— Я служу командиром взвода специального отряда добровольческо-штурмового корпуса. Базируется наш отряд в Луганской Народной Республике, но мы работаем по всей линии фронта, на разных направлениях: в ДНР, ЛНР, на запорожском и херсонском, на харьковском направлениях. Выполняем боевые задачи.
Конечно, служба сложная, бывает тяжело. Недавно моего коллегу и товарища тяжело ранило. Слава богу, жив, находится в госпитале. Вообще у нас в отряде более ста белгородцев — жителей нашей области. И все служат достойно, многие награждены государственными наградами. И настрой у всех боевой. Мы понимаем, зачем пришли. Я благодарен всем ребятам, что они находятся здесь. Мы общаемся, дружим, поддерживаем друг друга.
Естественно, я спросил Сергея Шевченко об обеспечении и о довольствии. И командир взвода заверил, что всего хватает:
— Мы являемся добровольцами, потому у нас нет званий, но есть должности. Финансовые обязательства, которые прописаны в контракте, выполняются на все сто процентов. Нас полностью обеспечили и зимним, и летним обмундированием. Всеми защитными средствами. Мы прошли подготовку на стрелковом полигоне нашего корпуса, где всех обучали стрелять из разных видов оружия.
С точки зрения продовольственного обеспечения — хорошо кормят. Ни разу жалоб не слышал. Недовольства нет ни по содержанию, ни по обмундированию. По сравнению с соседской армией — небо и земля! По денежному довольствию — все положенные выплаты, прописанные в контракте, осуществляются регулярно и в полном объёме. Всё, что озвучивается в СМИ, всё платится. Даже не сомневайтесь!
Конечно, не обходится на фронте без юмора. Без него на линии боевого соприкосновения вообще никуда. Наверное, юмор помогает как-то психологически разгрузиться, оттаять. Вот и с командиром взвода бойцы добровольческого отряда шутят, называя его карьеру невероятной.
— В советской армии я служил сорок пять лет назад и был заместителем командира взвода. А сейчас — командир взвода. Ребята смеются, говорят, что это самая умопомрачительная карьера — подняться на одну ступеньку за сорок пять лет! — рассказывает Сергей Николаевич. — Но шутим мы друг над другом по-дружески, по-доброму.
Вообще здесь очень развито боевое братство и взаимовыручка. Мы как-то практически возле линии боевого соприкосновения участвовали в разгрузке снарядов. Делать надо было быстро, постоянно была опасность попасть под удар противника. Потому работали на пределе сил и возможностей! А ребята, когда узнали, что мне шестьдесят семь лет, стали предлагать посидеть, брать поменьше. Снарядные ящики весят более восьмидесяти килограммов. И бойцы очень старались проявить заботу ко мне. Это было очень трогательно. Но я понимал, что должен быть наравне с ними. Мы здесь все в одном положении, и не должно быть скидок на возраст!
Свой 68-й день рождения Сергей Николаевич отметил во время выполнения очередной боевой задачи. И не то что расстроен, а даже гордится этим.
— Я сразу всем сказал, что такого уникального дня рождения у меня не было, и я рад, что отметил его со своими боевыми товарищами. Ведь для нас слово Родина — не пустой звук.
— А что такое Родина для вас? И как прививается любовь к своей стране? — спрашиваю я командира взвода.
— Прививается в семье, конечно же! — отвечает Шевченко. — Нашими предками, прошедшими войну, родителями, которые всю жизнь трудились на благо нашей Родины.
Мы с братом родились в Сибири, в Томске. Папа наш — инженер, заслуженный строитель России. Участвовал в крупнейшей стройке братской ГЭС. Мама — учительница в школе. Они всю жизнь трудились для своей страны, даже не думая ни о наградах, ни о благах. Это же прививали и нам с братом. И старались сохранить связь поколений, память о дедушках, защищавших нашу землю.
Плюс я много путешествовал по своей стране, бывал за рубежом и могу с уверенностью сказать, что уникальнее России нет на земном шаре по разнообразию природных, климатических, географических, этнических ресурсов. Наверное, отсюда приходит понимание, что такую огромную, самобытную и красивую страну, как наша, надо защищать. Тем более мы все видим, какие ценности стали пропагандироваться на Западе. Пропаганда ЛГБТ-сообщества. Пропагандируются самые низменные человеческие качества. Казалось бы, надо лучшие и светлые чувства пропагандировать, а пропагандируются именно самые низменные. И в этом отличие нашего народа от всей этой англо-саксонской цивилизации. И для меня, для моих коллег-добровольцев это глобальное противостояние, в котором мы обязаны победить! И настрой у всех бойцов отряда боевой! Мы обязательно победим, как в сорок пятом, потому что правда за нами…
О жизни людей в белгородском приграничье
Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков сообщил, что только за прошедшие сутки Белгородский район подвергся атакам с помощью 78 боеприпасов в ходе 5 обстрелов и 5 БПЛА. Под удар противника в основном попадают сёла Журавлёвка, Красное, Петровка, Черемошное, Щетиновка и Ясные Зори. В результате атак в этих населённых пунктах полностью сгорели три частных домовладения, повреждены два частных дома и складское помещение на территории сельхозпредприятия.
Несмотря на то что правительство области рекомендует жителям выехать из приграничных населённых пунктов, многие местные отказываются это делать, потому администрация области и губернатор делают всё, чтобы максимально облегчить жизнь оставшимся в опасной зоне людям. В Ясных Зорях работает администрация и даже медицинский пункт.
Село Ясные Зори давно стало постоянно фигурировать в оперативных сводках — до границы всего пара километров. А граница — это уже линия боевого соприкосновения. Потому, чем ближе мы подъезжаем к селу, тем становится тревожнее. На асфальте то тут, то там тёмные пятна — здесь были подбиты вражескими дронами гражданские машины.
В Черемошном на обочине сразу два сгоревших дотла автомобиля: даже марки не разобрать. Едем быстро — местные дорогу эту называют «дорогой смерти», потому как нацформирования ВСУ ежедневно атакуют на ней гражданские машины.
В Черемошном встречаемся с главой сельского поселения Дмитрием Панковым. И понимаем, что этот глава администрации — руководитель совсем новой формации. Дмитрий Александрович одет в лёгкий камуфляж и вооружён карабином. На правой руке — шеврон его клуба боевых единоборств, где он воспитывает мальчишек. На левой — шеврон с российским флагом. Буднично сообщает, что с утра был атакован FPV-дроном и у него сгорела очередная машина, сам он, слава богу, остался жив.
Когда подъезжаем к администрации Яснозоренского сельского поселения, то даже не успеваем поговорить, потому как прямо на улице к Панкову подходит мужчина и рассказывает, что его дом был обстрелян.
— Надо проехать, посмотреть, — говорит мне глава администрации, и я согласно киваю.
Эмиль Назарян, хозяин дома, буднично рассказывает, что только вышел из дома, пошёл к соседу, как раздался взрыв. FPV-дрон влетел прямо в окно и разнёс кухню. Также пострадала ванная комната. В доме — характерный запах гари и взрывчатки. Осколками посекло всё вокруг.
— Враг давно приноровился, — объясняет глава администрации, — бить именно в окна, чтобы убить или покалечить мирных жителей и доставить максимальный ущерб. Потому даже вечером стараемся не включать лишний раз свет, потому как в освещённое окошко может влететь вражеский боеприпас!
Панков начинает уговаривать хозяина дома выехать из села. Рассказывает, что с выездом администрация поможет. Что правительство области и губернатор Вячеслав Гладков предоставляют либо место в пункте временного размещения, либо компенсируют съём жилья. Но Эмиль лишь кивает и говорит, что подумает. Глава обещает сегодня же прислать сотрудника администрации для составления акта о повреждённом имуществе и бригаду, чтобы заделать тепловой контур и помочь убраться.
— У нас повреждено порядка двухсот домовладений. Планируем в ближайшее время приступить к восстановлению. Но сейчас ситуация сложная, потому что противник ежедневно наносит удары. Но мы обязательно до наступления холодов и дождей закроем контур и сделаем крыши, чтобы жители жили спокойно. И надеемся, что наши вооружённые силы отгонят противника и мы победим! — говорит глава.
Мы идём по селу. Несмотря на разгар дня, в селе очень безлюдно. Даже собак и прочую домашнюю живность особо не слышно. За деревьями прямо возле домов — сожжённая дотла машина. Потом ещё одна и ещё.
— Враг жжёт машины каждый день. Две недели назад враг дроном «Баба Яга» за одну ночь только спалил около двадцати машин. Слава богу, не пострадал никто. С теробороной мы успели эвакуировать людей, спрятать их по подъездам. Отгоняли машины от горевших, чтобы спасти технику. — Панков рассказывает, а сам посматривает и наверх, и на дрон-детектор, определяющий приближение FPV-дронов. — Враг целенаправленно уничтожает гражданский транспорт, гражданскую инфраструктуру. Бьёт по жилым домам. Бил прицельно и по администрации, по Дому культуры, медпункту. Пытается раскачать обстановку…
Подходим к многоквартирному дому. Он тоже сегодня был атакован с помощью вражеского дрона. Фасад многоквартирного дома в месте прилёта разворочен. Враг и здесь ударил в окно. И само окно зияет голой, вывороченной кирпичной кладкой. А вокруг лохмотьями висит утепление и облицовка. Совсем недавно этот дом был отремонтирован по программе капитального ремонта жилья. Сергей — работник благоустройства — аккуратно, в перчатках вытаскивает осколки из разбитых окон, чтобы потом закрыть контур.
— Много работы? — спрашиваю его под хруст стекла под кроссовками.
— А вы не видите? — невесело улыбается мужчина.
— Там ещё работы добавилось. — Панков тоже подходит поближе. — На Лесной в дом дрон влетел. Как здесь закончите, перейдите туда, закройте контур и помогите убраться.
А сразу за домом — ещё один остов седана. Даже цвета не понять, так как машина выгорела полностью. На капоте — характерные следы от сброса «морковки» (так называют гранату для гранатомёта). Приличное отверстие сантиметров десяти диаметром, и от него расходятся кругами дырки от мелких осколков.