Увы, мы до такого, пока не доросли. Самые старые и солидные преподаватели в моем Университете, были в основном из банды Дрис’туна, и было им лет по двадцать — двадцать пять, максимум.
Нет, и более почтенные товарищи тоже приходили преподавать. К примеру Бот’аники Эуотоосик или Гок’рат, да и других почтенных старцев, из числа ремесленников или знатных животноводов, пахарей, рыбаков-мореходов, я активно привлекал к преподаванию.
Но признаюсь, больше для того чтобы придать солидности своему заведению.
Нет, конечно они знали много полезного. Такие знания, в которых я был абсолютно некомпетентен. И хранили в своих головах мудрость, и жизненный опыт тысяч поколений своих предков. Тот самый опыт, что позволял им выживать на этих землях и морях, в эти неласковые времена.
По части повадок животных и растений, ухода за скотом или ловли рыбы, а также многих ремесел, я даже не пытался вякать и лезть со своими знаниями, поперек знаний тех людей, которые на этом собаку съели. Где уж мне тут соваться со своей теорией, собранной из мельком прочитанных статеек, плохих школьных знаний, да фантастических книжек авторов, чьи герои, в одиночку, за пару дней строят домны, и начинают сходу выплавлять самолеты и пароходы…
Нет уж, пусть по части выращивания и добычи харчей, местные делятся своим опытом, который моим ученикам, думаю пригодится куда сильнее, а главное чаще, знания теоремы Пифагора, или таблицы Менделеева, (будто я сам могу ее по памяти воспроизвести).
Так что, эти Старшие и умудренные жизнью люди, приносили немало пользы, передавая студентам Университета свой практический опыт по части жизни в этом мире.
Но вот по части тех скудных теоретических знаний, что я притащил с собой Оттуда… Тех знаний, что в конечном итоге, объединившись с практическим опытом, дадут некий толчок в развитии цивилизации… Тут мне приходилось полагаться только на себя и своих учеников.
А было их, увы, не так много. Ну в смысле таких, которые бы не просто вызубрили таблицу умножения или алфавит, но и поняли их настолько хорошо, чтобы учить других, а главное — продвигать систему знаний вперед.
…Ну а уж в и в плане быта. В смысле инфраструктуры, Мос’ковский Университет, пока оставлял желать лучшего… Сильно желать!!!
Про аудитории я и не говорю. Настолько большое помещение, чтобы внутри могло уместиться хотя бы полсотни человек, тут называлось «Дворцом». А у великого шамана Дебила, и так уже был один дворец, так что строить еще один для его учеников, это у него рожа треснет. Тем более что освещать полутемные помещения слишком дорого, делать большие окна — бессмысленно, а в степи и так хватает места, где можно собрать несколько десятков мальчишек, и что-то им объяснить. Зачем для этого строить еще какие-то здания? Было бы желание учиться, и стоя по шее в выгребной яме выучишься. А коли желания нет, тут никакие дворцы не помогут! Примерно так рассуждали бы наши Старшины, приди я к ним с идеей возведения домов предназначенных только для того, чтобы в них чему-то учить мальчишек.
И так уже, когда я заикнулся о постройки чего-то вроде общаги для учеников, на меня посмотрели… ну скажем так, с удивлением. С каких это пор, подросткам понадобилась крыша над головой, тепло и регулярное питание? Чему они вообще научатся, пребывая в таких тепличных условиях? …Уж ничему полезному точно!
Даже Леокай меня не понял, когда обговаривая плату за обучение, я упомянул еду для учеников. Тут к воспитанию молодежи относились серьезно, и никакого баловства и расслабухи, вроде еды и теплых лежанок, не допускали.
Так что жили подростки, как это и полагается, — где и как придется, в собственноручно выкопанных ямах и сплетенных из разного мусора шалашах. А обогревались обычно либо солнечными лучами, либо зимой — в мастерских, у печей, возле которых подрабатывали, попутно усваивая основы ремесел.
Но ежедневную еду, я все-таки для студентов выбил. Убедив, курирующих наше заведение и запасы пищи Старшин, в том, что если подростки будут тратить время на добывание пищи, на усвоение письменности, счета, механики, геометрии, металлургии, астрономии, юриспруденции, животноводства, медицины и прочих-прочих-прочих наук, у них банально не останется времени.
Приведенный мной список предметов произвел должное впечатление. Старшины покачали головами, посетовали на распущенность нынешней молодежи, которая (виданное ли дело) повадилась каждый день ходить с набитым брюхом… и в конечном итоге, дали свое добро.
Так что с тех пор, святая святых Моск’овского Университета, альфой и омегой учебного процесса были не библиотеки, аудитории и большие лекционные залы, а большущий котел, в котором, раз в сутки, ближе к вечеру, варили наваристую похлебку на воде, с элементами мяса, крупицами крупы и ароматами овощей. (И это еле выбил из жадюг-старшин, которые вспоминая свою молодость, искренне не понимали, зачем подростку нужно есть).
Вокруг этого котла и кипела почти вся университетская жизнь.
