знакомиться и общаться с таким великолепным мной… Доброты и радости мне это также не добавило.
Наконец, ворота неторопливо открылись, из них ставшим уже привычным для нас строем вышли четыре оикия «забритых» и одна «коренных», начавших отрабатывать строевые упражнения. Причем, что характерно, «коренные» распределились по оикия «забритых» и занялись активным их шпынянем.
Я хоть и не считал себя большим профи, хотя (спасибо Асииааку) кое-что в этом деле понимал, однако сразу понял, что набранные вояки еще были очень далеки от совершенства, и по большому счету одна хорошо выученная оикия ирокезов или аиотееков без труда разгонит все имеющиеся тут четыре. Ребята постоянно путались в ногах, пытались поворачиваться не через то плечо и вообще, больше мешали друг другу, чем работали единым строем.
…Но тут меня аккуратно потрогали за руку, отвлекая внимание от происходящего на плацу. Передо мной стоял невысокий и какой-то, я бы сказал, невзрачный аиотеек в довольно скромном халатике и всего лишь с одним кинжалом и топориком на воинском поясе. Могучие плечи и громадная грудная клетка профи-культуриста тоже отсутствовали, однако я уже прошел немалый путь по пути воина, чтобы понимать, что означают эти выверенные и точные пружинистые движения и кисти рук толщиною наверное с мой бицепс времен Москвы. Но еще больше пугали глаза. — очень умные и проницательные… Умных людей Тут я боялся больше всего. Круче и сильнее меня тут и так были почти все, так что ловить что-то на поле физического совершенства мне особо не светило. Мозги же были моим единственным преимуществом перед окружающими меня качками и головорезами. А всякие умники вроде Леокая лишали меня и этой малости, заставляя чувствовать себя полным ничтожеством.
— Пошли со мной, — сказал аиотеек, используя говор побережников и посмотрев на меня почти без свойственного аиотеекам-оуоо высокомерия, а потом не глядя развернулся и пошел в лагерь.
Я со своими ребятами поплелся за ним, демонстративно бросая любопытные взгляды по сторонам. Любой нормальный путешественник, попавший в незнакомое место, вел бы себя так же, хотя это и похоже на шпионские замашки. Так что попытайся я глядеть строго перед собой, это скорее бы вызвало подозрение.
В общем, лагерь был мне почти знаком. В том плане, что хоть по внешнему периметру он и был обнесен деревянным частоколом, а не хиленьким плетнем и грудами барахла, однако изнутри он чем-то очень напоминал тот самый лагерь, который мы штурмовали в прошлом году. В том числе и тем же самым разделением на быдло-территорию и центральный кремль.
Вот-вот, внутри ограды, в центре лагеря, находилось еще одна огороженная столь же солидным частоколом территория …на которую, собственно говоря, меня и привели.
Причем именно меня, моя команда осталась снаружи. И хрен тут поймешь, радоваться ли мне тому, что аиотееки столь явно выделили мою персону, либо заранее готовиться к неприятностям.
— Кто ты? — спросил меня аиотеек, присаживаясь на циновку перед большим шатром. Причем сделал это поганец так, что мне как-то вот даже и в голову не пришло присесть рядом… Да я даже на циновку эту наступать побоялся.
А вместо этого, едва ли не вытянувшись по стойке смирно, изложил свою прежнюю историю, только куда в более сдержанных и реалистичных тонах.
Забывший представиться аиотеек задал мне несколько корректирующих вопросов по моей истории. А потом начал подробно выспрашивать, какой именно товар везется на моей лодке, где я его покупал и на что выменивал. Постепенно я как-то даже успокоился, настолько по делу были эти вопросы — мой собеседник явно был в курсе местных цен и товаров. Так что, сдается мне, я малость перепугал сам себя и в данный момент я беседую не с представителем контрразведки и прочих спецслужб, а с обычным торговым представителем… Просто выглядит этот представитель… Не терминатором конечно… Но человеком, способным завалить терминатора.
А чему тут удивляться? Времена такие — местные завхозы и бухгалтеры, ответственные за немалые материальные ценности, должны уметь их защищать без помощи милиции, сторожей и прочих достижений цивилизации.
— А ты не встречал на своем пути таких же людей, как и мы? — наконец задал мне этот аиотеек вопрос, выходящий за торговые рамки. И даже счел нужным пояснить свой вопрос. — Два племени, подобных нашему, пошли в сторону пробуждения Икаоитииоо и может быть, ты их встретил где-то там на своем пути.
— Нет, почтенный и уважаемый э-э-э… Я немного слышал об аиотееках, но лично повстречаться не довелось.
— А знаешь ли ты про ирокезов — племя грабителей и негодяев, которые пожирают тела своих врагов, а с пленниками-мужчинами поступают как с женщинами?
— Я слышал о них от Старшины Дос’тёка, — осторожно ответил я. (Погоди, сволочь, кажется, я нашел распространителя этих подлых слушков). — Но сам лично не видел. В тех местах, где как он говорил, обитают эти люди, мы увидели много разоренных поселков и потому были очень осторожны.
— Ладно. Хорошо. Так значит, дальше ты собираешься плыть вдоль берега вслед за ходом Икаоитииоо?
— Да.
— Подойди-ка сюда, я что-то покажу тебе…
Я подошел и склонился, чтобы рассмотреть какой-то крохотный предмет, лежащий на руке аиотеека.
Резкое движение плечом и знакомый свист кистеня я еще успел уловить. А вот среагировать уже нет. Яркий утренний свет в моих глазах мгновенно померк, а циновка стремительно прыгнула навстречу и ударила меня по лицу.
Глава 14
Маленький, но очень навязчивый солнечный лучик, пробиваясь сквозь неплотно уложенные пучки соломы на крыше, бил в глаз, а максимальный простор для движения, что у меня был, почему-то ограничивался лишь возможностью сдвинуть голову на несколько миллиметров в сторону…
— …Так значит, говоришь, что купили эту ткань в Улоте?
— Ага. Только не в самом Улоте. Улот-то в горах, а на побережье у них там что-то вроде ярмарки есть, куда они товары свозят. Вот там мы ее и купили.
Голос Дор’чина, раздавшийся из-за стенок хижины, в которой я лежал, отнюдь не радовал. Судя по всему, гнусный аиотеек решил допрашивать нас по-отдельности, сверяя показания, и по безмятежно-спокойному голосу Дор’чина можно догадаться, что тот даже не подозревает о том, что произошло со мной и продолжает придерживаться нашего старого плана. Так что вполне возможно, что скоро этот бедолага присоединится ко мне. Жутко наблюдать, как твой соратник соскальзывает в пропасть и не иметь ни малейшей возможности хотя бы попытаться ему помочь.
Еще раз попробовал подергаться и пошевелиться. Хренушки. Связан я был очень качественно и плотно, да еще и зафиксирован на какие-то колышки, вбитые в пол, видать, для того, чтобы даже каким-то звуком или возней не смог предупредить своих. Ну а в рот, естественно, была запихана какая-то вонючая тряпка, так что я даже пискнуть не мог.
— А не встречал ли ты в своих путешествиях людей подобных нам? Потому как…
Особым разнообразием аиотеек нас не баловал. Можно подумать, что по анкете опрашивает.
…А вот посмотри, видел ли ты когда-нибудь такую вещь… Бац!!!
Странное дело, беспамятную тушку моего временного капитана почему-то не присоединили к моей, а утащили куда-то в сторону. Неужели они его на смерть? Но ведь, судя по звукам доносившейся возни, его предварительно связали… Наверное, просто они хотят держать нас порознь.
— Давай следующего… — На чистом аиотеекском сказал представитель местной кровавой гебни своему единственному (судя по звукам) помощнику. И вскоре мне заново удалось прослушать краткую версию своего выступления, окончившуюся столь же трагически.
И немудрено — слушая нелепое и бесталанное вранье моего соплеменника, я сам клял себя последними словами. Ну на что я надеялся, когда затевал всю эту аферу?! Привык иметь дело с местными наивными ребятами, обманывая дикарей примитивными фокусами и разводами, и решил, что круче всех тут. А сам… хоть раз удавалось мне всерьез переиграть того же Леокая? — Вот то-то же! Что я там рассказывал Эуотоосику в душеспасительной басне про Крут’ышку, вознамерившегося тягаться с тигром? Теоретик, блин. Вот теперь и готовься сам стать куском мяса для аиотееков. Сначала хорошенько отобьют, потом поджарят, и блюдо будет готово.
И что могу противопоставить этому? Да нихрена совершенно! Воинский пояс мой отсутствует, это я чувствую. Пошевелиться не получается абсолютно — чувствуется, со мной работал грамотный человек. Так что даже та парочка подлянских фишек, что, возможно, еще сохранились в моем арсенале, сейчас абсолютно бесполезны. Надо бы хоть попробовать чуть-чуть освободиться.
Когда, допросив всех моих товарищей, а потом, видимо, сходив пообедать, аиотееки соблаговолили вернуться к моей персоне, я все еще продолжал «качать пресс», пытаясь выдернуть колышки, к которым были привязаны мои ноги. Конечно, точно сказать сложно, но мне казалось, что в этом деле я уже достиг немалых успехов. По крайней мере втрое улучшив прежний результат. В том смысле, что если раньше я мог приподнять ноги примерно так на миллиметр, то теперь вполне мог замахнуться на все три. Правда, при этом дико болели мышцы живота и каждое новое «качание» я мог предпринять только после десятка-другого минут отдыха.
А эти сволочные аиотееки пришли и все испортили, тупо отвязав меня от земли — никакого уважения к чужому труду!
Выдернули кляп изо рта, однако оставили связанными руки и ноги. Затем слегка попинали, то ли восстанавливая таким способом кровообращения в затекшем теле, то ли пытаясь донести мысль, что рыпаться бесполезно. Но пока усердствовали в меру и, добившись контрольного стона, быстро свернули это занятие. (Я их постарался не разочаровывать и начал верещать чуть ли не на втором пинке. На первом просто не успел среагировать). А потом вытянули за шкирку из хижины и свалили на песок — циновки я опять не удостоился.
— Ну а теперь давай говорить серьезно, — заявил мне все тот же аиотеек, усаживаясь на циновку в то время как его более молодой коллега перевел меня методом вздергивания за шкирку в сидячее положение и, помахивая очень знакомой мне по общению с Ассиаком плетью, встал за спиной.