– Стоять! Бабушка была актрисой?!
– Да.
– А «скорая», морг, ролик этот долбаный по всем каналам?
– «Скорая» настоящая, из Дивнозерска. Номера, правда, левые, но их все равно на видео замазали. Сцена с родней у морга настоящая, но орали они не за нашу бабульку, а за своего мужичка, машиной сбитого, и было это за неделю до нас. Проклинали Веню заходящимися голосами за кадром уже потом – на переозвучке в студии. Парень, оказавшийся случайным свидетелем с любительской камерой, – профессиональный оператор, да и камера у него далеко не любительская. Истерящая деваха с айфоном – тоже не просто мимо проходила. Ролик монтировали не мы, а настоящие телевизионщики на студийном оборудовании. От меня были сценарий, режиссура и значимые детали. Помнишь тапочек бабушки с дырочкой на подошве, что возле магазина, в «скорой» и у морга так вовремя в кадр попадал? Собственноручно протер на асфальте, ага. А ладонь?! Ладонь с полузажатой пластиковой карточкой, где Венина фотка четко меж скрюченными пальцами подрагивала?! Драматургия античного размаха, а ты говоришь – «бабушка».
– Пригодился тебе цирк, короч. Млять… я за чистую монету принял.
– Тю… ты принял… Веня поверил! Я его видел на прессухе у губера на следующий день: лицо, отлитое из надгробного мрамора, от него в коридорах даже бюсты героев шарахались. Наш мальчик первые дня два все пытался семью найти и озолотить. Представляю, каких люлей выписали гастрономовцам. Сколько сразу уличных зонтов и скамеек там появилось, а то ведь в очередях до этого по два-три часа люди стояли на солнцепеке. Охрана минералку раздавала, выдачу до девяти вечера продлили, логистику выстроили. А вежливость как зашкаливала?! На пользу урок пошел.
– За деталями я не следил. Однако удивил, признаю. Жестоко. Но таки удержался Зализняк с таким-то залетом. Выиграл.
– Наши, кстати, помогли. Первый же сказал – «полечить», а не «грохнуть». Там как вышло потом: Венин политтехнолог, не моргнув сопливым глазом, начал грамотно бить не столько в «справедливцев», сколько в само лояльное ядро – по старикам. Пошли сплошным потоком черные газеты, где подставные менты и левые прокурорские доходчиво рассказывали, что на пенсионеров заведут дела за неуплату налогов и участие в преступном сговоре. Про полковника все говно раскопали, про «Лигу». Да понятненько так разложили, доходчиво, с инфографиками для читать не умеющих. Пошли байки, что на адреса пенсионеров берут адские кредиты – книжки-то именные, с паспортными данными. Ну, фотоматериал соответствующий хлынул – интернет же большой. Потом подмяли кого-то из «тысячников», выцарапали из горла базу данных электорального ядра. Там уже стали просто бить по площадям, публикуя перетасованные списки, чтобы с лупой всю газету штудировали, а не по алфавиту себя в списке искали. Власть надавила на МВД – начались аресты «сотников» и «квартальных» – все это подсветили в СМИ, перед самыми выборами ядро дрогнуло и посыпалось.
– Вы как-то в этом всем участвовали?
– Да. Аналитическая группа опосредованно что-то делала, конечно.
– Это сколько ж стариков в гроб свели инфарктами.
– Свели, не свели – не знаю, но на валидолах, корвалолах и валерьянках, думаю, аптечная сеть поднялась в ту осень нехило. Без меня, я свою вендетку точил, как ты понимаешь, все старался хоть как-то еще разочек дотянуться.
– Хех… плеваться говнецом – запашок изо рта!
– Кабы не война, поквитался бы сполна – плевками не отделался, – достал бы по-любому.
– Ну так тот созыв же распустили. Он и без тебя вылетел из парламента?
– И что? Распустили потому, что страна с резьбы сошла. Завтра новому парламенту выдадут медаль «За дефлорацию иллюзий» и с улюлюканьем разгонят на следующий день. В любом случае он бы вернулся в большую политику – не лошадей же ему начинать разводить в сорок годков?
