Монументальные колоссы, две сидящие фигуры, были в десять раз выше обычного человека. Темные силуэты древних скульптур отчетливо выделялись в лунном свете на фоне мерцающей цепочки утесов на западе.
Омар подумал, не подождать ли ему здесь, на дороге, но потом решил, что нужно бежать вверх, к подножию колоссов. Даже фундаменты, на которых громоздились каменные великаны, были значительно выше Омара. Он обошел вокруг каждого из них, но никого не обнаружил. В тот момент, когда у мальчика мелькнула мысль, не забраться ли ему на цоколь одного из колоссов, чтобы сверху все хорошо осмотреть, он вдруг почувствовал сильнейший удар по затылку. Потом его окутала темнота.
Омар не знал, как долго он был без сознания. Он приходил в себя медленно, ощущая на губах то ли острый, то ли сладковатый вкус, который не был ему знаком. Он попытался шевельнуться, но резкая боль в затылке остановила его. Прошло некоторое время, прежде чем паренек понял, что он находится в темном запертом помещении и лежит на куче тростника. Воздух был затхлый, пахло пылью и выветрившимся камнем. Омар с трудом приподнялся и насторожился. Ему показалось, что он услышал крик петуха, но потом снова наступила гробовая тишина.
Он встал, вытянул руки и, растопырив пальцы, начал шарить вокруг себя в темной комнате, пока не наткнулся на каменную стену. Он медленно прошел вдоль стены и через двадцать шагов обнаружил угол комнаты. Омар продолжал двигаться в том же направлении. Стена не была гладкой. Омар нащупал дырки размером с ладонь и аккуратно высеченные углубления. Наконец он обнаружил подобие дверного проема, но поиски двери не увенчались успехом: там, где он ожидал услышать глухой отзвук дерева, под его кулаком был сплошной камень.
Откуда-то до его уха доносился странный звук. Сначала это было похоже на шипение, затем — на визг и металлический скрежет. И чем дольше Омар прислушивался к этому странному звуку, тем необычнее и загадочнее он ему казался.
Вскоре Омар устал и остановился в задумчивости. Где-то же должен быть вход в эту темницу! Передохнув, он продолжил поиски. Осторожно ступая, словно перед ним могла оказаться бездонная пропасть, паренек попытался пересечь комнату по диагонали, но уже через несколько шагов наткнулся на препятствие. Он ощупал его и понял, что это какое-то продолговатое корыто, заполненное мешковиной и другими не поддающимися определению предметами. Так Омар добрался до противоположной стены. Отсюда он попытался перейти комнату вдоль, но снова наткнулся на каменное корыто. Наконец он коснулся поверхности противоположной стены, где обнаружил высеченное в камне колесо с шестью спицами. Омар ощупал рельеф и понял, что перед ним изображение повозки, запряженной лошадьми.
В поисках выхода из темницы мальчик взобрался на каменное корыто, стоявшее посреди комнаты. Отверстие в потолке представлялось ему единственной возможностью выбраться отсюда. Помедлив, он стал ногами на край корыта, поднял руки и попытался ощупать потолок. Но как он ни тянулся вверх, ему так и не удалось достать до свода. При этом он потерял равновесие и свалился. Раздался треск, поднялась пыль, но, к счастью, мешковина смягчила падение, так что мальчик не получил никаких повреждений. В отчаянии Омар отполз на четвереньках к куче тростника, лег на спину и стал соображать, как ему выбраться из тюрьмы.
Глава 2Луксор
И не помышляй, будто Аллах не ведает о том, что творят нечестивцы. Он только дает им отсрочку до того дня, когда, возведя взоры к небесам, они будут спешить с запрокинутыми головами. Взоры не будут возвращаться к ним, а их сердца будут опустошены.
Караколь, полицейский участок в Луксоре, находился на улице эль-Магатта, вблизи отеля «Винтер Пэлэс». Профессор Шелли с трудом пытался уговорить твердолобого полицейского за стойкой с невысоким полупрозрачным стеклом отложить газету и сделать запись о происшествии.
Нет, мужчина в темном поношенном костюме и красной феске на голове наотрез отказался что-либо писать. Угроза, что последует жалоба в высшую инстанцию, не произвела на него никакого впечатления. Он оперся на скрипящий столик и заявил, что сам является высшей инстанцией, по крайней мере здесь. Он суб-мудир в Луксоре.
Только угроза, что Шелли сегодня за обедом пожалуется консулу Мустафе-ага Аяту, возымела должное действие на блюстителя порядка. Мустафа-ага был британским консулом в Луксоре, маленьким королем, который каждую неделю устраивал праздники для высшего общества.
— Вы знаете Мустафу-ага?
Профессор кивнул, хотя на самом деле это не отвечало действительности.
— Меня зовут Ибрагим эль-Навави, — произнес блюститель порядка и в качестве приветствия положил правую руку на феску. — Мустафа-ага очень ценит мою службу, сэр.
— Надеюсь, что и я удостоюсь чести оценить вашу службу, сэр!
Слово «сэр» прозвучало несколько пренебрежительно, Ибрагим эль-Навави уловил это, но, не подав виду, вытащил из бокового ящика скрипучего письменного стола желтый лист бумаги, разгладил его и деловито осведомился:
— Ваше имя?
