– Берешь вместо щита благословение родителей, доверяешься милости Всевышнего и повторяешь молитвы во время боя.
Мы росли, не зная, что такое война. Мне никогда даже в голову не приходило, что придется побывать на поле боя, что наше поколение будет опалено пламенем войны, обжигающим души, приносящим жертвы. Странно… До поездки во мне жило чувство, что эта война напрямую меня не касается. Не представлял реальную картину, не мог избавиться от мальчишеской уверенности в незыблемости мирной жизни. Вернее, ты понимаешь всю трагичность и жестокость происходящего, но не хочешь, чтобы это зло завладело твоей натурой, содрогаешься от того, что бесчеловечное слово «война» без спросу лезет в твою душу.
Полтора года назад мне с семьей посчастливилось отдыхать на Черном море. Как-то разговорились с землячкой, которая работает заместителем директора санатория. Она рассказала, как вели себя дети из Донецка, приехавшие на отдых в Анапу:
– Увидев самолет или вертолет на небе, они машинально бежали под деревья и садились на корточки. Как-то в пятницу рядом праздновали свадьбу и начали пускать салюты. Я вхожу в комнату к детям, а они собрали чемоданы и стоят у двери…
Этот рассказ заставил меня задуматься. В самом деле, мы не ощущаем всей чудовищности событий, раз они напрямую не задевают нас. Правда, теперь многие в нашей республике стали понимать и чувствовать ситуацию. Как известно из истории, и в годы Великой Отечественной войны вся страна встала в едином порыве.
Пока ехали по Ростовской области, вид волнующихся хлебных нив радовал взор и души. А стоило проехать КПП и въехать в Луганскую Народную Республику, картина в корне поменялась. Горят деревья, многие из них засохли, остановки по дороге обветшали, покрылись ржавчиной. Невольно содрогаешься от этих картин, обостряется инстинкт самосохранения. Местное население смотрит на нас испытующе, как будто даже стараются не смотреть прямо в глаза. Чувствуешь жалость к ним и переживаешь, что ничем не можешь помочь.
Встречались с солдатами батальонов имени Шаймуратова и Доставалова. Они очень сплочены, хорошо понимают свои задачи. Общаясь с ними, я пытался проникнуть в их души, мысли. Говорили о дорогих для них понятиях. Старался быть подольше рядом с каждым воином. Я почувствовал их энергетику, они – мою. Помню голоса и рассказы каждого из них.
Общался с ними не только для того, чтобы получить информацию, кто они, откуда. Стремился понять их мысли и чувства. Шаман, Боцман, Карпыч, Грин, Гильман, Дикий, Шатай, Байруш, Туман и другие – теперь мои братья и однополчане. На каждом шагу встречал таких же отважных мужчин, не собирающихся покидать поле боя.
Войну мы (во всяком случае я) представляем в первую очередь посредством таких понятий, как атака, крики «ура», отвага, трагедия, жертва, горе. Оказывается, и у нее есть, как бы странно это ни звучало, своя жизнь и радость, свое творчество и горе, свой дух. Тем и ценен опыт общения с солдатами. Я хорошо усвоил, что верность священному чувству Родины, мужеству, дружбе и другим ценностям делает великим как отдельного воина, так и всю армию.
Там Азат Шамилевич Бадранов – и брат, и отец, и маяк для солдат. Как вокруг Старшей матери из «Долгого-долгого детства» Мустая вращался весь мир, так и здесь все дела и заботы, проблемы и печали, радости и победы, потери и горести вращаются вокруг Тринадцатого (это его позывной). Он – как мост, соединяющий всех, как скала.
Некоторые всезнайки, не представляющие всю обстановку, не понимающие сути происходящего, не умеющие анализировать и считающие правыми только себя, распускают слухи, что он якобы не рискует своей жизнью каждый час и каждый день, как простые солдаты, а руководит из кабинета. Мы побывали с Азатом Шамилевичем на передовой, ели из одной миски, беседовали, спали в заброшенном доме под разрывы снарядов, вместе курили в окопах… Пишу то, что видел своими глазами. Его кабинет – поле боя, он всегда на передней линии, всегда среди солдат. Если бы он на своем месте должным образом не проводил политику главы республики, наши ребята не были бы сыты, одеты и обуты. Об этом скажет каждый солдат из Башкортостана. Отметят они и то, что с ноября 2022 года, с приходом Азата Шамилевича, стало легче дышать, улучшилось и настроение. Я от многих слышал такие слова. И совсем удивил такой факт: Тринадцатый знает почти каждого из многих тысяч воинов-земляков.
Наряду с другими мы задали Азату Шамилевичу и такой вопрос:
– Не жалеете ли о решении служить на зоне СВО?
Без раздумий он ответил:
– Нет. Когда провожал на СВО своих земляков из Архангельского, Кармаскалинского районов, меня охватили тяжелые мысли: они едут на войну, а я остаюсь дома. Это было как-то несправедливо. Мне стало совестно. Много говорим о патриотизме, при этом я сам не могу подать пример.
Когда началась частичная мобилизация, понял, что необходимо быть рядом с добровольцами и мобилизованными. У каждого из них – личная мотивация. Чувствовал, что мое место – среди них, и сегодня очень рад, что все так получилось, что рядом со мной мои друзья.