– А он и так вернется после войны! Ни на фронт, ни в эту камеру такие не попадают. Отсидится, переобуется в который раз, выпишет еще пару технологов, скупит твоих коллег на корню, войдет во власть и станет править с мудрыми оловянными глазами…
– То понятно. Но я бы хотел поиграть в эти шахматы.
– Знаешь, без обид, но я впервые вижу эксперта, так самозабвенно упивающегося своими гнусными навыками.
– Ты повторяешься.
– Не, ну правда. То, чем ты гордишься, на самом деле искусство манипуляций. Лжи. Наведения морока на народ. Это уже не цирк. Вы устроили страшный аттракцион обмана и массовой паранойи. В технических терминах ты – индуктор психозов!
– Про кровь младенцев забыл.
– И про нее – тоже. Именно такие, как ты, твои близнецы однояйцевые, запустили маховик этой войны, на которой гибнут в том числе и дети. Теми же технологиями, что ты самозабвенно рожаешь, превратили половину страны в нацистов-живодеров. Как говорил, «за три месяца переформатировали город»? Так?!
– За четыре…
– Вот. А твои коллеги за пару лет перезагрузили мозги всему государству и превратили мирных граждан в кровавых душегубов.
– Все рассказал?
– Почти… можешь начинать оправдываться.
– В чем?! Ты пытаешься обвинить молоток в своих отбитых пальцах. Мы – инструмент. По другую сторону фронта такие же медийные снайперы и подрывники. Вопрос здесь в вас, наших дорогих соотечественниках, отдавших четверть века уничтожению своей страны и своего дома.
– Лично я ничего не уничтожал, а свой дом защищаю с оружием в руках.
– Да?! Давай посчитаем, сколько металлолома ты вывез, куда вы там его гнали? Но главное здесь не «сколько», а «что». Представь себе на секундочку список шахт, заводов, пароходов, которые вы срезали под фундамент, «попилили в размер» и, разбавив мусором, отправили в порт! Давай вспоминай!
– Резали старое, отслужившее, недееспособное. Отправляли не только в порт, но и на отечественные заводы. Там лом переплавляли в арматуру и строили новые города-заводы-шахты.
– Напомни мне, за пьянством лет, сколько у нас за четверть века понастроили шахт-заводов-городов?.. Молчишь, потому что знаешь – ничего не построили. Турки, наши исторические и убежденные враги, этой арматурой – из бывшего нашего военно-промышленного комплекса – радостно строили Эмираты и саудитов да Китай с Индией. А здесь, на нашей земле, вы прошлись, как саранча, и от былой советской промышленности оставили лишь несколько швейных фабрик, обшивающих по давальческим схемам ленивый Евросоюз. Все остальное вырезано под корень, как, например, на твоем любимом «Проммаше», где из металла скоро начнут строгие ошейники для сторожевых овчарок производить, колючую проволоку и наручники для садо-мазо. Хотя наручники – навряд ли, это уже высокие технологии. Там, кстати, в дважды краснознаменном механосборочном давно хотят торгово-развлекательный комплекс открыть в рамках туристско-рекреационного проекта: с боулингами и ночными клубами, а главное – с гигантским танцполом, где можно будет малолеткам наркоту двигать промышленными партиями.
– Ну…
– Та не нукай. Если брать конкретно нас с тобой, то мы – веселые дуралеи – на полянке мухоморы и другие заветные грибочки собирали, чтоб всем весело и небольно в страну радужных «аленей» отчалить. А вот вы, железные дровосеки, с сумрачными молитвами и закопченными рожами, тем временем наш наивный розовый лес угрюмо пилили под корешок.
– Съезд засчитан, стрелки переведены – молодец, умный мальчик.
– Нет уж, теперь ты без обид – сюда слушай! Я ведь не про тебя конкретно. И ты со своими дровосеками, и мы со своими шапито, и даже те циркачи неопохмеленные, всем миром мы – граждане, словно долгоносики, точили ствол своей страны. Всем было плевать на общее, каждый жаждал лишь свое – частное. Кому флакона «Тройного» хватало, кто тачку жаждал – и чтоб руль кожей игуаны обтянут, а кому третий рынок подавай, потому что у Вована «Центральный» все равно шире и длиннее, чем его оба-два. Вот так, как крысы в колесе, на ходу покусывая друг друга, и добежали – кто до пули под БТРом, кто до колючей проволоки в жопе, а кто до «чистовой». По заслугам – награда. Каждому отсыплется полные жмени… главное, не обосраться перед тем, как последний раз всхлипнешь.
