— Если надо будет, родичей этих найдут. — Ткнув пальцем в гору трупов стащенных в сторону, высокомерно ответил аиотеек. Но небольшая заминка перед ответом… да и сам факт, что аиотеек удостаивает кого-то ответом, давала понять, что он обескуражен моим неподчинением, и хоть чуточку, но растерян.
— В тех краях, откуда я прибыл. — Неторопливо, и, опять же, подчеркнуто скромно, начал я. — Принято, что тот кто пускает странника в свой дом или город, распространяет на него священные правила гостеприимства, а значит берет под защиту и покровительство.
Я прошел долгий путь по степям, горам, лесам и морям. И везде где был… даже среди племен живущих, как животные в грязи и не зная одежд, этот обычай свято соблюдался, ибо завещал его нам сам Икаоитииоо, в чьем Величии и Силе, усомнится лишь безумный.
Когда меня впустили в бухту, когда я пожертвовал часть своих товаров Храму и городу… Когда я разделил в Храме пищу с достойнейшими Вождями аиотееков, я решил что этот обычай существует и здесь.
Скажи мне достойный воин, неужели я ошибся, и аиотееки не чтут Священный Закон Гостеприимства?
— Что?!?! Я… Э-э-э…
Во-о-от!!! — Кажется у аиотеека начала подключаться какая-то, давно уже не использовавшаяся часть мозга. Десятки лет доминирования, конечно, дело хорошее. Но старые священные обычаи и мораль, так быстро не атрофируется.
Просто эти обычаи и эта мораль, передвигаются куда-то в графу «для своих», потому как все вокруг лишь рабы аиотееков, а к рабам нормы принятые меж свободных людей не относятся.
Мы же, рабами точно не были. Об этом говорили и наши доспехи, и копья в руках, а главное, — готовность умереть подтверждая свое право на свободу. Неудивительно что аиотеек растерялся.
— Закон гостеприимства, — продолжил давить я. — Также говорит, что защита жизни и сохранность имущества гостя — это вопрос Чести для хозяина. Но я никогда в жизни не поверю, что аиотееки, о чьей силе и благородстве я слышал так много даже на противоположном берегу моря, не знают что такое Честь! Или вы не хозяева этого города и мне надо говорить с кем-то другим?
…О, не надо слов, по твоему лицу я вижу что вы тут хозяева не только города, но и всех земель вокруг. Так скажи же мне, благородный воин, кто, и с какой целью тебя сюда послал? Ибо я вижу что тут происходит недоразумение, способное нанести огромный ущерб Чести аиотееков, опозорив их в глазах самого Икаоитииоо. Не могло ли так случиться, что тот кто позвал тебя сюда, хотел навредить аиотеекам?
Аиотеек шмальнул в меня этаким пронзительным взглядом, явно не символизировавшим о желании стать моим лучшим другом. Но…! — Молодец, сдержал свои чувства и рвущиеся из горла слова при себе. Затем, бросив внимательный взгляд на жрецов, стоящих на палубе нашего корабля, и на кучку городских прутоносцев, снизошел до ответа.
— … Я Масииаак, — служу бесстрашному и великому оуоо Коонгивоосику, из рода Желтых Камней. Которого Большой Совет Родов поставил править городом Аоэрооэо, — пробормотал аиотеек. А затем видимо решив что коли уж начал говорить, надо договаривать, — добавил уже куда более твердым голосом. — Он послал меня сюда, чтобы навести порядок.
…Ну да, конечно же, после всех этих слов о гостеприимстве и чести, не скажешь ведь при такой толпе свидетелей, что тебя послали убить и ограбить гостей. А «наведение порядка», можно толковать по всякому.
— Это очень достойная и благородная миссия, о великий воин. — Горячо заверил его я. — Но кто тогда вон те люди, что пришли сюда вместе с тобой, размахивая прутьями?
— Э-э-э, ой… Я Лаакраак из старой семьи Таайк, что живет в городе со дня основания Храма и присматривает за гончарными рядами. — Откровенно испуганно проблеял главный прутоносец, под кинжальным огнем сосредоточившихся на нем взглядов.
— И зачем ты здесь? — Уточнил я, потихоньку подгребая под себя председательские функции.
— Чтобы пресечь беспорядки… — Совсем уж неубедительно ответил бедолага.
— Среди убитых есть твои родичи? — Опять надавил я на него, почти не сомневаясь в ответе. От этого Лаакраака так и пованивало большими деньгами и я сильно сомневаюсь, чтобы «присматривая» за гончарными рядами, он сам, хоть раз коснулся бы пальцами глины. …Тоже мне, «коллега» нашелся. Типичный рэкетир.
— Э-э-э… Нет. — Пряча глаза в землю и даже покраснев, ответил Лаакраак.
Мужик явно попал между молотом и наковальней. С одной стороны, стоял кто-то из аиотееков, заваривших всю эту кашу. Но, с другой стороны, — Храм.
Пойдешь против аиотееков — умрешь от копья. Пойдешь против Храма… Ну вот не знаю, какими там угрозами могли оперировать жрецы. Но судя по роже этого доблестного прутоносца, конфликта с Храмом он опасался не меньше чем конфликта с аиотееками. Так что нежелание вставать ни на одну из сторон было не просто написано, а просто-таки вырублено зубилом на его лице.
