– Ну, если все на самом деле так, то такой проект, конечно же, лучше не трогать…
– Чего?!
– Да того, Крам! Региональные власти находятся в чутком равновесии. Такой серьезный проект в наших местечковых масштабах просто глобален и нарушает этот паритет. «Бабки» ведь со старта видны сумасшедшие. И первые же реальные подвижки, ну или там аукцион, просто сорвут всех с катушек. Центры сил перекосятся, и все пойдет вразнобой. Одной новой недвижимости сколько появится?! И никто не станет считать, какое количество тонн «зелени» надо еще туда инвестировать. И где гарантия, что ты случайно не вложишься в чужой карман, когда все контровесы посыпались? Не, чувак, тот, кто начнет у нас строить такой Лас-Вегас, неминуемо огребет пол-обоймы своих честно заработанных девятимиллиметровых «маслин».
– Вот об этом я и говорю: мандавошки.
– Ты за «космические технологии» говорил – об этом речь?
– Нет, то другое. Ты «Теплый Тема» знаешь?
– Ну конечно, чувак.
– Вот. Приходит раз их региональный директор и заявляет нам: мол, дайте нам креативный нестандарт, чтоб всех порвать – да на весь Союз, да на всю Европу, чтобы круче всех «вааще в натуре»! Причем не на пальцах пришел загибать: все официально – бриф, мокрая печать, как положено. Заявляет: мол, цена – не вопрос, понравится – купим любой проект. Как скажете… Подготовили предложение, расчетную смету. Предложили следующий порядок шагов. Первое. Оплачиваем в частном порядке у спецов Роскосмоса разработку искусственного спутника Земли, представляющего собой круглый пневматический каркас и парус из полимерной пленки со светоотражающим покрытием радиусом в несколько сот метров. Посреди, на весь диаметр диска, светопоглощающая буква «Т» с точечками на ней – логотип «Темы». Вторым шагом заключаем договор на регистрацию и создание объекта, его упаковки, системы раскрытия и координации спутника, чтобы он висел в одном месте и, как положено, отсвечивал – виден был откуда надо. Третьим шагом – оплата вывода спутника на геосинхронную орбиту. Даже посчитали, во что конфетка обходится: десятка «зелени» за разработку, чуть больше за создание. Вывод на орбиту самый дорогой – три-четыре тысячи за килограмм, то есть весь проект укладывается в пределы нескольких миллионов, даже не долларов, за маленькую искусственную Луну с твоим логотипом над европейским куском Северного полушария.
– Насколько это дорого в порядковом исчислении для их обычной рекламной кампании?
– Понты. Один борд стоит от пятисот до штуки баксов в месяц. Плюс сотка на печать постера. Чтобы накрыть город, нужно минимум тридцать, а лучше пятьдесят плоскостей. Вот перемножь все это на количество городов и число областей. Посчитал? Теперь умножь на три – получишь еще и телевизионный медиабаинг. Остальные позиции бюджета просто не бери в голову – ты же на порядок цен хотел посмотреть.
– И сколько им понадобилось времени, чтобы сказать вам «нет»?
– Смеешься? Да они тупо отморозились.
– Чувак, ты вообще понимаешь, что таких, как ты, реально надо отстреливать?
– Жаждущим придется очередь занимать.
– Не, ну серьезно. Дай вам волю, вы все небо загадите рекламой, как эфир или улицы. Я представляю, что вы на выборах творили. Небось покруче наведенного псориаза будет?
– Тебе правда это интересно?
– А че, давай колись, где удача мимо прошмыгнула?
– Впервые мы грянули в литавры еще на позапрошлых. Наш мальчик пошел в мэры и предсказуемо продул Андреичу, который тогда впервые впрягся в хомут Презика и его камарильи.
– Андреичу тогда продул бы любой.
– Да. Задачи побеждать не стояло – следовало отстирать репутацию нашего мальчика, зашедшего вдруг в песочницу взрослых дядей. За ним ведь шлейф веселых приключений тянулся – мать честная. Вот и вышла у него такая себе политическая инициация. Все забыли про легендарные погромы, стрельбу в кабаках и разбитые тачки, а увидели молодого перспективного политика.
– Стоять! Ты не за Венечку Зализняка, случаем, речь ведешь?
– Ага…
– Млять… лучше б псориаз. Ну лады, давай, не перебиваю…
– К следующим мэрским мы пришли, всерьез подготовившись. Убедили мальчика ангажировать лидера местных социалистов Серафима Епифанова – оппозиция, но не националист и опять же социально близок пенсионерам – нашей отборной пехоте. Следом на корню купили всех мало-мальски заметных ажурнолиздов, даже из числа партийных и коммунальных СМИ. Наши неизбалованные провинциальные телевизионщики, газетчики и интернетчики с приходом кодлы Презика вообще от безнадеги желчью икали. Принципиально важно, что мы договорились с вусмерть разосравшимся с областными элитами хозяином телерадиокомпании «Итэра-ТВ» и даже с ее капризным директоратом. И нациков, кстати, до кучи прикупили в пул. Ту же Яну тупо посадили на зарплату, а как она редакцию ломала, уже не наш головняк.
– Яна?
– Редактор «Красного поля». Прикинь – и они работали на Серафима.
