— И кто же тогда этот мужчина? — произнесла Блум. — Это не может быть какой-нибудь случайный сумасшедший. Похититель — ее парень?
— Сложно сказать, — ответил Бергер. — Но пятидневное молчание должно было бы его взволновать. И, по всей видимости, в полицию он не обращался.
— Может быть, твоя Рита Ольсен знает больше, чем говорит?
— Рита Олен, — поправил Бергер. — Нет, не думаю. Если она хочет, чтобы я раскрыл похищение, она должна выложить все карты на стол. Но попробуй ты, с другого угла.
— Прекрати, Сэм. С чего ты взял, что я вдруг захочу работать на тебя? Я разве не ясно выразила свою позицию?
— С того, что я вижу твой взгляд, Молли.
Она повернулась и посмотрела на него тем самым взглядом, прямым и откровенным.
— Ты так и не ответил, сколько тебе заплатили, — сказала она.
— Нисколько, — ответил Бергер. — Деньги я получу в понедельник. Если ничего не получится — половину суммы. Но и этого хватит, чтобы удержать на плаву эту конторку, которая сейчас на грани банкротства.
— Скажи, сколько, — потребовала Блум.
Бергер скорчил гримасу.
— Зачем тебе? Ты все равно не хочешь со мной работать. Даже если получишь половину.
— Половину? Ты серьезно?
— Нас вытурили, Молли. Мы остались на улице. Нам обоим нужны деньги. Какие бы планы на жизнь ты себе ни строила.
— Я собираюсь открыть свой фитнес-зал, спортивные занятия с упором на самооборону для женщин. И мне надо содержать дочь. Сколько?
— Миллион, если я спасу Надю. Пятьсот тысяч, если мне это не удастся. Половина твоя.
В первый раз у Молли Блум отпала челюсть. Минуту она просто смотрела на Бергера.
— Сейчас речь не идет о постоянном сотрудничестве, — продолжал Бергер. — Невинную женщину медленно убивают, и происходит это в данный момент. Я не говорю о будущем, я говорю о том, что есть здесь и сейчас.
Он взглянул на нее. Она взглянула на него. Вздохнула.
— У меня маленький ребенок, — сказала она.
— Все, о чем я прошу, это пятьдесят три часа. Потом Наде отрежут голову и отправят с курьером ее психотерапевту.
Блум покачала головой.
— Я не могу находиться в этом мире, — сказала она. — Я не хочу жить в мире, где людям отрезают головы и посылают их по почте.
— Как раз чтобы противостоять этому миру, я и стал полицейским, — отозвался Бергер.
Их взгляды встретились вновь — серьезные, задумчивые. И тут у Бергера зазвонил телефон. Какой-то необычный сигнал. Сэм поспешил отключить звук, прежде чем Мирина проснется.
— Это Самир, — объяснил он. — Звонит по FaceTime. Ты со мной или нет?
— Самир? — воскликнула Молли. — Ты и этого беднягу завербовал?
— Ты со мной или нет?
— Нет.
Бергер ответил, держа телефон прямо перед своим лицом, чтобы Мирину не было видно.
— Да, это я.
На экране появилось лицо Самира, он явно сидел в своем кабинете в управлении дорожной полиции.
— С удовольствием помогу тебе, Сэм, — сказал Самир. — Но скрыть мою поисковую работу становится все труднее. Так что слишком много запросов быть не должно.
— Обещаю, — ответил Бергер. — Ты что-нибудь добыл для меня? По поводу камеры наблюдения?
— Да, что касается камеры, — вздохнул Самир. — Мой человек из технического отдела кое-что нашел по серийному номеру.
— Кое-что? — переспросил Бергер.
— Да, — ответил Самир, изображая безграничное терпение. — Существует реестр. И я знаю, кто получал записи.
— И кто же это? — спросил Бергер, копируя интонации Самира.
— Какое-то странное женское имя…
— Черт бы тебя побрал, — вскричал Бергер так, что Мирина вздрогнула, но тут же снова погрузилась в прекрасные сны о славных амазонках.
— Как можно жить с именем Отилия? — сказал Самир.
22
Двое суток и 4 часа назад
Всего год назад карта жизни Сэма Бергера казалась дочерченной раз и навсегда. Он полностью вжился в свой мир, который полностью контролировал. У него имелись ответы на все вопросы, он многое повидал и пережил, знал, как сложится остаток его жизни, умел читать людей и никогда не позволял застать себя врасплох.
А потом была та напряженная осенняя неделя в прошлом году, и все, что казалось незыблемым, вдруг поплыло. И теперь единственное, что не вызывало его удивления, — это количество сюрпризов судьбы.
К незыблемым истинам относилась его уверенность в том, что в центре Стокгольма он бывал повсюду. И теперь, сидя за рулем новенького, взятого в лизинг служебного автомобиля и проезжая по кварталам Эстермальма, которых он раньше не видел, он ничуть не удивлялся. Конечно, Вилластаден был ему знаком, но, свернув с улицы Эстермальмсгатан, он понял, что никогда по Флорагатан еще не ездил.
Потрясающее чувство.
Блум протянула руку с заднего сиденья и положила ее Бергеру на плечо. Он заехал на парковку для инвалидов, она вышла с Мириной в слинге, Бергер приоткрыл окно и погладил спящую дочку по голове. Он ощущал отчетливый успокаивающий запах младенческих волосиков.
— Нам нужно раздобыть детское кресло.
