Юрий Алексеевич очень рад тому, что в школах вновь поют гимн России, что говорят о любви к Родине.
— Если говорить о патриотизме, то можно сказать одним словом: родное! И детям нужно понимание, что это родное у них есть. Через уроки мужества, через воспитание в школе и семье. Есть, конечно, страны, где круглый год лето, пальмы, море, песок и беззаботная жизнь. Но беззаботна она на первый взгляд, потому как хорошо везде, где нас нет. Но есть ещё один немаловажный фактор — это всё не наше, не родное. Можно съездить отдохнуть туда, полюбоваться, но понимать, что лучше, чем у себя на Родине, не может быть! И тогда дети сами будут понимать главное: нужно думать не о том, как уехать туда, где лучше, а как сделать лучше здесь, дома!
Заместитель руководителя филиала фонда «Защитники Отечества» по информатизации Юрий Кохович о работе рассказывает самозабвенно:
— Знаете, когда предложили работу в фонде, согласился почти не думая! Сам столкнулся с проблемами медицинского и бюрократического характера, потому захотелось помочь и другим, тем, кто вернулся и не знает, с чего начать, куда обращаться! Ведь к нам обращаются в основном участники СВО, столкнувшиеся с теми или иными проблемами. В фонде мы работаем с уже вернувшимися участниками специальной военной операции, а также семьями погибших. Это основное направление: их сопровождение, их поддержание, психологическая и медицинская помощь.
Фонд уже способствует получению протезов, протезированию, а также обучению эксплуатации. И ребята не просто встают на ноги, но в полном смысле слова возвращаются к полноценной жизни, принимают активное участие в спортивных мероприятиях. Недавно провели соревнования по волейболу, к примеру. И после такой адаптации у ребят заново загораются глаза, появляется интерес к жизни!
Юрий Кохович объясняет, что в первое время было сложно выйти из зоны комфорта и вместо дивана оказаться в окопе, но помогала мотивация и готовность идти до последнего:
— Я понимал, что могу не вернуться, и был готов к этому. Но это было моим сознательным выбором. Я продолжил род, у меня трое детей. И я оказался на фронте именно для того, чтобы мои дети не видели ужасов войны. И узнавали их только из книжек и фильмов. И понимали, что быть русским, россиянином — это действительно счастье. И тут вопрос не в национальности, а в гражданстве, в самосознании. К примеру, у нас в подразделении были представители многих народностей, от якутов до татар. И никогда не поднимался вопрос какой-то национальности. И это важно, потому как нет ничего хуже нацизма и разделения по каким-либо признакам. Вот это тоже хочется донести детям.
— Дети гордятся папой?
— Я очень надеюсь на это, — улыбнулся Кохович…
Русская девочка Катя
Луганская Народная Республика. Троицкий район. Декабрь. До фронта рукой подать, и артиллерийские раскаты постоянно слышны грозным гулом. Впрочем, местные уже привыкли. Относятся к этому как к суровой необходимости.
Мы передвигаемся на бронированном «Тигре». Прифронтовые дороги — вещь опасная и непредсказуемая. Тут и арта прилететь может, и ДРГ противника выскочить. Артой военные называют артиллерию, а ДРГ — диверсионно-разведывательные группы.
Мы везём слишком ценный груз — сотни книг для луганских мальчишек и девчонок. К первому сентября школы республики учебниками более-менее снабдили, а вот художественной литературы на русском языке в сельских школах катастрофически мало. Эти территории до специальной военной операции были подконтрольны Украине, потому русские писатели находились, мягко скажем, не в почёте. Когда об этом узнали сотрудники Росгвардии, сообщили волонтёрам из Москвы, Подольска и Белгорода, и те в короткий срок собрали сотни книг для луганских детей. Росгвардия озаботилась доставкой этих книг в школы.
И директор, и завуч даже не скрывают счастливых улыбок. Такое пополнение школьной библиотеки — огромный вклад. Наперебой благодарят волонтёров. А я иду к детям. Они сидят в классе. Настороженные. И несмело улыбаются. Заговариваю с восьмиклассницей Катей, спрашиваю, что они сейчас изучают по литературе.
— Пушкина изучаем, — отвечает школьница.
— И как? Нравится?
— Я не знаю ещё… — Девочка пожимает плечами. — Мы пока биографию его проходим.
— А раньше не читали?
— Нет, — качает головой Катя, русская девочка, не читавшая самого известного русского поэта…
Омоновцы бережно распечатывают коробки с книгами и передают их детям, а после начинается урок мужества. Один из сотрудников Росгвардии рассказывает ребятам, как нужен и важен мир. О том, что не нужно бояться русских солдат, что они пришли как раз для защиты и готовы пожертвовать своими жизнями за счастье луганской детворы.
Впрочем, о том, что российских солдат и так не боятся, мне рассказал житель этого села. В беседе со мной Михаил признался:
— У нас тут ситуация такая… Непростая. Восемь лет мозги людям промывали. И есть такие, которые даже детей в школу не ведут, говорят, что будут учиться только в украинской школе.
