Ведь что такое для шести царств забота о содержании восьми-девяти (я говорил, что Леокай собирался расширяться?) десятков воинов? А добрый, но очень хитрый дедушка получает на халяву готовую гвардию, да еще и возможность тыкать всем в нос о том, как он печется об общей безопасности, пока все остальные занимаются разной фигней.
При этом и в родном царстве никто не посмеет упрекнуть Царя Царей в разбазаривании общественных фондов на малопонятные милитаристские цели — раз платят все, то и Улоту позорно не заплатить каким-то малопонятным, находящимся черт знает где прощелыгам, которым суждено погибнуть первыми в случае появления страшного врага. Так что внешне внутриулотский расклад сил вроде бы никак не меняется, и никакое дополнительное воинство никому глаза не мозолит.
Вот такие вот дела!
Ну а потом, как сказал поэт, «Цыгане яркою толпой по Бессарабии кочуют» — мы всем этим немалым табором, считая семьи воинов (какой же дурак идет воевать без жены и детей), телеги с грузом зерна и отары овец, выделенных от Леокая на первое время для прокорма войска будущие инженерно-магические кадры Улота (Леокай оценил плотину), мое семейство и учеников — короче, орда собралась под три сотни человек и мы все дружно двинули в наши края.
Очень торопились. Однако встреченный нами на полдороге Кор’тек, ведущий лодочный караван в Улот, успел дойти до места, разгрузиться и догнать нас в пути.
В общем, было весело. Особенно пока дальние родственники «горских лыцарей» наконец не усвоили одно из главных армейских правил: армия оценивается в первую очередь по расстоянию, которое она может пройти за сутки… Наша армия пока оценивалась на троечку.
— Ну вот мы и пришли. Смотри, это Мос’ква!!!
…М-да — судя по выражению физиономии, моя новая супруга отнюдь не разделяет моих восторгов.
— А где твой дворец? — только и спросила она у меня. Под ложечкой как-то неприятно засосало, и я приготовился к худшему.
…Собственно говоря, я отчасти понимаю ее чувства. Я и сам почти не узнавал свою Мос’кву после того, как большая часть ирокезов разъехалась жить по разным поселкам.
Теперь она более всего походила на небольшое затерянное в степи степняцкое стойбище… Ну, разве что, со стационарными домами, выполненными в лишенных оригинальности и архитектурных наворотов стилях «хижина» и «лачуга».
После Дворцов Мокосая и особенно Леокая смотрелось это все довольно уныло… А что там ни говори, за время нашего брака я понял, что моя женушка была весьма честолюбива. Так что идея навязанного ей братом из политических резонов брака с грязным степным дикарем с самого начала не вызывала у нее особого энтузиазма. А то, что он, по слухам, еще и старый страшный колдун — тоже как бы не вызывало трепета в юном девичьем сердечке, лучше бы это был молодой воин на белом коне (верблюде в нашем случае), а еще лучше Царь Царей, естественно тоже молодой, со всеми прилагающимися этому званию Дворцами, почестями и регалиями.
Поначалу, конечно, коварному мне удалось ввести ее в заблуждение, вскружив невинной девушке голову видом тюков с товарами, бронзовых висюлек и крашенных тканей, но вот теперь суровая реальность оправдывала ее худшие ожидания — бедняжке суждено провести свои лучшие годы и зачахнуть от тоски в беспросветно унылом степном поселке-развалюхе.
Пичалька! Она и так намаялась в походных условиях, готовя нам с Лга’нхи и еще десятку ирокезов пищу на костре. И хотя, надо признать, делала она это весьма умело, такое времяпрепровождение явно не казалось верхом ее мечтаний. Наверняка дурочка думала, что вот дойдем наконец до Мос’квы, про которую ее муженек всегда говорил с таким почти мистическим восторгом, и все ее беды и печали прекратятся. А тут такой жестокий облом!
Увы, но и мне порадовать женушку хотя бы обещаниями, что все изменится и станет намного лучше, не позволяла патологическая честность и врожденная трусоватость. Все силы ирокезов сейчас были брошены на строительство флота и освоение либо новых промышленных дисциплин либо форм хозяйствования. Так что до строительства дворцов в нашей не слишком густозаросшей стройматериалами местности должны были пройти еще годы и годы.
— Вон, видишь, стоит шатер? — преувеличенно бодро сказал я, тыча пальцем в свое жилище. — Мы отобрали его у одного из самых важных и крутых вождей аиотееков! Ты удивишься, какой он большой и удобный!
Ответом мне был обжигающий презрением взгляд.
Зато одними из первых, кто встретил нас около моего шатра, были Оилиои и стая собак, среди которых паслись мой сын и племянник. Что ни говори, а ребята уже вытянулись и вместе с большей подвижностью начали приобретать самостоятельность. Самая опасная пора, когда еще мозгов, чтобы осознавать и отслеживать все опасности, явно недостаточно, а ноги уже достаточно резвые, чтобы сподвигнуть задницу, из которой они растут, на разные подвиги и приключения. Тут-то как никогда и нужен присмотр грамотных и бдительных нянек. Оилиои, честно говоря, не очень удачно подходила на эту роль. А вот зато ее союзники-собаки справлялись с ней превосходно. Одна беда — не очень-то хотелось быть отцом ребенка, воспитанного собаками. Это вроде как укор моим отцовским способностям. Но что поделать?
