хотел заниматься этим, а она решилась. Привыкшие к труду руки не терпят безделья. И скоро наступит время сбора урожая. Земля здесь плодородная, как говорится, воткни в землю сухую ветку, и на ней распустятся листочки.
Как-то Колибри взяла банку, наклеила на ней бумажку со словами «Благотворительный фонд для покупки цыплят» и поставила в коридоре госпиталя. Набралось три тысячи рублей, кто-то внес сто рублей, а кто-то – десятку. Итог – на эти деньги купили пять цыплят. Как радостно было видеть улыбающиеся лица раненых, которые с умилением наблюдали за пищащими комочками, забыв на время суровые будни. Так наша землячка старается по-своему украсить быт даже в боевой обстановке.
– Пока не собираюсь домой. Я нужна здесь. Поняла, какая это радость – слышать слова благодарности от людей. Уже объелась конфет, – сдержанно смеется медсестра. – В знак благодарности дарят конфеты. Потом вместе с подругами пьем чай. Скоро из Баймака должны привезти самовар на углях. Вообще земляки очень внимательны, спасибо им.
– Не боишься смерти? Все-таки у тебя дети, – спросил я, глядя ей в глаза.
Она призадумалась и ответила:
– Я, наверное, давно перешагнула такие преграды, как страх, подозрение, постоянные мысли об этом… Конечно, только глупцы ничего не боятся. Как говорится, береженого Бог бережет. В то же самое время страх ведет только к катастрофе, надо уверенно шагать вперед. Суть войны именно в этом: ты идешь в бессмертие. – И она надолго замолчала, как будто хотела спросить, согласен ли я с ее ответом.
Где-то звучит музыка, доносится гул машин. На горизонте время от времени вспыхивает зарница, разрывая ночную тьму. Ничего страшного, это падают звезды… Во всяком случае, мне так кажется.
Историк
Я занимался своими путевыми заметками после возвращения домой, когда позвонила близкая знакомая Гульсасак:
– Агай[3], мой брат ранен, еле остался в живых.
Да, ее младший брат Нур (родом из Баймака) с позывным Историк только в мае ушел добровольцем из Татарстана. Он с семьей больше восьми лет прожил в городе Набережные Челны.
– Я всю жизнь интересовался историей, изучал ее, теперь хочу поехать в зону спецоперации, чтобы самому писать историю. Только мама могла бы остановить меня, но ее теперь нет с нами… – Этими словами он убедил жену и сестру и уехал. Их мать, тетя Разия, ушла в мир иной в ноябре прошлого года.
Я взял у Гульсасак номер телефона Нура и поговорил с ним лично. Сейчас он находится в госпитале города Саратова. Я представился, поинтересовался его самочувствием, и он рассказал, как был ранен. И, что важнее всего, я услышал от него удивительные мысли. Поэтому решил написать и об этом парне.
…Наши ребята взяли поселок Сокол Донецкой области. В подвалах многоэтажных домов было полно оружия, брошенного противником при отступлении. Взяли один дом, второй, третий… В этих боях и погиб близкий друг Историка, парень из Оренбурга с позывным Хосе. Его растили и воспитывали бабушка с дедушкой. Особенно жаль, что успел он повоевать всего месяц.
– На войне обстоятельства меняются не по дням, а по часам. Так же неожиданно появляются в твоей судьбе и друзья, близкие люди, которые навсегда остаются в памяти. Словно ты всю жизнь ждал встречи с этим открытым, искренним человеком, – рассказал Нур-Историк. – Меня назначили командиром отделения. С первого дня знакомства мне понравился этот парень с добрым взглядом и уравновешенным характером, который, прежде чем ответить на твой вопрос, сначала еле заметно улыбнется, только потом заговорит неспешно. Кандидат в мастера спорта. Между нами установились истинно братские отношения. Я в семье был младшим из сыновей, поэтому не испытал счастья быть старшим братом. А в Хосе я словно нашел младшего брата. Нашел… и потерял. Он попал под непрекращающийся пулеметный огонь… Я сам закрыл ему глаза дрожащей рукой…
Гибель друга очень сильно подействовала на Историка. Он дал себе слово непременно выжить в этой войне и с победой вернуться домой во имя памяти друга. Поэтому и дрался не щадя себя.
После взятия поселка раненых собрали в одном из домов. Нур отправился за водой к колонке недалеко от дома. А там вода на вес золота. В связи с этим Нур рассказал мне об одном случае:
– Вода – это самое дорогое и самое сладкое блюдо на войне. Когда бой затихает ненадолго, первое желание – утолить жажду. Однажды ночью я отправился за водой на болото в полукилометре от нашей позиции. Добрался, начал набирать воду в одну из двух пластиковых емкостей. Вдруг одной ногой провалился в жижу и от всей души крепко выругался на родном башкирском языке. И вдруг совсем рядом услышал слабый голос, просящий о помощи. Оказалось, наш солдат. Его ранило в ногу, к тому же половина туловища была засыпана землей. Так он пролежал несколько суток. Мы откопали его, накормили, напоили водой. Но его нужно было срочно доставить в эвакуационный пункт, расположенный в двух километрах от нас, так как рана загноилась.
