– Я сам видел на его плече наколку в виде черной летучей мыши. Фарида, здесь не может быть сомнений, – тихо вставил Халиль агай.
– Он и сам, как та мышь, был быстрым, подвижным. Не любил долго сидеть, не мог спокойно стоять. К нам заглянул всего на пять минут. Всегда спешил, как будто чувствовал, что ему отпущено мало времени, – задумчиво добавила Мунира апай.
– Беспокойная душа, и у нас не мог долго усидеть за обедом.
Воспоминания, мирная беседа способны успокоить душу. Вот и глаза Фариды апай немного ожили. Несколько раз пыталась пойти приготовить чай для нас после долгой дороги. Я каждый раз останавливал ее. Не хотелось прерывать живую беседу, наоборот, хотелось как можно больше узнать о Фанисе.
– А вы видели видео о нем?
– Сначала мне ничего не показывали. Только после его возвращения из первой командировки кто-то показал видео, где шла перестрелка. «О Аллах, вы что, и вправду там стреляете», – спросила я с удивлением. А он лишь рассмеялся: «Нет, мамочка, я снимался в мультике, развлекался, слушая анекдоты». – Мать наконец-то заулыбалась. – Сам не показывал мне никаких видео. Просто сказал: «Я вернулся живым вот из таких мест». Ничего не рассказывал о боях. И я не расспрашивала его.
Тут оживилась и Мунира апай:
– Мой сын тоже предупредил меня, чтобы не показывала эти видео Фариде. Мне показал только то, что снято внутри БТР. Фанис сидит там и говорит в камеру: «Его толком даже не смазали, надо будет заняться». На другом видео он едет в стареньких «Жигулях», наверное, сам и отремонтировал. Говорят же, что и там он занимался ремонтом машин.
– Обидно, что я потеряла видео, где был снят спасенный им генерал. С глубоким восхищением и со слезами на глазах этот генерал спрашивал одного офицера: «Где ты взял этого мальчишку, где нашел? Это же не парень, а настоящий человек-паук!»
– Где вы видели эту запись?
– Она была у меня в телефоне. На этом видео друзья как раз собирали скромный стол, чтобы проводить Фаниса в отпуск.
– А фамилия и имя того генерала известны?
– Кто же его знает. Вот это видео и пропало. То ли стер Фанис, то ли удалила сама, когда переполнилась память телефона. Теперь вот ждем возвращения его личного телефона.
– Значит, его личные вещи еще не вернули?
– Нет еще. Уж скорее бы. Даже паспорт еще не привезли.
Фарида апай не выдержала, все-таки пошла на кухню готовить чай для гостей. Быстро накрыла на стол и пригласила всех к чаю. Халиль агай вышел покурить, а соседка и учительница сказали, что попьют позже, как видно, чтобы не мешать нам.
Несмотря на печальную атмосферу в доме, мы не смогли отказать хозяйке. Что может быть дороже и вкуснее чая, заваренного заботливыми материнскими руками! Стол ломился от угощений. Наверное, что-то оставалось и после поминок Фаниса. Пробуя горячие пельмени, я представлял, как недавно за этим же столом трапезничал и Фанис.
Разливая чай, мать продолжала разговор:
– Сын обычно звонил с дороги и просил приготовить что-нибудь вкусное. Я готовила манты, пельмени или кыстыбый. И в последний приезд он сказал, что хотел бы кыстыбый. И чуть ли не со слезами на глазах вдоволь поел их. Еще и похвалил меня, что готовлю быстро и вкусно. Амина тоже с удовольствием ест любимые блюда папы.
Фарида апай разговорилась, даже не надо было ничего спрашивать. Подливала нам чай, угощала и предавалась воспоминаниям. Я не прерывал ее, только слушал, чтобы дать матери выговориться, хоть на время отвлечься от тяжелых мыслей, излить все радости и печали.
– Вчера приезжали из Калининграда, чтобы передать хаир (милостыня). Какой-то генерал отправил на машине свою мать, так как сам не смог приехать. Он попросил сфотографировать меня и передать на словах: «Я не знаю этого парня, но как человек военный я его уважаю, потому что он – настоящий герой. Каждый генерал готов склонить голову перед таким отважным солдатом». Кто знает, может быть, они были даже знакомы. Ему отправили фотографию со мной, и он ответил: «Рад, что мой хаир дошел до адресата». Даже из Египта люди присылали материальную помощь.
Получаю соболезнования и слова поддержки с разных концов республики от совершенно не знакомых людей. Убеждаюсь, какой у нас дружный, внимательный и участливый народ. Были и негативные отклики с той стороны фронта, оно и понятно – ведь мой сын прославил Российскую армию, всю страну. Когда уезжал второй раз, он сказал мне: «Я буду жить так, чтобы ты всю жизнь гордилась мной».
– Народ полюбил Фаниса, любит по достоинству, – поддержал я мать.
– Когда родился, сын вообще не плакал до сорока дней. Поест и спит, поест и спит. Ни разу не испачкал ползунки, был чистеньким. До трех месяцев я его кутала только в белые пеленки. Он не плакал, а мне хотелось услышать его голос, и я тихонько пощипывала его. Даже тогда едва похнычет – и все. Однажды, когда его фотографировали, ущипнула сильнее. Фанис сморщил лицо, скривил губы и заплакал. А я смеялась, мол, пусть знают, что он порой и плакал.