– Боже…
– Та ладно! Нормальная, почти не сумасшедшая баба, такой себе гибрид Красной Шапочки и Трезора. Нам важно было не столько какашками в Андреича кидаться, а чтобы против Серафима, отныне нашего с потрохами, нацики свои грандоедские говнометы не расчехлили. Ведь главная фишка была вовсе не в управляемом медийном поле, а в запуске впервые апробированной в городе технологии праймериз.
– Слышь, Крам, а это слово можно при ментах произносить?
– В смысле?
– Ты не выпендривайся – по-русски говори.
– Предварительные выборы. Мы создали симулятор отбора кандидатов горожанами. Как бы не партии и самовыдвиженцы идут в мэры, а город делегирует своего кандидата. Потом нашего Франкенштейна как победителя общественного волеизъявления выставили против Андреича, успевшего за первую каденцию утомить и город, и элиты.
– Ты хочешь сказать, что это ты придумал кампанию «Народный мэр»?
– Да. Мы – придумали. Наш штаб. И придумали, и реализовали.
– А палатки, урны, волонтеры – тоже ваши, выходит?
– И разводняк в телевизоре, когда Зализняк добровольно уступил лидерство Серафиму и вошел в его команду в прямом эфире, – тоже мы. И все газеты-интернеты, и учителя-врачи, и заводчане твои любимые с «Проммаша», и даже митингующие на рынках тетки – тоже мы. За какие-то несчастные четыре месяца мы полностью переформатировали город – от медиа и лидеров мнений до пенсионеров и мамашек на детских площадках.
– Да, помню, еще «Ледокол Епифанов» был.
– Да. Второй этап, перед заключительным, третьим выстрелом: «Команда Епифанова».
– Но вы же все равно проиграли?!
– Кто тебе сказал?
– Ну как, чувак?! Епифанов проиграл, Андреич – мэр.
– А на каких условиях – знаешь?
– Ну так рассказывай, чего резину тянешь.
– Рассказываю. Наверху расклад был такой. В партии за выборы отвечал Колунов, контролировал выборы глава президентской администрации, а Сам ездил по стране: днем размахивал руками и улыбался на митингах, а по вечерам откусывал головы напортачившим донам. Мы тем временем выходим на финишную прямую. Все соцопросы показывают, что Андреич с партией власти в глубоком пике. Значит, скоро в город приедет Сам и вырвет губеру чего-то лишнего в организме. Наступает момент истины. Зализняк идет к элитам и предлагает им сделку. Губерния посылает заигравшегося мальчика прямо по коридору и налево. Веня ночью вызывает меня к себе и говорит: «Марк, делай что хочешь. Бюджет любой. Весь этот гадючник взорвать в клочья! Мне пофиг, что будет. Что хочешь и как хочешь. Срок исполнения – вчера…» Одним словом, команда «фас!».
– Я весь в предвкушении запредельно радиоактивного псориаза.
– Зря смеешься. Там реально могли приехать ребята, вывезти всем штабом в посадку и выдать на самообслуживание каждому по штыковой лопате.
– Не перебиваю!
– Зашли мы с двух сторон. Вначале выпустили на арену местную богемку: контркультурщики, блогеры, гомосеки.
– Даже так?!
– Да. Написали им сценарий в формате классического акционизма, по которому они провели костюмированное действо под девизом «Геи за Андрея».
– Я помню.
– Провели, надо сказать, бездарно, испортили сценарий и украли часть денег. Но то неважно. Пока наши элитки тупили на голубой карнавал и пытались отдуплиться, что происходит, настал день «Ч». К концу голосования они поняли, что проиграли вчистую, и подсчет голосов по беспределу был остановлен на трое суток. И вот тут в двух центральных СМИ вышла небольшая заметка о том, как наш губер и его команда подставили Презика, забив на его процедурный указ. О нашем кризисе трубили все, однако вовремя подоспевшая интерпретация с жирными точками над «i» вызвала настоящий взрыв – дело вышло как умышленный саботаж и шкурное самоуправство элиток к приезду Самого. Но и это не главное. Вся фишка – в использовании технологий мониторинга, которыми пользуется администрация президента. Им ведь надо как-то тотально отслеживать все интернет-пространство государства и сопредельных стран? Вот для этого существует определенный алгоритм мониторинга и отбора – какие из публикаций в какую очередь выдергиваются из медийного потока, с каким грифом и в каком порядке подаются на стол главы администрации? Я этот алгоритм узнал, нашпиговал текст маяками и врезал со всего размаха – ломом да промеж ушей.
– Выходит, губера тогда снял ты.
– Да. Лично. Почти в одиночку. Никто этого не понял, даже наш мальчик.
– Или сделал вид…
– Это – возможно…
– И дальше?
– Когда Сам уехал и местные смыли кровь с вазелином, временно исполняющему позвонил Колун: мол, что у вас там за шапито? Ему доложили как есть. Он дословно велел: «Задрали, жлобы! Дайте пацанам, что они просят, но мэр – наш. За сутки вопрос закрыть». Господина Зализняка и господина Епифанова вежливо пригласили в Белый дом, и к полуночи компромисс был достигнут. Наш мальчик получил весь рынок наружной рекламы города и ключевые места для своих людей в исполкоме горсовета – реклама, транспорт, бюджетный комитет. В качестве суперприза – письменно заверенную договоренность, что через два года он идет в парламент от партии власти. Епифанов получил для городских социалистов должность секретаря городского Совета, а также заверения в крепкой нерушимой дружбе со стороны нового губера и нашего мальчика.