К счастью, установленные мной бесчестные правила, согласно которым надо убить троих противников, чтобы быть отпущенным на свободу, сработали как и ожидалось. Мало того что аиотеек был утомлен двумя поединками, так еще и его ценность как носителя нехилой маны резко возросла. Вышедший против него улотский витязь, кажется двоюродный племянник Леокая, умудрился прикончить его за несколько минут, обменяв сохранность моего законного имущества, на рану в бедре. …Я немножко успокоился.
…И напрасно. Потому что еще спустя пять-шесть поединков, когда оказалось, что аиотееки-оуоо уже кончились, на середину ристалища вышел аиотеекских шаман, да не один, а в компании копья, и вызвал на бой меня. …Вляпался, блин!
Глава 12
После этой чертовой проклятущей битвы прошел примерно месяц.
Зима подобно тигру напала неожиданно и внезапно. …Вот так всегда тут, вроде бы и понимаешь что бродит она где-то рядом, слышишь ее прохладное дыхание и негромкое похрустывание утренних заморозков по траве, и ждешь, что вот-вот прыгнет она на тебя внезапными холодами, вьюгой и снегопадом… Но когда однажды просыпаешься засыпанный белым снегом, почему-то страшно удивляешься и недоумеваешь «Неужели пора???».
Оно может и к лучшему. Предчувствие скорых холодов и сугробов на перевалах заставило большинство наших союзников сразу после битвы спешно собирать манатки и расходиться по домам. Лишь несколько племен песиголовцев решили расположиться в предгорьях на север от нас, да пришедшие с войсками горских царств беженцы-прибрежники двинулись к морю, видать понадеявшись, что это нашествие аиотееков будет последним, и больше их никто не потревожит.
Немалая часть забритых тоже разбежалась кто куда. Несколько групп степняков, собрав по степи ошметки аиотеекских стад и недобитых аиотеекских баб, привычно двинулись в степь. …Еще больше прибрежников двинули к морю, в надежде хоть как-то прокормиться зимой, собирая ракушек в прибрежной полосе. Лишь бы подальше от всякого оружия, битв, психованных шаманов и странных причесок. Ирокезы это конечно круто, но спокойная жизнь лучше!
…Да уж… — спокойная жизнь. Как правильно заметил прошлой весной Мудрейший из мудрейших Царь Царей Леокай, мне, дебилу, она не светит.
Война — бесспорно красивая и героическая штука. …Особенно в пересказах сторонних наблюдателей про то, как войска выходили на битву, блистая оружием и доспехами и озаряя остающихся чудесным светом своих мужественных лиц.
А вот возвращение… И даже к чертям собачьим самых этих вояк — ободранных, израненных, озлобленных и безумно уставших. У них хотя бы есть возможность забыться и забыть ужасы прошедших дней, купаясь в лучах Славы, и ловя благодарные и влюбленные взгляды своих женщин.
А вот каково было мне смотреть в глаза тех соплеменников, которые по возращению войска вдруг узнали, что внезапно стали вдовами и сиротами или, еще хуже, потеряли своих детей?
А ведь таких, мама дорогая, было чуть ли не половина племени. И я до сих пор во взгляде каждой встречной женщины продолжаю видеть осуждение и укор. …Знаю что это чушь, никому и в голову не приходит в чем-то меня обвинять, скорее наоборот, благодарят и хвалят и за то, как дрался, и за то, как шаманил… Но ничего не могу с собой поделать. Воображение помноженное на совесть — жуткая штука.
Да, победа далась нам безумно дорого. И пусть возвращались мы к нашему рукотворному озеру, сгибаясь под тяжестью добычи, гоня впереди себя целое стадо навьюченных трофеями верблюдов, запряженных в груженые повозки овцебыков и стада овцекоз — на мой взгляд, это не искупало чудовищных потерь. Треть всего ирокезского войска осталась на поле Битвы. Еще несколько десятков воинов получили тяжелые раны, и был огромный риск, что они навсегда останутся калеками.
…Да что там говорить — тех, кто не получил в бою ни единой царапины, не было вообще. Все мои запасы травок, бинтов и примочек исчезли буквально в первый же день лечения, а начавшаяся зима не позволяла возобновить запас, так что следующая пара недель стала для меня настоящим кошмаром. Поиском лекарств, перевязочных средств и потерей, потерей, потерей… Если бы не помощь Оилиои, я бы не знаю как бы и выкрутился из этого унылого положения.
Но вот, все, кто должен был выжить — выжили, а тем, кому это было не суждено, я поведал о наикратчайшем пути к кострам Предков и проинструктировал, что им там говорить и о чем просить прадедушек.
…Нет, ребята, война — слишком затратная штука и, точно вам говорю, себя не окупает абсолютно. …По крайней мере мои уничтоженные нервные клетки не восстанавливаются даже при виде шести огромных котлов, груды бронзового оружия и побрякушек или даже здоровущего шатра Самого Большого аиотеекского Босса и еще четырех поменьше, которые теперь нам принадлежат.
…И вообще, мне от этой Победы и от этой Добычи, как обычно это и бывает, достался только новый геморрой и проблемы. Ну да. Конечно. Я говорю о людях!
— Что будем делать с этими людьми, Лга’нхи? — спросил я брата и Вождя по совместительству, когда мы пошли на обследование вражеского кремля, после того как все аиотееки-оуоо были убиты на поединках.
— Э-э-э… — Задумался мой непривычный к подобному занятию (в смысле — думать) Великий Кормчий и как обычно выдал наипростейшее решение. — Убьем?!?!
Я оглядел стоящие перед нами почти три полных оикия коренных аиотееков и сильно задумался. Свое оружие и доспехи они положили на землю и стояли, понуро опустив головы, словно бы уже смирившись со своей участью. Коли уж их хозяева, крутейшие из крутых и кореннейшие из коренных аиотееки-оуоо, проиграли с таким разгромным счетом, то духи явно не благоволят подданным аиотеекской империи, и им точно ничего хорошего не светит.
Однако инстинкт самосохранения силен. И попытайся мы их всех убить, пусть даже и безоружных, инстинкт свое слово скажет, полезут отбиваться даже голыми руками. Следовательно новые убитые, новые раненные, кровищи по колено, выпущенные мозги, вывалившиеся кишки и прочие радости массового убийства. …Устал я от этого!
Да и не для того я свалился сюда из своего двадцать первого века, чтобы опуститься до уровня крокодила, пожирающего даже собственных отпрысков, дабы они не выросли в конкурентов. В известной поговорке про пистолет и доброе слово — оба этих слагающих успеха, вроде как, выглядят равновесными. И коли из пистолета я уже настрелялся до тошноты, не пора ли применить доброе слово?
…Тем более что за спинами этих… отныне наших «забритых», прячется целая толпа женщин и детей. И стоит снова пролиться хоть капле крови, мои соплеменники уже на этом не остановятся, пока не вырежут всех. А потом и сами пожалеют об этом. …Я точно пожалею.
— Нельзя их убивать. — Уверенно сказал я. — Совсем нельзя!
— Почему? — удивился Лга’нхи. Для него, думающего наконечником своего копья и набалдашником шестопера, мои слова скорее показались вызовом его способностям массового убийцы, чем поводом задуматься.
— Аиотееки-оуоо с нами договор заключили. Свои жизни за жизни этих людей отдали. — Попытался объяснить я свое понимание сложившейся ситуации. — Убивать их будет плохо. …Опять же, они ведь небось знают очень много. Про поля заливные, например, и про зерно, верблюдов…
— Ты их, что же, ирокезами хочешь сделать? — Удивился моей безграничной наивности и тупости брат.
— Нет… — Коротко вздохнул я. Хотя и знаю, что все настоящие империи начинались с того, что победитель признавал за побежденным практически равные с собой права, но сейчас, боюсь, мы до Империи еще не созрели.
— Но и убивать нельзя, — продолжил я. И поскольку в глубине души сам признавал, что разумных доводов за убийство было куда больше, чем за сохранение жизни, добавил последний аргумент. — Духам это не понравится.
— Ну тогда пусть Духи и думают, куда их пристроить! — Сделал правильный вывод мой приятель, поскольку знал что Духи мудры, всезнающи и никогда не ошибаются. А его Шаман Дебил парень толковый и всегда правильно передает поданные духами подсказки. …Как жалко, что в реальности Духов нет!
Короче, заботу о наших пленных свалили на меня. …Так же как и о новых потенциальных соплеменниках — экс-забритых, пожелавших все-таки попытаться примкнуть к ирокезам. Но у тех хотя бы был Гок’рат, под присмотр которого я мог, пусть и не без некоторой опаски, отдать этих людей. А вот с пленными аиотееками такая фишка не прошла. И помимо возни с ранеными, мне пришлось еще возиться и с ними, пытаясь найти хоть какую-то экологическую нишу, для этих пока еще выглядящих столь чужеродно на нашем фоне людей.
…Чуточку проще было с аиотеекскими бабами и детьми. К моему собственному удивлению, особых зверств и эксцессов со стороны победителей в отношении них как-то удалось избежать. После битвы наступила пауза для поединков, за время которой волна ярости и кровавого дурмана немного схлынула, а потом все были слишком измучены тяжелым днем, чтобы еще и оттягиваться на пленных. А в следующие дни… Ну конечно бабы, особенно молоденькие, повышенного внимания наших вояк, особенно молодняка, не избежали. Но хотя бы животы после траханья им не вспарывали и младенцам головы о камни не разбивали. …Видать все-таки идея что все люди — «люди», постепенно до моих ирокезов доходит. И на чужаков, пусть это даже аиотееки, тут больше как на каких-то чудовищ не смотрят.
Так что я хорошенько все обдумал, созвал Большой Совет, и внес на нем рациональное предложение. Лга’нхи меня поддержал, Старшины и Воины, настроенные после победы весьма благодушно, тоже возражать не стали.
И хотя это было и не совсем по обычаю (время Большого Перемирия как раз закончилось), но я переженил весь наш молодняк на аиотеекских девках и молодых вдовах. Да и многие опытные вояки не отказались заполучить себе младшую черноволосую жену — экзотика и престиж как никак!
Наших же вдов я собирался свести с вояками из бывших забритых, дабы те, так сказать, в том числе и половым путем приобщались к Ирокезианству и нашему образу жизни. Заодно и будет кому семьи убитых ирокезов кормить. А подобное родство, оно куда нагляднее и убедительнее даже «Ведомости на Зарплату».