До спецоперации мы жили своей жизнью, варились в собственном котле. А война объединила народы России. Теперь мы представляем мощный кулак, способный разбить врага.
Когда был в отпуске, мои друзья говорили: мол, если будет новая мобилизация, мы тоже отправимся на поле боя, будем с оружием в руках громить врага. Я отвечал им: «Не надо, мы вернемся с победой, а вы приближайте этот день за станком, за рабочим столом и на хлебных нивах». Ведь тыл – это тот же фронт, орошенный трудовым потом и самоотверженностью.
– Получается, война приносит не только вред, но и какую-то пользу?
– С точки зрения сплочения людей – да. В течение многих лет Запад пытался уничтожить ценности, сформированные на протяжении веков, разрушить гуманистические основы нашего общества, сломать дух молодежи, разобщить наше общество. Наконец эти процессы остановлены, перекрыт путь для них. Мы показали всему миру, что мы все еще едины и сильны.
– Каково ваше отношение к противнику?
– Я не испытываю ни злобы, ни ненависти к нему. Отношусь с уважением. Командир, уважающий противника, правильно оценивающий его силы, всегда выходит победителем. Мы вернемся с победой!
Султан
Луганск. Проезжаем Новоайдаровку. Нас сопровождают уничтоженные пожаром леса. Высокие стройные сосны сгорели на корню и с треском ломались пополам, тем не менее среди них много таких, что не упали, а остались стоять на земле. Некоторые из них ростом с метр, другие – чуть выше. На первый взгляд они кажутся ранеными солдатами, которые не захотели покидать пост и продолжают стоять по стойке «смирно». Иногда представляются крестами, установленными на испепеленной земле, порой напоминают прилетевшие с неба стрелы, вонзившиеся в землю.
Чем ближе к городу Северодонецку, тем зеленее становится лес. Нас гордо приветствуют величавые, грациозные сосны. Красота неописуемая, словно едешь по бурзянским лесам! Если приглядеться, в чащобах недалеко от дороги можно заметить богатые коттеджи. Но они тоже обгорели, окна разбиты, на дверях и стенах – следы от снарядов.
Тут Ильдар вдруг вспомнил один случай:
– На войне на каждом шагу тебя подстерегает опасность. Как-то парни рассказали мне об одном невероятном происшествии. Противник начал обстреливать наше подразделение, расположившееся в лесу. От удара снарядов деревья с треском падали, разметая щепки вокруг. Парни с трудом уворачивались от осколков. При очередном взрыве здоровенную сосну разорвало пополам, и верхняя часть стала падать прямо на одного из бойцов. Ему удалось как-то увернуться от удара, дерево с грохотом упало рядом с ним. Но с лица солдата брызнуло кровь, как будто его порезали ножом. Выяснилось, что еще при прежней атаке бедная сосна была «ранена» крупным осколком снаряда, застрявшим в стволе. Именно этот металлический осколок сильно поцарапал лицо бойца. Парень упал без сознания, но, слава богу, остался жив.
Нас поразил этот рассказ. Позже, когда мирно беседовали с Султаном в лесу между соснами, вокруг нас то и дело падали сухие ветки от сильного ветра, и я каждый раз вздрагивал, вспоминая тот случай. Ведь от удара тяжелой веткой по голове можно получить нелепое ранение или даже умереть, не приведи Господь.
Мысль о бессмысленной смерти на поле боя заставляет содрогнуться. Да и только ли на поле боя?.. Мы еще поговорим о жестокости и милосердии смерти. Держитесь крепче за кресло или стул, дорогие мои читатели: оказывается, убийство, резня могут быть как злом, так и благом.
А пока мы въезжаем в густой сосновый лес, проехав мимо заброшенных деревень, испытавших всю тяжесть военной обстановки. В сторону Кременного нас не пустили, так как беспилотникам все равно, кто ты – военный или гражданский, тут же могут начать охоту за тобой.
Солдаты на посту предупредили нас о такой опасности, указав пальцем в небо. Позже, когда боец с позывным Журналист приехал в Уфу на отдых, я поинтересовался у него, почему нас не пустили к ним (он служит при штабе в Кременном).
Кстати, Журналист долгие годы работал в редакции новостей Башкирского спутникового телевидения. Еще тогда наш коллега несколько раз побывал в творческой командировке на передовой и подготовил несколько теплых и трогательных передач об увиденном своими глазами. А через некоторое время решил, что будет не по-мужски, если останется дома, когда наши земляки, не щадя здоровья и жизни, рвутся вперед, составил контракт и отправился на зону спецоперации. Теперь ест солдатскую кашу вместе с нашими бойцами. В конце июля он приезжал в первый отпуск, тогда и задал ему свой вопрос:
– Почему нас не пустили в вашу сторону? Могли бы повидаться.
– Сказать по правде, ужесточились требования. Начала работать служба защиты государственной тайны. Во-первых, меньше должно быть лишних глаз, во-вторых, это мера защиты самих же гражданских лиц. Запретили ездить на машинах «гуманитарки» с белыми номерами. Согласно приказу командования N-ской армии прекращено движение машин с девяти утра до шести вечера. Оно и понятно – постоянно летают, видно, такое решение принято во избежание жертв. Останавливали даже машины, развозившие боекомплект на передовую, и закрывали на специальной стоянке. Строгий порядок в целях безопасности. Меньше риска в сумерках и ночью. Так что правильно, что вас не пустили к нам. У противника дронов хватает – им без разницы, боевая машина или гражданская…
Вот оно в чем было дело.
