– Ребята, оказывается, не получается даже заплакать, когда на душе очень тяжело.
Так всего за несколько часов у него на глазах погибли четверо боевых товарищей. Но настоящие друзья в любой ситуации не бросают своих. Боец с позывным Буран, который уважал Юлая как родного отца, спросил у вернувшихся живыми солдат: «Где Бабай?» Именно этот отважный парень на эвакуационной технике поехал туда, где только что гремел бой, нашел место, где лежал Бабай, погрузил его и погибших ребят и рванул обратно к своим. Он благополучно выбрался, несмотря на рой дронов и свист снарядов над головой.
Юлая тут же отправили в госпиталь. Похоже, он настоящий Ульмасбай – перенес четырнадцать операций, даже хотели отнять обе ноги. Как сам говорит, ему повезло: попал в руки именитых хирургов отличного госпиталя в Питере. Там ему не только сохранили ноги, он сегодня уверенно ходит на них и собирается вернуться добровольцем на зону спецоперации. Скучает по боевым товарищам и не представляет себя без них.
– Нет, не могу я бросить парней, братьев, которые вырвали меня из лап смерти. Поеду. И вернусь с победой. Без них я бы просто не выжил. Все-таки я, наверное, в самом деле живучий, а, ребята? – хитро щурится он, с удовольствием затягиваясь сигаретой.
Когда я рассказал о нем Султану, тот улыбнулся и заметил:
– Молодцы наши парни, да, все равно вытащили бы его с поля боя.
Бесспорно, я тоже верю, что вытащили бы.
– Осторожно! – Алик опять притянул меня к себе.
От сильного ветра рядом с нами упали сухие сосновые ветки, а мы продолжали беседовать, не обращая на это особого внимания. Такое повторилось несколько раз. Сейчас вспоминаю об этом и думаю: почему мы не пересели на другое место или не спустились в блиндаж? Похоже, беседа нас так увлекла, что мы даже не задумывались об этом. Обычно так и происходит, когда общаешься с искренним человеком, забываешься и ни на что другое не обращаешь внимания.
– В школьные годы на меня оказало большое влияние воспитание дедушки. Он учил меня быть внимательным к людям, помогать слабым. С детства твердил мне: сынок, стань врачом, это самая благородная профессия. Поэтому его имя я выбрал позывным для себя. Дедушка Султан был уважаемым человеком в нашей деревне. Ему было двенадцать лет, когда началась Великая Отечественная война, – погрузился в воспоминания Алик.
Интересны судьбы людей. Жизнь – как колесо, возвращается на круги своя. Вот и Алик в этих местах, в этом лесу ступает по следам своего предка. Его прадед Саляхетдин, отец Султана, ушел на фронт с первых месяцев войны. Служил в прославленной 112-й Башкирской кавалерийской дивизии, в рядах шаймуратовцев. Освобождал эти края от фашистов. Прадед со стороны бабушки, Расуль Юсупов, тоже был кавалеристом. Мог во время скачки нырнуть под живот коня и с другого бока подняться на седло. Оба прадеда были отменными вояками. Но Саляхетдину было не суждено вернуться с фронта, семья получила извещение, что он пропал без вести в бою за Ворошиловград в декабре 1942 года. Получается, он сложил голову на нынешней луганской земле. Но он не пропал без вести, а, как и многие отважные шаймуратовцы, с саблей в руках кинулся на вражеские танки и пал смертью храбрых на поле боя. Ведь сколько их было, настоящих мужчин, отдавших жизни за Отчизну в тех кровавых сражениях, не думая о себе! Они сгорели в огне, попали под танки, остались лежать под слоем земли от взрывов снарядов и бомб… А сегодня Алик десять, пятьдесят, сто раз выносил из огня не только тело, но и славу прадеда в лице других воинов, героев нынешнего поколения. Слава им!
В годы Великой Отечественной войны, да и позже, пропавших без вести воспринимали как изменников, выдвигая предположения, что они могли сдаться в плен. Их дети терпеливо ждали отцов, а жены, сжимая зубы, надеялись получить известие хотя бы о том, что он погиб. Государство им не помогало, никак не поддерживало. Знает ли об этом Султан? Это и не важно, он самоотверженно выполняет священный долг – вытаскивает с поля боя раненых бойцов, порой рискуя своим здоровьем и самой жизнью. Достойно несет благородную и доблестную службу.
– Прадеду было тридцать шесть лет, когда он погиб. Сейчас мне столько же, и я тоже здесь… Вот ведь судьба…
– Не бери в голову и не думай о плохом. Тебе еще жить и жить.
– Конечно, будет и сорок шесть, и девяносто шесть. Одолеем врага и будем жить, – соглашается Султан.
Правда, мне показалось, что он немного погрустнел. Я киваю на дрон в руках Ильдара:
– Говоришь, сам сбил?
– Да, в лазарете было около пятнадцати человек. Я находился внутри, когда услышал выстрелы. Тут же схватил автомат и побежал к своим. Сделал всего два выстрела, он и упал. Можно сказать, даже не прицеливался.
– Получается, спас пятнадцать жизней.
