Самое ужасное — она толком не понимала, как все эти поиски смогут хоть на шаг приблизить ее к Наде.
И все-таки ей было не остановиться. Ею словно руководила неведомая сила. Что-то зацепило ее душу.
Ее собственная, хорошо запрятанная тайна.
Та, что возвращалась в кошмарных снах.
Но в конце туннеля маячил свет. В конце коридора.
По мере того, как накапливались документы, Молли Блум ощущала все большую близость к Наде, какую-ту сестринскую связь, большую, чем простая женская солидарность. В один момент, когда Молли ждала загрузки очередного отчета, она вновь увидела перед собой туннель из своих кошмаров. Стряхнув с себя это наваждение, она продолжала погружение в темные недра Ньорда.
Наконец она отыскала возможную связь, пусть и призрачную. Дату.
Восьмого ноября две тысячи второго года газета «Дагенс Индустри» крайне лаконично сообщала, что трое членов покинули правление АО «Ньорд Инвестмент» на внеочередном заседании. Одновременно.
Две тысячи второй, подумала Блум. Надя-Юлия-Степанка-Рудин-Ньорд. Вполне вероятная цепочка.
Что могло произойти осенью 2002 года?
Тут явно что-то кроется. То, что трое членов правления вышли одновременно на внеплановом заседании, нельзя назвать заурядным событием. Должно быть, что-то произошло.
Этот ноябрь 2002 просто не давал Блум покоя.
Блум залезла в полицейский архив экономических преступлений, просмотрела заявления в полицию за нужный период. Ничего. Что бы там ни произошло, но это явно было внутренним делом компании. Которое, однако, заставило троих из восьми членов правления покинуть свои высокооплачиваемые должности.
В статье указывались их имена. Все произошло полтора десятка лет назад, и Блум попыталась найти хоть какую-то информацию о них. Двое мужчин, одна женщина. Одного уже нет в живых, это Блум выяснила сразу, классический инфаркт. Она позвонила второму мужчине. Он был явно удивлен, почти ничего не сказал, бросил трубку. Оставалась женщина. Звали ее Лиселотт де ла Гарди, и на звонки она не отвечала.
После многочисленных попыток разыскать ее через социальные сети Блум решила пойти ва-банк. Женщине было за семьдесят, судя по всему, пенсионерка. Блум просто позвонила соседке и завуалированно спросила, не видно ли ей в окно, дома госпожа де ла Гарди или нет.
Поездка в Вестерханинге получилась странная. Часы в арендованном автомобиле раздражали своими огромными размерами, минуты бежали с пугающей скоростью. А отвести взгляд было невозможно. Время приближалось к одиннадцати, до Надиной гибели оставалось четыре часа. Что Молли вообще тут делает? Неужели это лучший способ поиска? Но Блум не могла ничего с собой поделать, ею двигало что-то неуловимое. Оставалось положиться на эту движущую силу.
Проезжая указатель с надписью «Бойня», Блум ощутила, как ее прошиб пот. Где-то очень глубоко она пересекла границу, разделяющую жизнь профессиональную и частную. Она искала Надю, но не были ли это поиски самой себя?
Молли Блум и не знала, что в Вестерханинге есть такие шикарные виллы. Огромный красный особняк, окруженный поистине райским садом. Посреди этого цветочного счастья стояла сама богиня.
Лиселотт де ла Гарди оказалась сдержанной дамой из первого поколения бизнесвумен. Ни выход на пенсию, ни любовь к цветам не могли смягчить ее резкого стального взгляда, и даже смешному наряду садовода это было не под силу.
Не выпуская из рук секатора, Лиселотт, не без скепсиса и отвращения, изучила удостоверение Блум, после чего произнесла:
— АО «Эллинг Секьюрити»? У вас что, нет пиар-консультантов?
— Боюсь, дело у меня срочное, — сухо сказала Блум, убирая удостоверение. — Я хочу поговорить с вами о том времени, когда вы входили в состав правления АО «Ньорд Инвестмент». И особенно о выходе из правления.
К удивлению Блум, по каменному лицу Лиселотт пробежала улыбка.
— Я думала, что успею умереть, прежде чем оно вернется, — произнесла она. — What goes around comes around[14]. Но чтобы через… АО «Эллинг Секьюрити»? Вот уж прав был Маркс, история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй раз — в виде фарса.
— Исходя из вашего высказывания, я делаю вывод, что случилось нечто трагическое.
— Трагическое и погребенное навсегда, — отрезала де ла Гарди и продолжила обрезать розы.
— Я поясню, — сказала Блум. — На кону жизнь человека, который может погибнуть в ближайшие часы.
— И как информация о моей работе в АО «Ньорд Инвест» поможет спасти жизнь?
Блум вдруг осознала, что у нее нет четкого ответа на этот вопрос. Поэтому задала встречный вопрос:
— Не могли бы вы просто рассказать, что случилось в ноябре 2002 года?
— Сведения об этом периоде не подлежат разглашению ни при каких условиях, — ответила де ла Гарди, озадаченно глядя на Блум. Она как будто пыталась заглянуть Молли в душу, не как психолог, а скорее как недовольный начальник.
