– Был, поди, и подстреленный враг…
– Наверняка был. Если об этом думать, то, выходит, мне не надо было и приезжать на войну? Сознательно приехали. По-другому как еще их, фашистов, вразумить. Если ты его не убьешь, он тебя подстрелит.
Так уж, конечно, законы войны жестоки.
Из Ишимбайского района в этой роте семь человек. Отдельно себе шалаш соорудили. Потерю своего земляка из деревни Янурусово в упомянутом первом бою Ильдус пережил очень тяжело. Погибший воин остался лежать на передней линии. Чтобы вынести тело с поля боя, Байруш вместе со своими тремя товарищами две ночи делал вылазки. В первую ночь не смогли найти. Я представил, как они глухой темной ночью, без единого огня-света ползают по земле, на ощупь ищут тело своего друга, и у меня внутри все обрывается. И ползком ищут, и шагают. Ведь они же сами могли напороться на мину. На другой день, перед рассветом, когда уже тьма отступала, наконец, нашли. Упокоился, лежа лицом к земле… Положив на плащ-палатку дорогого друга, несли по двое, по очереди. Донесли до ждущей их машины и отправили с ней. Ушедшее вперед подразделение Ильдус с друзьями нагнал лишь через два дня.
Известный писатель Константин Симонов в самый разгар Великой Отечественной войны побывал у шаймуратовцев и 31 июля 1942 года опубликовал в газете «Красная звезда» очерк «В башкирской дивизии». Он не ограничился только тем, что рассказал историю нашей кавалерийской дивизии, показал повседневную жизнь, быт солдат, а сделал славу башкирских воинов достоянием всей страны.
Когда Ильдус рассказывал свою историю, я вспомнил из этого очерка, как выносили с поля боя героически погибшего майора Нафикова:
«Расплавленные жарой июльские дни. Далеко позади остался Урал. На берегах узких, степных речек идут кровавые бои с наступающими немцами. На этом участке фронта немцы остановлены, но бои не стихают. Каждый день и каждая ночь приносят новые жертвы. Деревни переходят из рук в руки, и по ночам над горизонтом встают зарева. Там и в конном, и в пешем строю дерутся башкиры.
Уже многих нет, уже не вернется в родную Башкирию командир полка майор Нафиков. На исходе дня он прискакал в штаб дивизии. Полковник Шаймуратов вручил ему приказ и долгим взглядом проводил своего любимца. Нафиков пришпорил гнедого, дареного коня, и пыль взвилась следом за цокнувшими по камням копытами.
…Ночью Абсалямов и Юлдашбаев с тремя разведчиками отправились через вражеские цепи за телом своего командира. Они не нашли его в первую ночь, не нашли и во вторую, но на третью ночь решили найти во что бы то ни стало, а когда люди так решают, то они делают. И они это сделали.
…В жестоких схватках проходил июль. Вечерело. В штабе Шаймуратова у завешенного одеялом окна сидели над картой командиры. Они обсуждали план очередной ночной атаки. Неровный свет лампы освещал их широкоскулые бронзовые лица. А за деревней, у пруда, отбрасывая в воду длинные вечерние тени, верхом на конях, нагишом купались кавалеристы. Веселые парни из уральских деревень, они брызгались, свистели, гикали. Им было весело, им нравилось, что все-таки есть в их жестоком боевом дне одна минута, совсем не похожая на войну».
– И в прежние времена, когда лук точил, и сегодня берегущий Родину на своем горячем коне башкир такой же, до сих пор он бесстрашен, воинственен, чист душой, как ребенок, – опять говорю я.
Увлекшись разговором с Ильдусом, не заметил, как кругом собрались парни. Поздоровались объятиями. Командир роты Боцман для солдат словно отец, каждого приласкает по спине, и теплое слово скажет, и что-нибудь интересное расскажет. И эти тоже, в каком бы возрасте ни были, жмутся к нему, открываются.
Все мы разговариваем, общаемся на своем родном языке, и это особенно радует. Все они между собой самые близкие друзья, поэтому быть среди них, общаться с ними – настоящий праздник.
– Вместе едим, вместе воюем, вместе живем, – говорят.
– И даже спим вместе, – смеются громко.
– По правде говоря, я, наверное, и с женой-то так часто и много не спал, – вставил один из них, помоложе.
И снова раздается хохот.
– Самая сплоченная, самая дружная в мире рота у нас, – зазнается Байруш.
У такой взаимной дружбы есть один недостаток: если кого-то теряешь, то невозможно выдержать эту тяжесть.
– Чем занимаетесь в течение дня, парни? – спрашиваю.
– Копаешь и копаешь, из рук лопату не выпускаешь. На полигон ходим пострелять. Когда все вместе, не скучно, не замечаешь, как и время проходит, – говорит пожилой боец с позывным Байгужа.
Снова послышался звук взрыва, я сразу насторожился. А парни вроде и внимания не обратили.
– Видно, в той стороне железная дорога проходит, их базы расположены, поэтому наши и бьют по ним, – произнес Байгужа.
С Али (зовут его Алик, отсюда и позывной) спускаемся вниз по земляным ступенькам, чтобы посмотреть блиндаж. Высота (вернее, глубина) примерно 1,8–1,9 метра. Комната небольшая, полати еще нужно поставить. Чтобы выкопать, от земли очистить, сверху закрыть, ушло четыре дня. Земля очень твердая, пришлось киркой долбить, копать. А окопы длинные. На них больше времени уходит. Если попадаются корни, то совсем тяжело. Поэтому даже в спокойное время солдаты не сидят сложа руки. Вместо автомата в руки берут либо лопату, либо топор.
