут сорок. А любая драка и сама по себе тяжела, а когда еще и машешь тяжелыми копьями да в тяжелых доспехах… — такое быстро выматывает даже самых выносливых. Да еще кровоточащие раны, множество побитых иратугцами товарищей… Все это стало весомыми гирьками на весах нашего успеха. Не могу сказать, что это было легко и просто, но работая несколькими сплоченными группами, мы уверенно теснили противника, прижимая его центру лагеря и… тут я схлопотал по голове и на несколько минут вырубился.