— Что-то привело к созыву внеочередного собрания правления восьмого ноября две тысячи второго года, — продолжала настаивать Блум. — На этой встрече трое членов покинули правление.
— Похоже, для вас это очень личное, — сказала де ла Гарди. — Это как-то связано с вами? Вы были одной из них?
— Одной из кого?
— Нет. Нам выдали выходное пособие такого размера, чтобы в дальнейшем предотвратить любую утечку информации. Я чту то соглашение.
Повернувшись к Молли Блум спиной, Лиселотт де ла Гарди продолжила заниматься своей безупречной коллекцией Амелия Ренессанс.
Не в состоянии владеть собой, Блум выхватила секатор у Лиселотт из рук, развернула пожилую даму к себе и приставила острые лезвия ей к горлу.
— Рассказывайте немедленно, — прошипела Молли.
Испуганный взгляд женщины и сейчас не утратил своей резкости.
— Назревал скандал, — хрипло проговорила она.
— Продолжайте, — сказала Блум, оглядываясь на соседний дом.
— Приток капитала, по сути, всегда был не разглашаемой тайной, но мы, разумеется, догадывались, что не все деньги такие уж чистые. Но когда выяснилось, что один из наших ресторанов используется как публичный дом…
— Публичный дом?
— Не помню названия, но ресторан располагался в районе…
— Только не говорите, что в районе Бойни, — взревела Блум.
— Да, — удивленно пролепетала Лиселотт. — В районе Бойни.
Возвращаясь обратно по Нюнесвэген, Блум ощущала себя так, будто идет по темному коридору, вдоль которого уходят в бесконечность приоткрытые двери.
Света в конце туннеля видно не было.
33
4 часа назад
Бергер позвонил Блум, когда сворачивал на улицу Банергатан. Она не ответила. Это была уже третья попытка. Сейчас не время исчезать. Внутри у Бергера бешено тикали стрелки. Оставались жалкие четыре часа.
Он припарковался, открыл ноутбук, посмотрел, как идет поиск русских владельцев дач в Бергслагене. Увидел, что найдено четырнадцать совпадений. Тяжело вздохнул, вышел из машины, скользнул вниз по ведущей в подвал лестнице, позвонил в одинокий звонок, рядом с которым крошечная табличка гласила, что здесь, за этой ветхой дверью, размещается АО «Криминалист». За дверью Бергера ждал юнец по имени Антон Грёнлунд, который провел его в подземную лабораторию.
Там, одетая в защитный халат, сидела начальница Антона, Анна Ульссон, рассматривая что-то в отдаленно напоминающее микроскоп приспособление. На Бергера она не обратила ни малейшего внимания. Грёнлунд же, не присаживаясь, углубился в изучение каких-то бумаг, возможно, связанных с делом Бергера. Сэм решил выбрать тактику под названием терпение. Не самая его сильная сторона, особенно когда внутри тебя оглушительно тикают часы, но немного, пожалуй, можно потерпеть.
В свою очередь, социальная коммуникация не была сильной стороной этого странного дуэта.
Наконец Гр ёнлунд поднял глаза и произнес:
— Исландия.
— Вот как, — подхватил Бергер.
— Черный песок с высоким содержанием серы действительно из Исландии. Более того. Геологический анализ показал, что с большой долей вероятности речь идет о Эйяфьядлайёкюдле.
— О чем?
— Мощное извержение вулкана в Исландии, из-за которого в апреле 2010 года на несколько недель были остановлены все перелеты.
— А, — произнес Бергер. — То самое облако пепла. Помню. Значит, песок оттуда?
— Вероятнее всего, да.
— Тут у нас кое-что есть, — сказала Анна, не отрываясь от микроскопа.
Не снимая одноразовых перчаток, она вынула изучаемый предмет. Бергер узнал разбитую камеру наблюдения с фонарного столба в Акалладалене.
Подняв ее, Анна коротко произнесла:
— Она взорвана.
— Я знаю, — ответил Бергер. — Кто-то выстрелил в нее, вот она и взорвалась.
— Нет, не так. И все же она взорвана. Никакая пуля в эту камеру не попадала.
Бергер молча уставился на Анну. А она продолжала:
— Когда вы передавали нам камеру, предполагалось, что ее разбили выстрелом. Поэтому никакого химического анализа не проводилось. А потом я все же взяла пробу и выяснила, что речь идет о классическом взрывчатом веществе китайского производства, отличающемся относительной бесшумностью взрыва, то, что в международной классификации называют silent explosives[15]. Такого в огнестрельном оружии не бывает. И вот теперь осмотр повреждений это подтверждает — никаких следов от пули.
— Вот черт, — воскликнул Бергер.
Бергер сидел в машине там же, где припарковался, — на улице Банергатан. Никто не стрелял в камеру наблюдения в районе Акалладален. И все же она взорвалась. Как раз в тот момент, когда похититель, казалось, выстрелил в нее. Бергер никак не мог сообразить, что к чему. Дистанционное управление? Камера, начиненная бесшумной взрывчаткой? И с какой целью, черт подери?
Он еще раз набрал номер Блум. Без ответа. Чем она там занимается?