Иногда кажется, что жизнь состоит из одних суровых законов. Не думая об опасности, плечом к плечу с друзьями, каждым солдатом приходится вступать в жестокий бой за страну, за свой народ, переживать немало горя и скорби, получать незаживающие раны. В то же самое время при необходимости каменной скалой встаешь на пути огненного вихря, защищая других. А местные диванные эксперты не представляют всего этого и морочат головы людям своими измышлениями, брызгая ядом: мол, разве Бадранов в бою, он гуляет по Москве, или же его видели в ресторане в Уфе. Появлялись даже нелепицы, якобы Азат погиб. Он жив, он бывает и в Москве, если надо позаботиться о материальном обеспечении воинов Башкортостана, а когда надо – находится на переднем крае, не думая о своем благополучии.
– Здесь я почувствовал себя нужным, достиг душевной гармонии. Как только прибыл на место, изучил вопросы, поступающие от военных, вник в проблемы и начал решать. Тут все четко: белое есть белое, а черное – черное, взаимоотношения прозрачны.
Не скрою, первоначально было очень страшно. Первые дни службы на линии фронта стали историей победы над страхом, потому что пришлось столкнуться с неизвестностью. Это – мой путь, и могу сказать, что одержал победу на этом пути. Сегодня многое воспринимаю спокойно. Есть задачи, поставленные командованием. Их надо выполнять – вдумчиво и основательно!
Бадранов, как всегда, горд, деловит и остается философом. Об этом я пишу, исходя из увиденного и услышанного лично. Большая часть нынешних моих записей не вошла в опубликованные в печати путевые заметки, так как Азат Шамилевич не любит излишнее внимание.
Он говорит:
– Пишите про солдат, судьба каждого из них – отдельная история, каждый из мужчин, находящихся здесь, – герой.
Поэтому мои впечатления о его личности не попали в первую статью, хотя я и записывал их для себя. Сегодня, когда опубликована статья Бадранова «Фронтовые размышления о судьбе башкирского народа», которая вызвала разные мнения у людей, я решил довести свои впечатления о нем до широкого круга читателей.
Собираемся ехать на передовую, в сторону Сватово. В голове крутятся самые разные мысли, есть и опасения… Тринадцатого все нет. Уже устали ждать. Сказали, что у него неотложные дела. Мы находились рядом с асфальтовым заводом, где стоял рабочий гул, то и дело проезжали КамАЗы. Кто-то сидел в тени под черешнями, кто-то растянулся в машине. Парни постоянно курили.
Помощник Тринадцатого сказал, что не надо гнать четыре машины, слишком много. Понятно, что целая группа машин – удобная мишень для противника. Даже три как будто многовато. Решили оставить один из наших автомобилей вместе с водителем.
Выбор пал на Валеру. Значит, должен остаться и один из журналистов. Мы остановились на кандидатуре Венера, корреспондента радио «Юлдаш», как самого молодого. Он расстроился, даже заявил, что уедет домой, если не возьмем на передовую.
– Иди, посиди в машине, упокойся, – предложил ему Вадут.
В какой-то момент нам захотелось поесть. Вадут достал буханку хлеба и размягченный от жары шмат сала. Правда, сначала немного поспорили, не грешно ли мусульманам есть свиное сало, но решили, что в боевых условиях это допустимо, к тому же мы ведь путники, и перекусили. Настроение немного улучшилось, но время тянулось очень медленно.
– Война сама подсказывает время. Не торопитесь. Мы много ездим, успели кое-что узнать. Мы только отъезжаем, а на это место падает снаряд. Так было несколько раз. Так что с вами фартовые дяди, – успокоил нас оператор Вадим Исламов из БСТ.
Я тоже знаю об этом – предупреждал старшина Дикий. Я спрашивал у него:
– Вы выезжаете на передовую только по ночам. Не появляется ли страх смерти?
– Нет, действительно, нет. Если приходит такая мысль, самое лучшее – не ехать. Надо выждать, послушать голос сердца, оно само подскажет. Ехать нужно, когда появляется моральная уверенность.
Наконец появилась машина Бадранова. Он вышел и обнял каждого из нас. Затем закурил не спеша.
– Готовы?
– Готовы. Не хватает места для одного человека. Оставляем Венера, у него маленькие дети, – вкратце объяснил ситуацию Вадут.
Бадранов посмотрел на него с многозначительной улыбкой и сказал:
– Мы едем не умирать, а побеждать. Найдем место. Ну-ка, посмотрим.
В машине БСТ было всего три человека. Но на заднем сиденье лежала камера и другая аппаратура. Необходимое дорогостоящее оборудование. Как солдат отвечает за вверенное оружие, так и они… Были вынуждены кое-что осторожно переложить в багажник, что-то взять к себе на колени. И нашлось место для парня.
– В такую поездку нельзя пускаться в спешке. У Всевышнего есть благословенный час, который помогает человеку. Надо спокойно дождаться его. Много раз замечал, что Аллах дает знать о наступлении этого часа, – поделится позже Азат Шамилевич.
А пока выкурим еще по одной – и по коням! В путь, на передовую!