Моим величайшим вкладом в науку педагогики, было ценное указание, что миски ученикам заполняет учитель, в зависимости от собственной оценки усвоения учеником преподаваемого предмета.
Усвоил хорошо — на тебе половник. Отлично — половник с горкой. На троечку — пол-половника. Двоечник? Вот тебе половником по лбу, иди лови лягушек или ешь траву. Потому как всех кроликов и сурков вокруг Мос’квы, прилежное студенчество давно отловило и слопало.
Как ни странно, эта система давала очень хороший результат. В первую очередь потому, что все бездари и лентяи просто сбегали из Университета, подталкиваемые в спину голодом и насмешками более сытых, а значит и сильных, сверстников.
Ну а уж те кто остались, усваивали знания, не жалея сил и времени, кушать-то хочется! А поскольку разборки вокруг котла между бандами были строго запрещены… да и на глазах наставника чужую миску не отберешь, то знание и учение, стали своеобразным оружием в конкурентной борьбе. И преподавателю даже не было необходимости наказывать нерадивого ученика самому — друзья из банды, делали это за него.
Так что, экзамены студенты Мос’ковского Университета сдавали, фактически, каждый день и понятия «пересдачи» не было. Никто тебе отсутствие вчерашней порции не компенсирует, за сегодняшние успехи. А голодное брюхо, байками про «завтра обязательно выучу» не успокоишь.
…В Школе при Храме, похоже все было совсем по другому. Тут тебя и специально построенные для этих целей тихие дворики, (освещение дорого, да и кому охота торчать на жаре в классах). И солидные, почтенного вида преподаватели, с наработанным столетиями Авторитетом. Воорзаку небось не приходится размахивать копьем, или охаживать плетью спины студентов, чтобы добиться внимания и почтения. Сам тот факт, что он тут преподает, уже заменяет ему и копье, и плеть и сертификат о получении Нобелевской премии.
Да и студенты, жили во вполне себе достойных условиях — домишках на десяток-другой человек. А некоторые, с особо удачным происхождением, так просто в царских персональных палатах-комнатках, на одного… а то и дополнительной коморкой для слуги.
А уж кормили в школах при Храмах, более чем качественно. …Чай жертвенных животных приводили каждый день, а мясо имеет тенденцию портиться, так уж лучше пусть его слопают те, кто заплатил немалые средства за пребывание и обучение в этих стенах.
Но это все было привычным. …Я ведь видел не только мос’ковские, но и московские учебные заведения, так что наличием классов, столовой, и общаги, меня удивить было сложно. Но тут еще ведь были и учебные пособия!!!
У нас-то конечно тоже по этой части кое-чего было. …Без лишней скромности скажу, что хранилище свитков в моем Храме, было вероятно самым крупным книгохранилищем на том берегу моря. …Что впрочем, учитывая что письменность «изобрел» я, было не таким уж и большим достижением. …Однако, шутки шутками, а уже более сотни «трактатов» на всевозможные темы, начиная от текстов баллад и до учебников по арифметике-геометрии и возведению плотин, у нас имелось.
А каждый ученик, к концу обучения, должен был переписать один-два свитка, желательно по теме своей специализации, которые либо пополняли нашу библиотеку, либо уносились с собой, в качестве учебно-справочного пособия.
Но все это было пока на более чем любительском уровне.
Воорзаак же показал мне библиотеку… по его словам — одну из многих в Храме, в которой этих книг-узелков, было развешано, наверное несколько тысяч.
К сожалению, большую часть узелковых записей я просто не смог разобрать. «Специфически ученый сленг» был выше моего примитивного понимания.
И уж тем более загадочны были для меня значки на пергаментах, нарисованные в подражание узелковой письменности. …Я такие раньше видел на пайцзах аиотееков и на их монетах и думал что это лишь попытка примитивного подражания узелкам.
Воорзаак же объяснил мне, что это специальная храмовая азбука… а вернее — иероглифика, созданная именно Тут, опять же, чуть ли не лично Икаоитииоо. И как я начал подозревать — на основе той самой древней узелковой системы.
— А почему ей не пользуются все? — С некоторым удивлением спросил я Воорзаака.
Тот лишь переглянулся с библиотекарем, и что-то там такое ляпнул что, мол, «Это не для всех».
Как я понял из его разъяснений, ее учили лишь жрецы, стоящие на третьей ступени. А остальным, тем временем, преподавали обычную шнурочно-узелочную письменность.
Система сия мне показалась крайне глупой, ни к чему хорошему, все эти смешные тайны, и монополии на запретные знания не ведут. Да и власти дают намного меньше, чем кажется самим «посвященным». Будто бы, коли тем же аиотеекам-оуоо, приспичит сунуть свой нос в «запретные книги», они не смогут «разговорить» нескольких жрецов подходящей ступени, которые все им прочитают и растолкуют как миленькие. И никакие «тайные тексты» не помогут. Тут пока единственно надежная защита от подобных наездов — отсутствие интереса воинов-правителей к книжным знаниям.