— Кто это? — воскликнула Лигит при виде Оилиои. Вполне привычная реакция древнего человека на подобное уродство. Ведь обычно-то рожденные с такими проблемами дети просто не выживали.
— Вот тот что с черными волосиками — это мой сын! — с гордостью и делая вид, что не понял вопроса, ответил я. — Вернее, теперь уже наш сын! А вон тот, что чуть покрупнее и рыжий — это мой племянник, а также сын моих учеников и родни. Надеюсь, с его матерью, Осакат, которая является нашей с Лга’нхи приемной сестрой, а также внучкой Царя Царей Улота Леокая и племянницей Царя Царей Олидики Мордуя, ты подружишься… Потому что она не только является весьма умелой ученицей шамана, но еще и воином, убившим в единоборстве аиотеека-оуоо, а это, должен тебе сказать, даже среди воинов твоего брата считается немалым подвигом… Я бы не советовал тебе ее злить!
…Уф, как хорошо, что можно натравить на эту гордячку свою сестренку, что и родовитее ее раз в двадцать, и в походной жизни чувствует себя как рыба в воде. Уж у нее-то, небось, соплячка не забалует!
— Нет, я говорю про Это, — очень невежливо тыкнула Лигит в Олиои. — Это что, твоя жена?
— Хкхе-гммм… — поперхнулся я ответом.
— Я была его женой — выставив вперед свои кошмарные зубы и растянув физиономию в жуткой гримасе, обозначающей улыбку, ответила вдруг Оилиои. — Но я его не слушалась и он превратил меня вот в Это.
— Ну блин!!! — возопил я секунду спустя, подхватывая потерявшую сознание супругу. — Спасибо, конечно, тебе, Оилиои, за попытку помочь. Но как теперь прикажешь ее откачивать?
— А! Подумаешь! — ответила мне эта отмороженная социопатка. — Полежит немного и сама очнется. Ты, Дебил больно уж добрый, небось, жену эту свою новую ни разу еще не побил. Вот она и обнаглела совсем… Кстати, Осакат говорит, что ты и старую никогда не бил?
— А кстати, где Осакат? — увел я разговор со скользкой темы, а то не хватало мне еще прослыть безнадежным добряком. И так все на мне ездят.
— Пошла на стойбище к пастухам. Там какая-то болезнь у всех началась — срут побольше, чем все их стадо вместе взятое.
— Эпидемия? — встревожился я. — И Витек там?
— Эпидемия, это такая штука, которая происходит от малюсеньких жучков, которых даже и увидеть без особой магии невозможно? — уточнила Оилиои. — А ты меня этой магии научишь?
— Эта магия особых камней требует — отнекался я. — У меня таких сейчас нету. Так где Витек?
— А Витек на побережье пошел, — с неохотой отходя от любимой медицинской темы, снизошла до ответа аиотеекская шаманка. — Говорит, надо пройти по поселкам проверить, кто как устроился. Выкопали ли нужники, не забывают ли воду кипятить. Все ли по Закону делают.
— Хм… Это он правильно решил. А ты, значит, тут осталась? Ну и как тут дела? Улоскат-то хотя бы дома?
— Скучно. Никто не болеет. А Улоскат твоя с утра пошла на дальние пастбища детям молока принести… Хотя бы овечьего… А что за камни такие нужны? Ты бы мне рассказал, а я бы поискала… Вот, я же говорила, что сама очнется… Так как те камни выглядят?
— Они прозрачные должны быть, чем прозрачнее, тем лучше — пробормотал я, мучительно решая в уме вопрос, поднимать ли Лигит самому или гордо ее проигнорировать. — И форма особая должна быть… Я ее тебе потом нарисую. Только ведь сама по себе такая форма не получается. Ее делать надо будет, даже если ты камни такие прозрачные найдешь…
— А знаешь, — задумчиво ответила мне шаманка, тыкая клюкой в лежащую Лигит. — У нас ведь Там были люди, которые умели делать прозрачные камни из песка. Они их варили в печках, как бронзу. Честно-честно!.. Давай вставай, чего разлеглась!
— Эта магия «стекло» называется, — подтвердил я слова Оилиои. — Только ведь оно у них, небось, мутное зеленоватое и с пузырьками получалось?
— Ты много знаешь! — с уважением глядя на меня, ответила шаманка и еще раз тыкнув палкой Лигит, рявкнула на нее. — Встать! …Зато из этого камня наши мастера делали разные чаши и горшки, а еще разные бусинки. У моего деда была такая чашка, через которую можно было видеть цвет налитого в нее отвара или молока. Но как-то раз я уронила ее на камень, и она разбилась… Дед тогда чуть не побил меня.
— Слушай, — пришла мне в голову идея. — А ты видела когда-нибудь, из чего варят это стекло?.. Там ведь, кажется, должен быть такой белый порошок с особым вкусом…
— Да. Только это был не порошок а камни, их привозили откуда-то из степей… А что?
— А то, что это порошок или камень — очень полезная штука, ее вроде как и для приготовления еды как-то использовали (я точно помню картонную коробку с надписью «Пищевая сода», что стояла в шкафчике у нас на кухне), и вроде как для лечения… А еще — ведь стекло, это же глазурь! Мы научимся делать такие горшки, что весь мир нам обзавидуется.