– Когда начинают стрелять минометки, голову невозможно поднять. Если не знаешь, куда деться, самое лучшее – залечь в окопе, он сбережет, – говорит небольшого роста, приветливый и открытый Али.
Алик – отец двоих детей. Недавно был в отпуске.
– Когда вернулся домой, не было ли мысли, что в эти места больше ни ногой? – спрашиваю у него.
– Нет, приехав домой, сразу сказал жене: отдохну и снова уеду сюда. Как же оставить друзей своих одних? Если я не вернусь, то кто-то не сможет уехать в отпуск. Нет, об этом даже не думал, – говорит он. – Сегодня наши БМП в полной боевой готовности стоят, поступит приказ – тут же выдвинемся вперед. Как только будет прорыв, сразу же пошлют туда. Довезут нас БМП, затем они уедут на свои позиции, а мы – на свои.
Каждый несет ответственность за свое оружие, у меня есть и автомат, и пулемет. Они прикреплены к военному билету. Погибшие были. Из Салаватского района, наш земляк Артур, командир отделения «Бугор» был замечательным парнем, очень жаль их. Если даже один умрет, в душе уже пустота наступает, потому что очень привязались друг к другу… Интересный здесь народ. Как в том фильме «Свадьба в Малиновке»: могут очень быстро, власть, мол, меняется, и погоны, и взгляды поменять…
Кажется, заговорились мы с Али, засиделись в блиндаже.
– Вы что там делаете? – услышав голос Вадута.
Выходим наверх. Оказалось, пришли ребята из Абзелиловского района. В дозоре были, иначе говоря, в пункте наблюдения. Командир им разрешил на короткое время пообщаться с нами. Когда их сменили другие, тут же прибежали. Обнялись. Боцман ткнул бойца в грудь и спросил:
– Скажи-ка, Оскар, за сколько минут ты можешь освежевать барана в военных условиях? – А сам смеется от души.
Парень посмотрел на меня и произнес:
– Я, агай, барана за семь минут двадцать шесть секунд могу зарезать, освежевать и в казан положить. – И радостный такой.
Стройного телосложения, чернобровый, с красивым лицом парень. Словно ребенок. Когда увидел его с закрытыми маской ртом и носом, подумал, что это девушка. Улыбка, будто весеннее солнышко. А он вон какой! От только что сказанных слов едва не падаю, но мне хорошо. Все естественно, все ясно и понятно. Сквозящая простота, чистота. Вы что, на войне находитесь или на празднике жертвоприношения?
Поддавшись этой их искренности, душевности, вслед за ними мне и самому вдруг захотелось пойти на войну. Как написал Симонов, и вправду, им было весело, им нравилось, что все-таки есть в их жестоком боевом дне одна минута, совсем не похожая на войну. Посередине этой радости есть и мы, мы тоже счастливы.
Оскар прибыл только в апреле. Ему никак не дашь двадцати пяти лет. Будучи мастером-каменщиком, строил огнеупорные печи в Казахстане, Новокузнецке, Новотроицке, много ездил по командировкам. И в армии успел отслужить.
Шатай-Ильмир тоже из Абзелиловского района. Внешне – вылитый прославленный герой Тагир Кусимов, такая же осанка, соколиный взгляд, бьющая наружу энергия. В этой роте он уже больше года. Его все уважают, крепко верят ему.
Оскар (на фото слева) с Шатаем не только земляки, но и друзья. Я с ними от души, с удовольствием пообщался. И этот разговор с прекрасными парнями передаю слово в слово, ничего не меняя. Вот где настоящая дружба, присущие башкирам искренность, чистосердечие, душевность. Увидев, узнав их взаимоотношения, подумал про себя, что эта поездка была совсем не зря. Только для того, чтобы увидеть эти чистые сердца, стоило сюда приехать.
– Как-то раз сел и подумал: парням ведь помощь нужна. Собрался и поехал. Опять же, мой друг Ильмир из соседней деревни здесь, по нему очень скучал. Думаю, если погибнет, как я это перенесу? Надо рядом с ним быть, – начал рассказ Оскар.
– Его бабушка из нашей деревни, мы с малых лет вместе играли на улице, вместе росли. Оскар с самого начала говорил, что приедет. Я его пытался отговорить, мол, не говори глупости, у тебя же маленький ребенок. Молодая жена у тебя, говорю, подумай об этом, – подхватил Шатай.
– Отговаривал, потому что здесь тяжело, опасно, страшно? – перебиваю я его.
– Нет, не потому что тяжело. Многое повидал… Пятьдесят на пятьдесят – останешься жив или нет. Много близких друзей потеряли. Я его жену хорошо знаю, мы одногодки. Не дай бог что случится, что я скажу его жене, как объясню его ребенку, когда он вырастет?.. Очень дорогие люди они для меня. Всякое ведь думаешь. После безуспешных попыток отговорить сам встретил. Попросил отправить его сюда, чтобы рядом со мной был.
– Когда я приехал сюда, он уже сидел в штабе, ждал меня. Так хорошо-о-о на душе стало.
– Я боялся, что кто-нибудь перехватит его и увезет, поэтому спозаранку вместе с командиром приехали в штаб и ждали там. Вот так и забрал его к себе. Живем вместе в одной палатке, из одного казана, из одной тарелки едим, из одной кружки пьем.