Глава 3
– Мы, когда за ЦОФ у Горняка бились, тоже как-то с выборами столкнулись. Выбирать пришлось, что делать с одним бараном, решившим в одиночку держать оборону – в собачьей будке путевого обходчика за ЦОФом. Ну, он тоже свой выбор сделал. Правда, мы так и не поняли, во имя чего.
– Расскажи.
– Да там история короткая совсем. Горняк случился на вторую неделю, как крышку Старозаводьевского котла захлопнули. Вызывает Лось к полуночи. Мы приехали, а он уже к Бате ускакал. Нам ждать велел. Слышим, у Чалого движняк – у бункера связистов. Гитара, все дела. Подходим, так и есть – казачки наши дуркуют. Чалый по открытой линии нациков чмырит, а Кизима за хамсу струны рвет.
– За хамсу?
– Ну… песня, не слыхал, что ли?!
Ты меня, паскуда, взбаловала,
Все кормила хлебом и хамсой.
Маргарину ты мне не давала,
Оттого я стал такой худой…
– Из зэков, что ли?
– Из шахтеров. Бывший маркшейдер с «Два-бис». Это они с Чалым дурочку лепят: мол, у нас тут бухают. Ну, пока чайку попили, возвращается Манжула. Грит, перед рассветом нацгады пойдут на прорыв. Мехбат сейчас перегруппировывается, чтобы встретить, а мы, «самсоновцы», сидим в засаде. Как наши танкисты нациков охолонят, так мы на плечах бегунцов заходим в поселок ЦОФа. Рота Лося идет правым флангом, отрезая обогатиловку от частного сектора.
– Говорят, там просто бойня была.
– А кто им виноват?! Гвардия погрузилась на свои скотовозы, разбавила колонну броней и, выставив впереди танки, поперла перед рассветом, как на параде. Мехбат от удовольствия радостно крякнул со всех стволов, и от колонны только танковые катки в разные стороны полетели. Колонна врассыпную. Ну, пошло рубилово: пока они зигзагами по пашне, наши их, как в тире, на выбор лупили. Нацики тогда машины побросали и дали деру пешкодралом – полями-то, огородами. Мы шли, как каппелевцы, чуть ли не строем. Без единого выстрела прошли ЦОФ, подходим к поселку, и тут с разъезда – шарах! И следом мать-перемать, мол, не подходите. Один засел, оборону держит круговую в железнодорожной конуре. Ну, мы ему: так, мол, и так, выходи-сдавайся, завтра к мамке отправим. И правда, ведь обменяли бы – их же всех после Старозаводья назад отдали. Но нет, оно уперлось там рогом, орет про «клятых сепаров», рыдает, костерит последними словами, герой-камикадзе, короче. Ну, мы разок врезали с пятка стволов для вразумления мозгов – по окнам. На крышу и в стену пару ВОГов положили, чтоб адреналин, значит, в штанишки хлынул. Слышим – затих. Подошли поближе, увещеваем. Чалый – добрый, метров на тридцать подтянулся, напротив двери встал, басит что-то про «сынок, одумайся». И тут с будки – хрясь!!! Короткая очередь. Мы все на колено, кто залег. Смотрим, а Чалый наш на бок валится, только руки по автомату оскальзывают. И уже понятно, что ранен он смертельно, что все – отойдет прямо сейчас. Знаешь, так бывает: прилетит кому, и – словно воздушный шарик, практически незаметно, но сдулся человек сразу. Ну, все врезали по будочке с подствольников, и пару гранат туда следом. Ухайдокали, короч, на раз, шо и вякнуть не успел. Чалый, понятно, тоже – все. Но к нему вопросов никаких. Казак за дом свой, за веру да за детей-внуков смерть принял достойную. Вот тебе и выбор. А вот этот выпердыш – гвардеец сраный – за что сам скопытился и внуков Чалого без деда оставил? За упырей своих столичных? За вопли «Слава нации! Смерть врагам!», что они, слюной давясь и зенки вылупив, орут друг другу в хари? За что мамка его за пятьсот километров теперь с ума сойдет и даже могилку не обнимет? Ради кого тот выбор он сделал?