— Профессор Кристофер Шелли.
— Место жительства?
— Ленсфилд-роуд, 34, Кембридж, Англия.
— И вы заявляете об исчезновении вашего слуги…
— Омара Муссы. Он не вернулся сегодня ночью после прогулки на лодке по Нилу.
— Может быть, он утонул.
— Послушайте, паромщик утверждает, что высадил Омара на противоположном берегу и всю ночь прождал его в лодке, чтобы перевезти обратно.
— Но о чем это говорит, профессор? Я вам скажу, что произошло: ваш слуга Омар поплыл ночью через Нил. Там он встретился с хурият. Каждый в Луксоре знает, где ночью разгуливают публичные женщины. Хурият забрала его с собой домой, и в течение дня ваш Омар вернется с остекленевшими глазами.
— Омару четырнадцать лет! — возмущенно воскликнул Шелли.
— Это ни о чем не говорит, — возразил суб-мудир. — Египтянин, которому четырнадцать, уже настоящий мужчина.
Профессор Шелли, до сих пор пытавшийся утаить истинную причину ночной прогулки Омара, теперь понял, что самое время признаться во всем суб-мудиру. Поэтому он рассказал, что сообщил неизвестному о том, что интересуется древними находками. Тот назначил ему встречу вечером у колоссов Мемноса, предупредив, что об этом никто ничего не должен знать. Омар вызвался пойти на эту встречу.
Ибрагим эль-Навави долго смотрел на профессора, потом отодвинул желтый листок с записями в сторону и произнес:
— Почему вы мне сразу об этом не сказали, сэр?
— Разве это что-то меняет? Мой слуга бесследно исчез!
— Меняет, профессор, и очень многое, если не сказать все. Ни один человек добровольно не пойдет ночью в сторону Дейр эль-Медины. Это место жуткое, причем так было с давних пор, на нем лежит тысячелетнее проклятие. Жители Дейр эль-Медины прокляли это место. Они рыли гробницы фараонов в Долине царей три тысячи лет тому назад, а после окончания работ их убивали, чтобы никто не выдал место захоронения. И сегодня еще их души блуждают по долине ночью.
— Глупая болтовня.
— Не говорите так, профессор. И в наши дни с жителями Дейр эль-Медины обходятся как с прокаженными. Их называют «потусторонние», с одной стороны, потому что они живут на противоположной стороне Нила, с другой — потому что они связаны с потусторонним миром. Вы можете в это не верить, но, к сожалению, есть печальные факты. Каждый месяц в праздник бога луны Хонсу люди бесследно исчезают, некоторые рассказывают, что их живьем замуровывают в гробницах Долины царей.
— И вы, суб-мудир, спокойно наблюдаете за всем этим?
— Ну что вы такое говорите?! — возмутился эль-Навави. — Мои люди уйму времени потратили, облазив Дейр эль-Медину вдоль и поперек в поисках пропавших. Но все напрасно. Нет никаких доказательств, только слухи.
Шелли заметно разволновался, достал из кармана пиджака трубку и стал раскуривать ее. Маленькие облачка дыма, которые он выпускал, как паровоз, выдавали его нервозность.
— Но не может же быть такого, чтобы вся деревня состояла из фанатиков, которые терроризируют город!
Суб-мудир пожал плечами, так что его маленькая голова чуть не скрылась в поношенном пиджаке.
— Проводя любое расследование в Дейр эль-Медине, полицейские словно натыкаются на глухую стену. Жители держатся очень дружно. Днем там можно увидеть только старух, а ночью никто не отваживается перебраться на ту сторону.
С запыленной этажерки у стены, на которой хранились связанные пачки бумаги, эль-Навави взял папку с документами и бросил ее на письменный стол.
— Здесь все нераскрытые случаи. Люди, которые бесследно исчезли ночью. Последний — немец вместе со своей женой. Иншаллах.
— Неужели вы еще никогда не находили пропавших?
— Почему же! Был один американец. Но, честно говоря, его нашла не полиция, а стервятники, которые утром и вечером кружили над долиной. А у мужчины отсутствовала существенная деталь — голова.
Шелли крепко затянулся трубкой. Наконец он спросил почти умоляющим голосом:
— Что вы намерены теперь делать?
Эль-Навави смахнул ладонью пыль с папки и смущенно глянул на письменный стол.
— Я пойду вам навстречу: вышлю в Дейр эль-Медину патруль, хотя и сейчас с уверенностью могу заявить, что это предприятие не будет иметь успеха.
На этом профессор распрощался с полицейским, и уже на ходу суб-мудир ему крикнул:
— Если позволите, я дам вам совет, сэр! Не пытайтесь раздобыть карты раскопок! Вы же сами видите, что любые попытки приводят к смерти.
Профессор Шелли остановился.
— Что вы хотите этим сказать?
— О, ничего, ничего! Исчезновение вашего слуги будет приобщено ко всем этим делам. — При этом суб-мудир похлопал рукой по пыльной папке: — Все эти случаи объединяет лишь один факт: эти люди искали секретные планы гробниц Долины царей.
Шелли недоверчиво взглянул на эль-Навави. Что знал этот человек?