– У него тяжелое ранение, находится в госпитале… Он тоже поседел, как и я, – заметил боец, закуривая.
– Сказал тоже, он еще до спецоперации был седым. Но и сегодня не стареет, держится молодцом, – решил я сострить, чтобы внести оживление в беседу.
– Да, мы вместе проходили школу подготовки в Рощинском. Даже не скажешь, что ему за пятьдесят, даст фору молодым. Надежный парень! Хотя можно положиться на всех, кто прошел эту школу, потому что нас обучали кадровые офицеры, профессионалы. Этим все сказано. Мы не щадим себя, не уступаем позиции, – спокойно сказал солдат, глядя перед собой.
Во время отпуска Юлай рассказывал, как они прибыли после прохождения подготовки в зону спецоперации:
– Наш поезд сразу попал под прилет, мы на ходу выпрыгнули из вагона и рассеялись в лесной зоне. Поезд продолжил ход, мы остались под огнем, появились даже первые «двухсотые».
Я вспомнил это и спросил у Арслана:
– Было такое, да?
Он посмотрел на меня и ответил:
– Нам нельзя рассказывать такие подробности, военная тайна.
Пришлось успокоить его, что не собираемся называть имена и указывать названия населенных пунктов или место расположения частей. Объяснили, что мы прошли аккредитацию и знаем, что можно, а чего нельзя.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Не надо рассказывать подробности, нас интересуют только ваши ощущения, отдельные случаи, – добавил военный журналист Ильдар Юлдыбаев.
– Кстати, о подозрительности: нельзя недооценивать противника и выдавать лишнюю информацию. Поэтому я решил просто испытать вас, – улыбнулся Мурза с детской непосредственностью. – Бабай прав, тогда мы действительно из мирной жизни с ходу попали на войну. Но никто не растерялся, мы были готовы ко всему – ринулись вперед и добрались до места назначения. Не зря ели солдатскую кашу. Конечно, были и погибшие, что поделаешь – война.
Мурза вдруг поднялся и стал приглашать нас в солдатскую столовую:
– Башкирам не к лицу беседовать на ногах. Идемте, попьем чаю, попробуем солдатской каши. Наш Адвокат готовит очень вкусно.
Мы поблагодарили его за гостеприимство и успокоили, что недавно нас накормили, что мы вправду очень торопимся.
– Посидеть за столом всегда приятно. А что здесь тяжелее всего? – поспешил я задать вопрос.
Арслан немного помолчал и начал задумчиво рассказывать. Говорил он без остановок, видно, и сам думал об этом давно. А может быть, захотел излить душу нам, людям, имеющим дело с чувствами и словами.
– Да, кто бы отказался от чая с душицей рядом с любимым человеком, на родной земле. Неспроста башкиры ставили юрты на лоне природы, собирали за общим столом родных и друзей. Во время такого общения они острее ощущали ценность родственных связей, самой жизни. А вы отказываетесь от кружки чая.
Ну а тяжелее всего, как сами понимаете, терять друзей. Не только на войне, но и в мирной жизни. Хочу открыть вам один секрет, или, точнее, одно правило: ни с кем не надо слишком сильно дружить, прикипать душой друг к другу.
Тут мы переглядываемся в недоумении. Ведь, как известно, сила – в единении.
– Можно жить и спать вместе, делить кусок хлеба и глоток воды, делиться секретами, радостями и горестями, стараться во время боя оберегать друг друга и все время следить, рядом ли он, но все равно не стоит никого так близко принимать, впускать в свое сердце. Нельзя. Потом будет тяжело, очень тяжело. Тут легко найти верного друга, родственную душу, а терять – неимоверно тяжело!
Мага, Темыч… Магомед был из Дагестана, Артем – из Чишмов. Их уже нет среди нас. Мир как будто опустел. Мага погиб при первом же наступлении, попал под пулеметный огонь. Темыч месяц назад наступил на мину… Хорошие были парни, оба с высшим образованием. После гибели Артема мне казалось, что плачут даже камни. Да, так случилось, ничего не поделаешь. Война…
Слушая Мурзу, осторожно всматриваюсь в его лицо. Кажется, что в каждой его морщине, каждой черточке таится какая-то загадка, словно строчки непрочитанной книги. Угадывается некий смысл даже в том, как он не спеша затягивается сигаретой и медленно выпускает дым.
При его ранении произошла счастливая случайность: ребята сбили один беспилотник, который, по всей видимости, собирал разведданные.
– Когда сбили дрон, по нам стали стрелять «полькой».
Речь идет об осколочных боеприпасах O-LM60 калибра 60/61 мм к минометам LMP-2017, польского производства. Они опасны содержащимися в каждом снаряде 1500 осколками. Правда, большинство бронежилетов от них защищает. Кроме того, такие бесшумные мины можно выпускать лишь из специальных польских минометов.