— И не боятся в таком признаваться? — удивляюсь я.
— А чего им бояться? — удивляется в свою очередь селянин. — Все прекрасно знают, что российские солдаты никогда не обидят и ничего плохого не сделают, что ты им ни говори, потому что всегда вежливые и доброжелательные. А вот вэсэушников, а особенно нациков из «Кракенов» всяких боятся до дрожи.
Я недоверчиво качаю головой, и Михаил даже обижается моему неверию:
— А вы у директора спросите, сколько учителей осталось в школе, когда нас освободили от Украины. Просто спросите!
Я спросил и узнал, что только трое учителей из всего коллектива согласились работать по российской программе. Остальные выходить на работу отказались категорически. Впрочем, в республике быстро нашли выход. Патриотичных жителей региона переобучили на педагогических курсах, и сейчас они преподают детишкам математику, физику, русский язык и прочие предметы. А бывшие учителя, оставшиеся без заработка, теперь рассказывают о якобы плохом образовании… Впрочем, все эти вопросы мало волнуют работающих педагогов.
Учителя с восторгом приняли пополнение школьных библиотек, а заместитель директора по воспитательной работе Валентина обратилась со словами благодарности к волонтёрам:
— Мы очень благодарны Москве, Подольску и Белгородской области за подарки для наших детей. Книги — это очень важно. И когда пополняется запас, дети будут ходить в библиотеку. Они берут книги, читают. И мы благодарны безумно!
Пока дети обменивались впечатлениями и рассматривали новые книги, я тихо попросил у росгвардейцев томик с поэмами Пушкина и лично вручил его русской девочке Кате…
Борьба с анархией
Практически вся прифронтовая полоса на сватовском направлении фронта — это недавно освобождённые территории. Отсюда, признаются мне росгвардейцы, проблем более чем достаточно. За 8 лет пророссийский регион превратился в территорию, где можно ожидать чего угодно. Нет, большая часть населения — процентов семьдесят точно — всё так же поддерживают Россию и рады вхождению в состав своей исторической Родины, но появилась и другая формация. Их здесь называют сочувствующими. Эти люди кто скрытно, а кто и явно поддерживают киевский режим, запугивают своих соседей, выражают всем недовольство. Но что самое страшное, работают на врага и становятся пособниками. Передают координаты военных, техники, а могут и сами диверсии устроить. А есть ещё разного рода бандиты, нарушители закона, нечистоплотные дельцы, торговцы оружием, наркотиками. Вот с ними и борется наш СОБР…
Рано утром мы подъезжаем к Троицкому отделу полиции. Передвижение на бронированном «Тигре». Сами тоже в броне. Сопровождающий поясняет:
— Выезжаем не на прогулку. СОБР наш всегда работает по оперативной информации, потому просто прогуляться вряд ли получится. А там, где пособники, бандиты и прочее, сами понимаете, всякое случиться может. Потому бронежилеты и каски — обязательный элемент одежды!
Мы получаем подробный инструктаж, как работать и снимать, чтобы не быть помехой вооружённым до зубов правоохранителям. Узнаём про секторы обстрела и про то, что во время работы нельзя лезть ни к кому с расспросами. Пока работа не началась, на всякий случай подхожу к одному из собровцев и спрашиваю:
— Нам что делать?
— Под ноги не лезьте и под стволы, — коротко бросает он.
Тут старший даёт команду «По машинам!», и мы загружаемся в бронеавтомобили.
Едем по посёлку, и я понимаю, что с евроинтеграцией на территориях, подконтрольных некогда Украине, явно не задалось. Домики достаточно ветхие, неприглядные. И вообще, по рассказам местных, люди жили тут не очень сытно. Оттого настоящими дворцами выглядят более-менее приличные дома, которые у нас в Новосадовом и Дубовом и не выделялись бы среди соседей. К одному из таких домов мы и подъезжаем. И тут начинается работа спецназа Росгвардии.
Собровцы деловито выгружаются из «Тигра», и тот начинает движение, а бойцы аккуратно передвигаются за ним. Сверху машины, высунувшись из люка, застыл за пулемётом прикрывающий. В случае чего он обеспечит своим коллегам плотную огневую поддержку.
Первым идёт спецназовец со щитом. За ним шаг в шаг передвигаются ещё двое бойцов. Слева и справа их прикрывают «двойки» — специальные команды по два бойца, которые контролируют максимально возможный сектор обстрела. «Щитовой» стучит в ворота, и начались томительные секунды ожидания. Наконец к воротам подходит женщина. Открывает ворота, спрашивают её фамилию. Когда называет, один из группы спрашивает:
— Артём К. вам кто?
— Сын, — отвечает женщина.
— Он где?
— Спит, — ничуть не удивившись, говорит женщина.
— Ведите, — кивает старший.
Щитовой с напарниками заходит внутрь. Остальные бойцы тут же занимают периметр, общаясь между собой жестами. Один боец на углу дома, второй берёт под прицел двор, третий стоит у входной двери и так далее.
А в это время собровцы будят Артёма. Полусонного вытаскивают из кровати и спрашивают ласково: