И тем не менее, задешево отдавать свои жизни аиотееки были не приучены. А воинами они были хорошими и бились до последнего.
А потом… Ну вот вы представляете себе глаза ребенка, которому единственному из всей детсадовской группы не досталось набора конфет в пластиковом дед-морозе на новогоднем утреннике. Вот примерно так же выглядели глаза троицы молодых вояк бородокосичного воинства, которых злой Шаман Дебил отловил и заставил помогать себе с раненными, пока другие более удачливые и счастливые детишки побежали дальше штурмовать крепость и добивать оставшихся врагов. А этим бедолажкам вместо участия в общем празднике пришлось топтаться по пляжу, таская тела своих товарищей и по ходу дела отделяя раненных от живых. Да еще ломать рогатки и колья, с помощью которых еще способные двигаться вояки поддерживали пламя нескольких костров, подогревающих воду в медных котлах. Или мертвой хваткой фиксировать на месте дергающиеся и скрежещущие зубами тела товарищей, над которыми бяка-шаман вершил свои целебные изуверства… Тоска!
Знаю, что «тоска», только мне, чувствую, сейчас будет еще тоскливее. Как это обычно и бывает, сразу после битвы на меня навалился груз самых тяжелых моих обязанностей, а с ними и беспросветный депресняк.
Хотя нам вроде как и удалось нейтрализовать все сильные стороны аиотеекского войска, хоть и получилось вроде обмануть и застать их врасплох, обеспечив себе максимальные преимущества, однако и без жертв с нашей стороны не обошлось. И этих жертв уже было немало, а будет еще больше потому как…
Впрочем, интуиция мне подсказывает, что для расстройств и печалей поводов у меня еще будет предостаточно, так что пока надо гнать тоску от себя как можно дальше и надеяться на лучшее.
— Не парьтесь, — подбодрил я бросающий на меня печальные взоры молодняк. — Вряд ли вы чего-нибудь упустите существенного. Аиотееки же в крепости запрутся и их надо будет еще оттуда выковырять! Зато благодаря вашей помощи многие их наших товарищей останутся живы. А от этого, поверьте старому шаману, Мана прибавляется еще куда сильнее, чем от десятка добытых скальпов! Пусть эти дурошлепы бегают с копьями вдоль забора, зато Предки даруют вам троим невероятную удачу и все ваши труды окупятся сторицей!
Несчастные верили мне, кивали головами, но даже у смертельно раненных пациентов, которых, поверьте, на этом пляже хватало, глаза и то не были такими тоскливыми.
Ну вот, как я и говорил…
— Там эта… Шаман Дебил, аиотееки в своей крепости заперлись… Ну, той, что внутри другой крепости. Вождь Лга’нхи меня позвал тебя на совет звать… — спустя так примерно минут сорок после того как я приступил к обязанностям шамана-лекаря, сообщил мне Риги’тгу, молодой еще вояка из ирокезов, спешно пролетевший сквозь поселок прибрежников от осажденной крепости.
Я оторвался на мгновение, чтобы вытереть предплечьем пот со лба. Лучше не стало: руки, окровавленные по самые плечи, — плохая салфетка. Да еще мухи и прочая насекомая гнусь, привлеченная запахом крови и вывороченных внутренностей, обильно роились над полем боя, не брезгуя заодно уж отдать визит вежливости и мне.
Поглядел на Риги’тгу, старательно делавшего равнодушное лицо, изображая, что его нисколечко не волнует тяжелая атмосфера военно-полевого госпиталя, стоны и вид ран на телах его недавних сослуживцев. А с лица-то эвон как сбледнул…
Впрочем, не удивительно, это же тот самый приемный сын Гит’тевека, которому я после Большой Битвы плечо врачевал. Небось, как окунулся в эту атмосферку, так сразу и накатили воспоминания.
Да уж… Одно дело ворочать копьем посреди драки, мечтая о героической воспетой в балладах смерти, и совсем другое — столкнуться вот с этой крайне неприглядной и совсем не героической стороной воинской жизни… Так что атмосферка у нас и впрямь та еще!
И кровь да мясо — это еще не все радости этой стороны. Частенько, схлопотав повреждение, кишечник автоматически опорожняется, чтобы не создавать своему хозяину дополнительных проблем во время выздоровления. Так что запашок тут стоит… не как в магазине парфюмерии. Вот на парня и накатило.
Впрочем ладно, все это лирика… Так о чем он там говорит?
Ага. Ясное дело, наши вояки добежали до крепости, безрезультатно потыкались в ограду и запертые ворота, как стадо баранов, и теперь требуют Шамана на совет.
Ведь одно дело — сказать, что «ни фига не знаю, что делать», потому как никогда раньше не то что не брали, но даже и не видели подобных крепостей. И совсем другое — солидно пригласить на Совет. А уж на Совете Шаман по-любому словесного поноса сдержать не сможет и изложит все, что ему Предки наподсказывают.