А пока мы нашли приют в роте материального обеспечения полка «Башкортостан». Она расположилась в густом сосновом лесу, немного в стороне от передовой.
На первый взгляд, обычный лес: деревья, помахивающие кроной на легком ветру, протоптанные дорожки между ними и небольшие полянки. Если присмотреться внимательнее, можно увидеть блиндажи, другие постройки, технику, прикрытую маскировочными сетками и зелеными ветками. Куда ни глянь, суетятся солдаты, каждый занят чем-то. Сказали, что здесь нам будет спокойнее.
Мы попросили Ильдара найти парня, который бы служил в самых горячих точках. И он познакомил нас с Аликом из Ишимбайского района с позывным Султан, командиром медицинского взвода 3-го батальона имени Героя Советского Союза Тагира Кусимова. Он оказался отчаянным парнем, по просьбе Ильдара тут же подъехал из Кременного к нам.
Выйдя из машины, этот небольшого роста боец крикнул нам «Смотрите!», подняв над головой свой трофей. Хоть и невысокий, но довольно крепкий малый, чувствуется, что он уверенно стоит на земле. Заросшее бородой лицо светится, словно весеннее солнце, на груди сверкает медаль. А в руках у него был квадрокоптер.
– Сам сбил! – объяснил парень не без гордости.
Я отметил про себя, как свободно он держится. А квадрокоптер оказался вражеским, трофейным. Султан подарил его Ильдару и добавил с улыбкой:
– Вернешься домой, передашь в какой-нибудь музей.
Позже сам рассказал нам:
– Он подлетал к лазарету, я выбежал и дал очередь, даже не прицелившись. И сбил. Снаряд оказался термобарическим, который быстро воспламеняется, и его очень трудно погасить. Такая вот гадость. Могли погибнуть раненые ребята. Сам не понял, какая сила меня тогда подтолкнула, чутье, что ли. Вылетел из лазарета, выстрелил, он и шлепнулся. Кстати, это не первый случай, уже приходилось сбивать несколько коптеров. Этот я обещал Ильдару, вот привез.
Они долго обнимались с Ильдаром. Затем Султан внимательно посмотрел на Вадута и сказал:
– Я вас знаю.
Я решил пошутить:
– Он же шеф всех журналистов, его знает половина республики.
– Он преподавал в нашей гимназии, до сих пор перед глазами, как он, высокий и крепкий, вышагивал по коридору.
Наш новый знакомый оказался весьма словоохотливым.
– Ба-а, ты ишимбайский, из интерната? – спросил Вадут с круглыми глазами.
Он в самом деле начинал трудовой путь учителем башкирского языка в Ишимбайской гимназии-интернате.
– Да, – улыбается боец. – Но вы не преподавали в нашем классе. Мы так хотели, чтобы именно вы вели у нас уроки… Мы относились к вам, как к старшему брату.
Они крепко обнялись.
– Надо же, вот где нам довелось встретиться. Мой ученик, – искренне радовался и Вадут.
Мы внимательно рассмотрели дрон-камикадзе. На нем была надпись «KRAKEN город УР». Все понятно, наслышаны, что это самое жестокое специальное разведочно-диверсионное подразделение украинцев. Там же изображена свастика – фашистская эмблема. И написано «Чем можем – тем поможем». В центре четырех пропеллеров установлен небольшой тубус, внутри которого и находилась воспламеняющаяся жидкость.
– «Кракены» – это головорезы, как и «азовцы». Жидкий наполнитель вызывает пожары в блиндажах, жилых домах. Бывает еще и взрывчатый наполнитель. Приходилось сбивать и такой вариант. Но такой сюда не привезешь, а то будет бабах, – весело смеется Султан.
Включился в нашу беседу мой земляк Рамиль родом из Гафурийского района с позывным Эмир. Он служит замполитом роты обеспечения. Исключительно открытый, надежный и дружелюбный человек, он встретил нас, накормил и познакомил с солдатами.
– Здесь в соседней деревне несколько дней не давал покоя дрон-камикадзе. Стали наблюдать и заметили, что его запускают именно из той деревни. Да, житель деревни сам делал и отправлял в сторону наших солдат. Негодяй, диверсант. Выезжал на территорию России, покупал материалы, мастерил камикадзе и пытался взорвать наших ребят. Когда возвращался с материалами домой, проходил блокпосты, где проверяют багажники. Объяснял, что якобы оказывает помощь нашим солдатам. Но ему не удалось устроить взрывы, запустил два дрона, оба сбили. Разные есть люди среди местного населения.
Хочу более подробно рассказать о дронах, опираясь на услышанное от друга Журналиста.
– Дроны, камикадзе, БПЛА – разновидностей летательных беспилотников много. Утром, прежде чем выйти из блиндажа, подходишь к двери и внимательно прислушиваешься, не слышно ли жужжания железных «птичек». Если услышишь подозрительный звук, надо переждать. Нельзя стрелять по ним, чтобы не выдать позиции, л