– На нас посыпался дождь из осколков. Догнали и меня, когда запрыгивал в окоп. Один попал в живот ниже бронежилета. Второй – в сердце… Повезло, что у сердца оказался телефон, он вдребезги. А я, как видишь, живой… Новый телефон купить можно, а сердце обратно не запу-устишь, – заулыбался он. – Остальные осколки вонзились в броник и даже в каску. Сказать по правде, мы обычно не берем телефоны на передок, там нельзя разговаривать, да и лишний груз. А в этот раз я забыл, что он находился в нагрудном кармане…
Я вдруг вспомнил про комсомольский билет народного поэта Мустая Карима. В августе 1942 года осколок фашистской мины пробил его комсомольский билет, блокнот со стихами и застрял в груди поэта в нескольких миллиметрах от сердца. Чудом он остался в живых. Тогда билет и блокнот не дали осколку проникнуть глубже. А здесь телефон и вовсе заслонил собой сердце бойца. Велика сила Всевышнего: если жизнь не закончилась, Он находит способ спасти тебя.
– А вообще часто задумываешься о смерти? – срывается с языка неожиданный вопрос.
– Отвечу по-русски: ожидание смерти хуже самой смерти. Запомни: когда идешь в бой, на штурм, надо держать себя так, словно находишься в учебке. Правильнее будет думать, что ничего с тобой не случится, это просто игра. Надо настроить себя так. Без этого очень трудно. Если будешь думать о смерти и ожидать прилета пули, даже случайная стрела может оборвать твою жизнь.
Сказать по правде, задумываться так глубоко нет ни времени, ни возможности. Просто надо понимать ситуацию и уметь разрешать ее за считаные секунды. Иначе никак, это война, а не игра.
Я вздыхаю про себя. Разве может человек не думать о смерти? Только что Мурза сам говорил про плачущие камни. Видно, не хочет выдавать все свои мысли и тревоги. Разве может жизнь надоесть кому-нибудь? Она не надоест, даже если за одну радость приходится платить тысячей бед. Но, жаль, когда-нибудь придется прощаться с жизнью. Только не сейчас. Впереди еще ждут радость победы, счастье встреч и приятные чаепития на лоне природы.
– Постоянно слышу: дроны, артиллерия, миномет, каскадный бой, технологическая война… Иногда кажется, что нет места для личного героизма. Нет возможности закрыть грудью амбразуру, как Матросов… В чем же суть войны?
– В совести. Объясню. Вытащить друга, раненого бойца с поля боя – это настоящий героизм. Встать на защиту Отчизны от фашизма, служить в зоне спецоперации – уже подвиг. Под бомбежками мы вытаскиваем друг друга, перевязываем раны, движемся вперед, не думая о смерти, не щадя себя. Это наш повседневный труд, но сколько за ним стоит отваги и мужества.
Представь, ты перевязываешь раненого друга, стараешься спасти его, а в этот момент осколок или пуля может сразить и тебя – спасая его, можешь погибнуть сам. Но ты не думаешь об этом. Готов отдать свою жизнь за друга. Знаешь, почему? Потому что у тебя есть совесть. Если ты не сделаешь этого, тебя всю жизнь будут терзать муки совести. Ты не должен допустить этого. Спасая друга, ты спасаешь страну. Разве это не героизм?
На штурм мы идем группой. В этот момент нельзя терять бдительности и ориентира. Одна твоя ошибка может погубить всю группу, значит, опять дело в твоей ответственности и совести. Твоя совесть должна позволить тебе стрелять в «голубых» и щенков НАТО, для которых что земной шар, что футбольный мяч. Если совесть чиста, будет защищена наша страна, будет сохранено будущее, наши дни будут светлыми, земля – благодатна, воды – чистыми. Вот в этом состоит смысл сегодняшней войны.
Война учит многому. Дает время посмотреть другими глазами на свои прежние неверные шаги, неблаговидные поступки. Начинаешь думать о своих грехах, о людях, которых ты обидел. Разве мало в жизни провинностей, совершенных по неразумению? Лежишь ли ты в окопе или сидишь в блиндаже, война помогает прийти к заключениям, исходя совсем из других ценностей. Правда.
Здесь отчетливее начинаешь понимать, насколько дороги для тебя родители, любимая женщина, дети и другие близкие. Об этом скажут тебе многие, не только я. Война вытаскивает наружу все твои мысли и взгляды, очищает душу и разум и… приближает тебя ко Всевышнему. Вот что такое война!
Для меня было очень интересно послушать рассуждения бойца. Но нам пора ехать. Все же успеваю задать еще один вопрос:
– Все-таки в чем наша сила?
– Правда за нами, ребята, поэтому мы победим. Умение терпеливо переносить горести и беды, сдержанно принимать торжество победы является признаком нашей силы и могущества. Наша сила в том, чтобы знать меру во всем. – Таково мнение бурзянского богатыря Мурзы.
Вот такой состоялся разговор за пятнадцать минут. Можно прожить целую жизнь и не услышать подобные мысли, не понять смысла жизни. Спасибо тебе, воин.
Ханыч
Мы уже попрощались с Мурзой и собирались уходить, когда к нам подошли двое парней богатырского вида. Арслан встретил их с распростертыми объятиями:
– А это – потомки Салавата, настоящие батыры. Если не верите, спросите у них самих.
Вадут предупредил нас:
– Не забываем, что время поджимает.
Тем не менее мы обнялись с ребятами, стали расспрашивать, как у них дела. Они оказались из Салаватского района.
Как обычно, Ильдар спросил разрешения у парней и прикрепил к груди одного из них микрофон, навел камеру телефона на них. Я встал рядом с ним, чтобы задавать вопросы. Парень с позывным Юлай и Вадут отошли в сторонку, а я беседовал с Ханычем.