Мы – солдаты, а солдат в первую очередь должен выполнять приказ. Наша задача – охранять занятую позицию. Нельзя самовольно отходить от нее ни на шаг. При этом надо хотя бы двух человек, чтобы сопроводить раненого в спокойное место. «Как быть?» – задаю вопрос своим парням. Не вслух, а только взглядом. И уже на рассвете два храбрых бойца моего отделения вернулись, благополучно передав нашего нового знакомого в руки врачей.
Иногда задаю себе вопрос:
– Может быть, я приехал сюда только для того, чтобы спасти этого раненого? Возможно, где-то меня ждет некий Божий человек, который нуждается именно в моей помощи?
Но никто не отправляется на войну в поисках подвига. Суть войны в другом.
Шел шестой день боев за Сокол, когда Нур получил ранение. Чтобы дать напиться раненым, он отправился за водой к колонке в 150 метрах от дома, где прятались наши бойцы. Выйдя из дома, посмотрел на небо, но не заметил никакой опасности. Однако, когда набрал воды и направился к дому, за ним погнались два дрона-камикадзе. Парень кидался то влево, то вправо, чтобы обмануть их обоих. В какой-то момент его каска раскололась пополам и разлетелась.
– Только успел подумать: «Попали, черти», – как увидел чугунную ванну в нескольких шагах. Что за чудо? – спокойно рассказывает боец. – Когда шел за водой, не заметил ее. Я быстренько залез под нее и прицелился в один из дронов, понимая, что от них не будет спасу. Попал! В один-то я попал, но второй вдребезги разбил мой автомат. Тем временем кто-то из ребят уничтожил его самого. Я вылезаю из-под ванны и вижу чуть поодаль правую половину своей каски. Надо бы забрать ее, ведь там запрятан мамин оберег, который она всю жизнь носила с собой. Перед отправлением на спецоперацию сестра Гульсасак говорила мне: «Я вложила в правый уголок твоей каски мамин оберег, если придется менять каску, не забудь, переложи его»…
Нур не стал возвращаться за каской, до нее ли тут? Он был оглушен, тем не менее поднялся, взял емкость с водой и поспешил к ребятам. И разбитая пополам каска, и мамин оберег внутри нее остались валяться в пыли недалеко от спасительной чугунной ванны на улице поселка Сокол, отвоеванного у противника мужеством российских солдат.
Разливая раненым с таким трудом добытую воду, он заметил, что ребята смотрели на него как-то странно, слишком уж пристально. Оказывается, правый рукав Нура в районе плеча был весь в крови. В шоковом состоянии он даже не заметил, куда и как был ранен. Разорвали рукав, а там висит кусок мяса с кулак, а за ним виднеются кости. Двадцатилетний парень из Удмуртии с позывным Мелкий вытащил поясной ремень Историка и перетянул ему плечо повыше раны. После трех уколов Нур немного успокоился и продолжал оказывать помощь раненым.
– Я абсолютно не чувствовал боли. Заботился о том, чтобы проводить до пункта эвакуации двоих парней, которые могли добраться туда самостоятельно. А те не слушаются, говорят, мол, без тебя не пойдем, ты же тоже ранен. Чтобы они поднялись с места, мне пришлось крепко выругаться. Они ушли, оглядываясь назад. Я вышел на связь через рацию и доложил об обстановке. Оставалось больше часа до наступления темноты. Надо было подождать. Автомата у меня нет. Сбросил и бронежилет. Ровно через час я без каски, бронежилета и оружия отправился в путь. Точнее, в схватку между жизнью и смертью. Кто из них победит? Моя выносливость или смерть? Очень надеялся на первую, но не боюсь и второй. Главное – мое тело. Живым или мертвым, оно должно попасть к своим.
Почувствовав ухудшение состояния, Нур в сумерках отправился пешком, а точнее, бегом в госпиталь, находящийся в шести километрах. Как историк он досконально изучил карту местности и знал все нужные точки. Это очень важно в бою. Об этом говорили многие, с кем довелось беседовать во время командировки. До начала боя командиры и даже солдаты изучают все сведения, переданные разведкой, запоминают, что и в каком квадрате находится. В этом отношении Нур не может пожаловаться – после окончания исторического факультета Башкирского государственного университета он успел поработать по своей специальности. Отсюда и позывной. Так что он знал дорогу и бежал в нужном направлении.
– Ни о чем не думал, доверил свою жизнь Всевышнему и бежал. Даже страха не было, что откуда-нибудь может появиться враг и открыть огонь.
Через некоторое время споткнулся и упал. В открытую рану попала земля, рука заныла еще сильнее, словно все тело охватило огнем. Передохнув немного, отважный воин снова пустился в путь.
– Добрался до небольшой лужи, остановился и стал омывать рану в надежде, что приглушу чувство жжения, – вспоминает он. – Половина из шести километров осталась позади. Но убывали и силы. Есть только один способ сокращения расстояния – бежать через небольшое поле. По заминированной территории! Как я уже говорил, перед боем мы изучаем все сведения. Задумался на пару секунд… и вперед. Через поле, напрямую. Оказывается, и так бывает: бегу и при этом засыпаю. Время от времени здоровой рукой бью себя по лицу, чтобы не дать уснуть: «Не спать! Нельзя!» Открываю глаза и вижу перед собой знакомую фигуру… Ма-ама. Живая. В сотне метров стоит прямо передо мной. Я бегу к ней…