– Раненые могли бы и покинуть лазарет. Но, как я уже говорил, этот дрон не взрывает, а поджигает. Мы могли лишиться крыши над головой. Сосновые ветки, укрывающие лазарет, давно высохли, они бы тут же с треском сгорели. Ведь сосновая смола, как бензин, сразу вспыхивает. Вот только вчера был случай. После удара дрона-камикадзе вокруг нас возник пожар. Пока мы тушили его, враг начал бить кассетными. Паренек с позывным Зема остался в зоне обстрела, по сути, в окружении огня. Я уже подумал, что он не выжил. Нет, он выскочил из огненного кольца без единой царапины. Милость Аллаха всесильна. Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Слава Всевышнему, среди нас нет погибших. Есть раненые, у пятерых тяжелые раны.
Тут Султана вызвали по рации. Он быстро передал команду. Говорил по-башкирски.
– Вы общаетесь на башкирском, чтобы противник не понял?
– Стараемся с башкирами разговаривать на родном языке. Нас уже понимают и русские солдаты взвода. Даже на той стороне есть те, кто понимает по-башкирски и по-татарски. Как-то мы сказали по связи, что нас осталось четыре человека, а те спрашивают: «Что, вас там только четверо?» Мы были поражены. Поэтому теперь стараемся говорить скороговоркой, чтобы там не успели уловить. Как-то взяли одного в плен, а его дедушки и бабушки оказались из Учалинского района. Он слушал наши переговоры, записывал и переводил их. Это было, когда мы брали Торскую возвышенность. Теперь мы на другом направлении. В декабре парень с позывным Белорецк взял шестерых пленных. Один из них и оказался из Учалов. Вот ведь как получается – этого негодяя задержал сосед из Белорецка. Такие дела…
Султан поднялся, потом присел вновь и все поглядывал на рацию. Было видно, что парень спешит по делам.
– Ты уходишь? – спросил Ильдар.
– Да, вызывают, нужна помощь.
Мы обнимаемся, но не прощаемся.
– Душа у тебя светлая, о каждом человеке, о любом деле отзываешься очень тепло. Спасибо тебе, – сказал я.
Султан присел снова. Как видно, не успел высказать все.
– Воин идет в бой не просто для того, чтобы убить противника. Он движется вперед, очищая страну от темных, неразумных сил. Парни выводят с поля боя и сдавшихся в плен врагов. Я тоже встречал раненых солдат с той стороны. Перевязываю раны и им, стараюсь помочь, сохранить им жизнь. По-другому нельзя… Я же человек. Он – тоже… Моя задача – помогать и спасать жизни.
Украинским солдатам не хочется воевать. Среди них встречаются исключительно порядочные люди. Однажды мы бежали по полю боя, а вражеский пулеметчик стрелял не по нам, а чуть выше. Второй раз пробегаем по тому же участку – пули опять летят выше наших голов. А ведь мог бы легко сразить нас. Иногда прилетают пустые артиллерийские снаряды, но с надписью «Бог вам в помощь». Пустая болванка, без заряда, она не взрывается. Так что и среди них есть люди. Порядочные люди не стреляют по медикам. А вот наемники, приехавшие за деньгами, беспощадны. Настоящие фашисты. Делать добро и любить Родину – эти две вещи приведут нас к Победе! – сказал Султан и побежал. Спасать Родину!
Добрых тебе дорог, воин.
В макушках деревьев играет ветер. Высокие сосны легко покачивают колючими веточками, словно кистью художника, и рисуют на голубом фоне неба штрихи, которые сплетаются в белые облака и улетают вдаль. Над лесом – ветер. А на земле, прислонившись к сосне, воин неотрывно смотрит в бездонную голубизну. В его глазах отражается и серьезность, и грусть, и любопытство. Так он пытается увидеть какую-то картину, сюжет в бегущих облаках. А в голове – бесконечные мысли, людские судьбы и превратности неспокойного времени.
Мурза
Мы встретились с группой бойцов среди сосен, когда побывали в роте обеспечения, и уже торопились уехать, пока не стемнело. Один из них узнал нас и, остановившись, произнес:
– Вроде бы наши земляки.
Мы подошли к ним. Боец с позывным Мурза в самом деле оказался нашим земляком. Зовут его Арслан[2], что вполне соответствует его крепкому телосложению, да и сердце, как выяснилось, у него львиное. Нас приятно удивило, что он в лицо знает журналистскую и писательскую братию. Родом он из одного из лесных районов республики, занимал высокую должность в Уфе и отправился сюда. Тепло обнялись с ним, и как будто прибавилось сил.
Еще теплее стало от его слов: «Моя одноклассница Дильбар – тоже журналист. Наверное, знаете ее». Да, Дильбар И. – наша коллега, известная журналистка, пишущая на религиозные темы. Как обычно, общие знакомые сближают людей. Несмотря на то что время поджимало, предложил ему присесть на бревно и поговорить. Арслан оказался штурмовиком. Сейчас он ранен, проходит лечение в этой роте. Мне известно, что штурмовики в прямом смысле слова находятся в самом пекле, постоянно на переднем крае.
– Что тут рассказывать? Понятное дело – война, – сказал он коротко.
Видно, не хотел вдаваться в подробности.
– Штурмовик из полка «Башкортостан». Случайно не из седьмой роты? – спросил Вадут.
– Да. Откуда знаешь? – Глаза Арслана оживились.
– Наш одногруппник Юлай с позывным Бабай тоже из этой роты, поэтому интересуюсь.
Я уже упомянул о своем раненом одногруппнике во время беседы с Султаном, вот и теперь вспомнили его.