— Так зачем же ты сюда пришел? — Удивленно спросил хитрый медицинский дедок Догоситаак, вынырнув откуда-то из-за моего плеча, и очень удачно производя контрольный выстрел. Под взглядом жреца, Лаакраак, то бледнея, то краснея, то вообще зеленея, окончательно сдулся и выпал в осадок.
— Эта пристань и жилища на ней принадлежат моей семье. — Едва не теряя сознания, проблеял он.
— Но эти люди — не твои родичи? — Уточнил я. А потом, словно бы мне пришла в голову замечательная мысль, добавил? — Но, может быть, они ваши работники? А коли так, твоя семья должна заплатить за тот ущерб, что нанесли ее люди гостям Храма. А у нас ведь много раненных, и даже есть двое убитых. …Это были очень родовитые люди — родственники Царей, и даже мои лично. Надеюсь у твоей семьи хватит богатств чтобы расплатиться за их смерть. Иначе нам придется потребовать плату кровью! …Много ли у тебя родни?
— Нет-нет… — Поспешил откреститься от такой радости Лаакраак, — Я совсем даже не знаю этих людей.
— А-а-а. — Довольно протянул я. — Так, значит ты, наверное, узнал, что кто-то нападает на людей, которые заплатили деньги твоей семье за право пользоваться пристанью и сараем, и поспешил нам на помощь!? …Так можешь не волноваться, мы справились сами.
Мы даже будем свидетельствовать перед Храмом и почтенным Наместником Коонгивоосиком, чтобы они простили тебя и твой род. …Ведь ты сильно подвел их, позволив неизвестно откуда взявшимся плохим людям, убить своих гостей прямо в твоем доме.
…Ведь этот вот дом, ты говоришь принадлежит тебе? …Ай-ай-ай… Большой грех!!! Я бы на твоем месте, завтра же с утра, поспешил в Храм с большими дарами, ибо, насколько я знаю, Икаоитииоо очень строг с теми кто вольно или невольно нарушает Закон Гостеприимства!
Да и Наместнику за обиду надо заплатить достойную виру. Мы же, готовы удовлетвориться малым, только для того, чтобы иметь возможность, вернувшись домой, сказать родичам убитых, что взяли за их смерть достойную плату. …Но ты все-таки постарайся, чтобы эта плата действительно была достойной!
— Да-да… Несомненно… Прямо с утра… — Начал бормотать Лаакраак, поспешно пятясь куда-то назад, и стараясь не смотреть на строй аиотееков.
— Что ж, достойнейших воин Массииаак. — Снова обратился я к аиотееку. — Как видишь, к нам со стороны Лаакраака из старой семьи Таайк, нет никаких претензий. И он подтвердил, что это абсолютно чужие люди напали на его гостей, и даже готов отдать немалые богатства, чтобы замолить свою вину перед Икаоитииоо, Наместником и нами.
Так что, если у тебя больше нет к нам никаких вопросов, мы можем мирно идти каждый своим путем.
Аиотеек внимательно посмотрел на меня. Вопросов он возможно и не имел, но сказать наверняка хотел бы многое. Причем не столько языком, сколько жалом своего копья.
Однако, какие бы инструкции ему не дали, повода для дальнейшей конфронтации явно не было. Так что пробормотав себе под нос что-то недоброе, он пропел своим воякам команду возвращаться назад.
— Ух… — Пробормотал я, устало усаживаясь на гребную скамью. — Пока обошлось, но сдается мне, это только первый раунд.
— Что ты сказал мудрец? — Внезапно обратился ко мне Догоситаак, и я понял, что по привычке, после сильного стресса перешел на русский.
— Говорю, что на этом еще ничего не закончилось. — Устало пробормотал я, чувствуя себя выжатым как лимон.
Обидно. Обычно-то на меня в такие минуты снисходит вдохновение и пробивает на словесный понос. Речи льются легко и свободно и, потому, звучат очень убедительно и правдиво. А потом, после очередной удачно прокрученной аферы, даже чувствуется некая бодрость и подъем сил. А тут…
Уж не знаю, старость это, или хорошая оценка опасности, что пока прошла мимо, едва не накрыв нас всех с головой. Но ноги были словно ватные, руки слегка тряслись, а в голове была полнейшая пустота.
…Блин!!! Проклятый суматошный день. А ведь последний раз, я ел еще в Храме. Вчера вечером!
После стольких правильных слов о гостеприимстве, думаю было бы как-то невежливо не накормить наших гостей достойным ужином.
Только вот покидать корабль и возвращаться к сараю почему-то не хотелось, поэтому Дос’тек, как капитан, распорядился готовить ужин прямо на берегу, а заодно уж и занялся наведением порядка на «Морском Гусе».
Попутно я велел подсчитывать и записывать все что было украдено или сломано во время нападения. Не то, чтобы надеялся возместить убытки, просто еще один документ никогда не бывает лишним. Особенно в стадии, когда борьба перешла на судебно-бюрократический уровень.
— Хм… — Отозвал меня в сторону Лга’нхи, одним лишь многозначительным взглядом, едва я вышел из каютки где лежал Зувгур.
— Чего? — Спросил я у него, видя по глазам что где-то лажанулся.
— Хм… — Ответил он мне, многозначительно поведя глазами в сторону мальчишки Тууивоасика.
Действительно «Хм». — Очередной геморрой мне на голову!
Парень сегодня не только не создавал проблем, — он бился вместе с нами, прикончив на берегу парочку мерзавцев, а когда подошли аиотееки, встал в наш строй и неплохо там вписался.