— «Нас» не существует, — ответила Блум.
Даже это не могло сбить его с благодушного настроя.
— Не думал, что твоя мама живет в таком красивом месте, — сказал он.
— Она мне не настоящая мама, — ответила Блум и скрылась в величественном подъезде.
Счастье и умиротворение от встречи с Молли и Мириной натолкнулись в душе Бергера на тикающие часы и переживание за Надю, над которой сейчас издевались. Правда, задержка с лихвой компенсировалась тем, что теперь Бергер действовал не один.
Молли все-таки решила присоединиться к нему. Он никак не мог в это поверить. Конечно, он понимал, что речь идет лишь о пятидесяти двух часах и что в скором времени ему предстоит вновь завоевать ее доверие. Чтобы она позволила ему участвовать в жизни Мирины. И чтобы он мог вернуться в жизнь Оскара и Маркуса более подготовленным.
The still point of the turning world.
А сейчас все внимание следует направить на спасение Нади. Тут же где-то в ухе затикали часы, проникая прямо под кожу.
Блум вернулась. Без ребенка и слинга. Запрыгнула на пассажирское сиденье. Машина двинулась в путь.
Они молчали, но Бергер видел взгляд Молли. Видел свое отражение в ее глазах. Черт возьми, речь идет о спасении жизни.
Пора ускорить темп.
Однако всю дорогу он чувствовал, как что-то его гложет. Его то и дело бросало в холодный пот. Ведь еще совсем недавно он гостил у Отилии Гримберг при совсем других обстоятельствах. Можно ли надеяться, что она будет держать язык за зубами? Он оставил ее в постели после феерической ночи и понятия не имел, в каком расположении духа она проснулась. Хотелось ли ей натравить на него Гарма или снова пофлиртовать с ним? А теперь еще Молли вернулась. Не хочется сразу ее отпугнуть. И все из-за примитивного зова плоти.
Надо ли что-то сказать? Предупредить ее? Признаться?
Но они уже ехали по прямой улице Акалладалена, миновали автокран, который к тому моменту должна была уже забрать фирма по прокату автомобилей. Остановились. С Бергера градом струился пот.
Выйдя из машины, они сразу же почувствовали, как ледяной ветер проник до самых костей. Бергер вздрогнул. Неужели это уже осень? Снова передернувшись, он передал Блум карточку. Она с удивлением посмотрела на свое фото.
— Удостоверение, — пояснил Бергер. — Пригодится в ближайшие дни.
— Официальный представитель АО «Эллинг Секьюрити»? Ты серьезно?
— Я напечатал их до того, как ты исчезла…
Засунув удостоверение в карман, она заметила:
— «Нас» по-прежнему не существует.
Они вошли на запущенный участок, позвонили в дверь.
Отилия Гримберг открыла под аккомпанемент грозного рычания. Она изумленно посмотрела на Бергера, еще более изумленно — на Блум. Из-за спины Отилии вылетел ротвейлер. Хозяйка поймала пса за ошейник и прикрикнула на него:
— Гарм! Сидеть!
Ротвейлер тут же послушно сел. Помахал хвостом. Отилия четко показала, кто в доме хозяин.
Она направила на Бергера взгляд своих синих глаз. Он стоял, ожидая смертельного удара. Приготовившись обороняться. Вместо этого — кривая улыбка и короткая реплика:
— Понятно.
— Привет, Отилия, — кротко произнес Бергер.
— И кого это ты привел? — спросила Отилия все с той же легкой улыбкой. — Я думала, частные детективы работают в одиночку.
— После сороковых ситуация изменилась, — ответил Бергер, пытаясь сохранить профессиональный вид.
Тут уже не до жиру. Но ему было все равно.
— Это Молли Блум, — представил Бергер. — Моя коллега.
— Гнездо частных ищеек, — произнесла Отилия, подмигнув Сэму.
Блум продолжала стоят с каменным лицом.
— Можно, мы войдем? — спросил Бергер.
— Кажется, ты что-то забыл в прошлый раз? — спросила Отилия, впуская их. — Может быть, попрощаться?
Крепко держа Гарма за ошейник, она продолжала:
— Чем я могу помочь господам?
— Камера наблюдения, — произнес Бергер.
В иронический взгляд ясных синих глаз Отилии закралось неприкрытое изумление.
— О чем ты, Сэм?
— Камера на фонарном столбе зарегистрирована на тебя, Отилия.
— А, эта.
— Вы указаны в качестве ответственного лица за все камеры вашего жилого квартала.
Отилия внимательно посмотрела на него. Потом на Блум. В то мгновение Бергер готов был поклясться, что женская интуиция — это не выдумка.
— Год назад у нас прошла волна краж со взломом, — сказала Отилия, пожав плечами. — Устроили общее собрание жильцов. Я и рта не успела открыть, а на меня уже повесили все это дерьмо. Потом легавые поймали какую-то лигу румынских бродяг, и о камерах все забыли.
— И как работает камера?
— Совет жильцов помог мне установить всякие штуки, мне оставалось только следить, чтобы никто не отодрал провода от стены.
— Штуки?
— Там, наверху.
Она махнула в сторону лестницы.
Блум направилась на второй этаж. Бергер повернулся к Отилии, почувствовал, сколько сожаления в его взгляде. Он ведь был чрезвычайно близок с ней, пусть и какие-нибудь несколько часов. Она лишь иронически улыбнулась и махнула рукой. Когда он поднимался, она погладила его по ягодицам.