А я бы и рад на совет, потому как без моего присмотра эти гении еще тех дел наворотят! Да тут у меня еще четверо раненных не осмотрены. И еще один с пробитым брюхом осмотрен и отложен на потом, потому как возиться с ним долго, а тут люди кровью истекают. А мы и так уже восьмерых потеряли безвозвратно, да еще как минимум пятеро под большим сомнением, выживут или нет. И просто раненных — полтора десятка. И это еще не считая тех, кто не счел свои раны серьезными и не обратился за помощью… Какая, однако, расходная с точки зрения человеческих жизней эта штука — война. Даже когда вроде и побеждаем, все равно несем огромные потери. И абстрагироваться от них, переведя человеческие жизни в статистические данные, у меня никак не получается. Это какому-нибудь маршалу-генералу будущих времен, командующему многотысячными а то и миллионными армиями легко — полк туда, дивизию сюда, допустимый процент потерь столько-то… А я со всеми этими, еще очень молодыми, в сущности, ребятами, из одного котла ел, у одного костра спал… для меня все они далеко не статистические единицы.
Впрочем, не уверен, что и генералам-маршалам легко… Чёрт. Опять не о том думаю. А думать надо о том, чем занять своих вояк, пока я тут раненных обрабатываю. А то ведь полезут сдуру штурмовать крепость в лоб и добавят мне работы.
— Шесты заготовьте, — бросил я, распуская наспех поставленный жгут на руке очередного пациента, смывая с раны запекшуюся кровь и готовя новую иглу с ниткой. — Толстые… в руку толщиной. Крышу разломайте какую-нибудь или забор…
— Зачем эта?
— Лестницы будем вязать.
— Чегой-та?
Вот ведь блин. Крепости они собрались штурмовать. А у самих, в смысле степняков и прибрежников, даже и слова-то такого «лестница» в языке нет. Раве что у горцев… Только вот сколько раз пользовался лестницами в горских царствах, где они бывало встречались, но так и не соизволил узнать их местное название. И ведь не нарисуешь, пачкая руки в песке.
— Доставайте шесты, — бросил я раздраженно. — И ремней побольше или веревок… А еще можно большое бревно взять… Надо будет прикинуть, как к нему ручки какие-нибудь приделать или петли, таран будет. А еще плетни где-нибудь выломайте — надо будет что-то вроде больших щитов изобразить. Я скоро подойду и объясню, что со всем этим делать. Лга’нхи передай, чтобы без меня не начинали!
Эй, погоди! — окликнул я уже было припустившегося бежать назад молодого. — Они ведь там заперлись за той оградой, что внутри другой ограды стоит? Тогда еще передай Вождю Лга’нхи, что ее окружить надо со всех сторон, чтобы аиотееки убежать не могли… Я скоро приду.
Скоро не скоро, а наверное час с лишним я еще провозился. Раненого в живот пришлось добить и еще один с раной на ноге сам истек кровью, сколько ни крутил я жгут и ни зажимал рану тряпочными тампонами. Видать, повредило ему вражеское копье какую-то важную артерию.
Так что количество безвозвратных потерь уже достигло десяти человек. А ведь это — одна пятая всего вышедшего в этот поход воинства. Да еще как минимум трое под большим сомнением… Ненавижу войну!
Подошел к «кремлю», где меня уже нетерпеливо поджидали не навоевавшиеся детишки. Едва ли не приплясывают, поглядывая с надеждой, что я покажу им, как перелезть через ограду, чтобы схлопотать там еще парочку-другую-третью ранений!
Ну да хоть подходящих шестов наломали… И вообще, материала заготовили даже с избытком, небось, половину дос’тёковского поселка в щепы разнесли. Хотя нет, это мне так с усталости да с непривычки кажется.
Показал, как надо лестницы вязать, делая зарубки на длинных шестах, вставляя в них короткие перекладины и плотно привязывая веревками или ремнями. А пока соплеменники вкалывают, обошел укрепление по периметру.
…Может, оно и хорошо, что придется сейчас эту крепость штурмовать — мои поучатся, как это делается. Уж лучше тут, чем на каком-нибудь более серьезном объекте. Если я хоть что-то в жизни понимаю, то сейчас в «кремле» заперлось не больше десятка человек. А скорее, и того меньше, человек пять-семь. Так что больших трудностей вроде как не предвидится.
Однако все равно действовать будем по полной программе, чтобы испытать на практике мои теоретические знания, в свое время щедро начерпанные из интернетовской помойки.
Нет, зигзагообразные окопы по методу маршала Вобана копать, ясное дело, не будем. Меня, конечно, все тут любят и шибко уважают, однако предложи я им такую чушь, в этом самом окопе и закопают, предварительно переломав все кости, чтобы вписался в зигзаги. По этим же соображениям, думаю и начинать строить катапульты с осадными башнями не стоит. Но вот все остальное…
Итак, что у нас имеется. Ограда высотой метра два с небольшим. Ну а перед ней—ров-канава и небольшой земляной вал.
На мой взгляд, смотрится все это не слишком устрашающе. Но и такая «оградка» может стать серьезной преградой. Даже через простой сельский жиденький плетень попробуй-ка сразу перелезть, особенно когда с противоположной стороны в тебя копьями тыкают. Недаром крепости, как надежный вид укреплений, дожили аж века до XIX, а в нашу «доцарьгороховскую» эпоху это практически непреодолимая преграда.
…Кстати о копьях. Когда был внутри, посмотреть не догадался, не до того было… А впрочем, в моем полном распоряжении внешняя ограда, так что могу изучать конструкции защитных крепостей аиотееков на ее примере.