Когда сын переехал ко мне в Барду, в классе шестом, одноклассники стали обижать его. «Мамочка, я больше не пойду в школу», – пожаловался он. Спрашиваю, что случилось. Он признался, что в Барде его обзывают башкиренком. Два дня подряд возвращался из школы без настроения, а на третий день я отправилась в школу. Он, конечно, был против, но разве материнскому сердцу прикажешь.
Зашла в класс и со всей силы ударила кулаком по столу[4]. Тут же стояла классный руководитель. Все вздрогнули от неожиданности. Спрашиваю: «Дети, кто вы по национальности? Записаны как башкиры?» Отвечают: «Да». Все встали, перепугались. «Тогда почему вы обзываете моего сына башкиром? И вообще, что с того, что он говорит по-башкирски? Вы же все понимаете язык друг друга». С этого дня никто не обижал моего сына.
Фанису, конечно, было неудобно за мой поступок. Дома он спросил, зачем я приходила в школу. Ответила: «Чтобы защитить тебя». А он сказал: «Я сам могу защитить себя. Просто пока сдерживался на новом месте». Классный руководитель была мудрой женщиной, сказала ему, что мама поступила правильно. Но отметила, что Фанис мог бы обратиться к ней. Сын ответил ей: «Я сам могу постоять и за себя, и за маму». Он всегда был уверен в своих силах.
Этот случай заставил меня задуматься. Если бы тогда мама не пошла в школу, кто знает, подросток мог вырасти забитым, неуверенным в себе изгоем с заниженной самооценкой. Как бы неприлично это ни выглядело, все же своевременный удар кулаком по столу выглядит в сотни раз дороже и важнее, чем ежедневные тумаки матери за плохую учебу и нерадивость.
– Чуть позже, еще в шестом классе, Фанис сказал мне: «Говорю от чистого сердца: мама, я никогда не дам тебя в обиду. Ты будешь гордиться мной, радоваться, что родила сына».
Возможно, этот странный поступок матери и дал ему силы и уверенность. Кто знает? Ведь наш характер зависит не только от наследственности, но и от окружающей среды. Когда рядом с тобой надежная опора, ты понимаешь, что удары судьбы не собьют тебя с ног, и продолжаешь идти вперед уверенными шагами. Наверное, неспроста Фанис говорил о двух надежных друзьях рядом.
– Если вдруг сообщали, что Фанис заболел, когда он жил в деревне, в любое время суток я спешила домой. От Барды до Кайпаново – 70 верст. Дочка Энже – больной ребенок, поэтому он говорил: «Мама, береги себя, ты нужна и сестренке, и мне, и моей дочери». Очень переживал, когда я болела. В первую поездку как-то звонит по телефону и говорит, что у меня голос другой. Я отвечаю, что все нормально. А он не поверил, позвонил по видеосвязи, чтобы убедиться, что я дома, а не в больнице. Теперь уже не позвонит…
– Держитесь, – отвечаю. – Время лечит, надо только перетерпеть…
– Стараюсь держаться. А вы ешьте, ешьте.
Она рассказывает, а мы с водителем Артуром едим и пьем чай. Ведь живым необходимо утолять жажду…
– Я до сих пор жду его. Как будто он придет с букетом цветов и скажет: «Мамочка, вот и я!» Позавчера очень захотела пить, налила чаю и только взяла чашку в руки, как четко услышала его голос: «Мама, налей-ка чаю и мне, я проголодался». Верите, это было как наяву и совсем рядом. Сердце сжалось, меня бросило в дрожь. Пришлось вызвать «скорую». Оказывается, сильно подскочило давление, я даже не чувствовала головы. Дали успокоительное, и я уснула. И опять услышала его голос: «Мамочка, не плачь, я рядом, я с тобой!» Во сне или наяву, но тоже слышала очень четко. Поэтому стараюсь держаться.
И-ий, словно он все время рядом. Когда плачу, кажется, что он обнимает меня. Сама вожу машину и, садясь за руль, всегда обращаюсь к нему: «Сынок, ты – моя надежда, пожелай мне доброго пути». И как будто все получается удачно. Постоянно разговариваю с сыном про себя: «Вот, хорошо съездили, сынок, пошли домой, попьем чаю». Ложась спать, желаю ему доброй ночи.
– Наверное, вы были против его поездки на спецоперацию? – пытаюсь отвлечь мать от печальных мыслей.
– В ноябре, во время последнего отпуска, просила не уезжать, грозилась, что сломаю ему ногу. Ведь с больной ногой никто его не заберет. А он ответил: «Я – мужик, должен защищать вас. Даже если буду валяться на диване со сломанной ногой, душой я буду там».
«Даже валяясь на диване, душой буду там». Потрясающий ответ. Слова настоящего мужчины. Он знал, что всегда будет рядом с братьями по оружию, с кем делил кусок хлеба, ел из одной миски, защищал славу и честь страны. Душой он и нынче вместе с ними!
– Он часто повторял: «Мама, ты родила меня, чтобы я прятался за маминой юбкой или чтобы защищал тебя и заботился о тебе?» Отвечала: «Чтобы ты мог защищать меня, но чтобы вернулся живым и здоровым». «Я вернусь, а ты крепись», – сказал он. В День матери он приезжал на три дня. Через работников клуба передал мне цветы, потому что боялся, что не сможет сдержать слез. Потом заказал столик в кафе. Вышел встречать меня и занес на руках. – Тут голос матери дрогнул.
Я тоже еле сдержал слезы: наверное, Фанис чувствовал, что это последняя их встреча.