Слинг.
А под слингом — сумка, переделанная в маленькую переноску для ребенка. Сверху на слинге лежало что-то непонятное.
Что-то, удерживающее слинг и переноску под водой.
Что-то тяжелое.
Как грудной ребенок…
Хотя у Бергера перехватило дыхание, он не колебался ни секунды. Он прыгнул в воду и подплыл под мостки. С замиранием сердца от рванул на себя весь сверток из ткани и наконец увидел, что лежит в слинге.
Увидел.
Большой степлер из его кабинета.
Закинув мокрые тряпки на мостки, Бергер начал судорожные поиски в воде. Никаких больше следов Мирины.
Когда он выбрался на мостки сам, там стояла Блум. Она присела над горой ткани, с которой стекала вода. Приподняла мокрый слинг. В утреннем небе разлился ее протяжный стон.
Бергер продолжал стоять на месте. Он не знал, как ему толковать находку. Чувствовал себя парализованным.
Подняв степлер, Блум произнесла не своим голосом:
— Они убили ее вот этим.
Это был один из вариантов. Но не обязательно единственный.
Он должен думать именно так.
Бергер приобнял Блум за плечи и отвел ее в дом, подальше от крошечной постели Мирины.
Они остановились посреди гостиной, не понимая, как жить дальше.
Вдруг послышался какой-то звук.
Короткий писк непонятного происхождения. Бергер повернулся к Блум, но ее рядом уже не оказалось. Она ринулась в его кабинет и остановилась среди обломков мебели, рядом с разбитой доской.
— Что…? — начал было он, но Блум шикнула на него и прислушалась. Бергер тоже замер.
Ничего.
Самодостаточная тишина.
А потом снова раздался писк, на этот раз более знакомый. Блум начал пробираться в ту сторону, откуда слышался звук, к дальнему окну.
Блум осмотрелась, наклонилась к стоящему вдоль стены шкафчику, где в обычной жизни помещались роутер и внешний диск. Там, разумеется, было пусто.
Они снова постояли, прислушиваясь. Больше никаких звуков.
И тут до Бергера дошло. Он ведь оставлял люк, в котором хранил тройники, открытым?
А теперь он определенно закрыт.
Бергер опустился на пол, достал связку ключей, просунул один из них в щель между досками, подцепил крышку люка и заглянул внутрь.
Прямо в широко раскрытые, хотя еще заспанные глаза.
Мирина снова тихонько пропищала, не более того.
Издав какой-то нечеловеческий звук, Блум оттолкнула Бергера и осторожно, но решительно взяла дочь на руки. Крепко прижала ее к себе. Бергер опустился на колени, испытывая какое-то блаженное, почти религиозное облегчение.
В маленьком подполе, среди проводов, лежали соска и бутылочка.
Бергер поднялся на ноги и обнял своих любимых. Они долго стояли так, ничего не говоря.
Все вместе.
Но Бергер понимал, что надо действовать дальше. Он прокрутил в голове весь сценарий. Понял, что произошло. Направил всю благодарность, на какую только был способен, одному-единственному человеку.
Ди.
Блум подошла к нему с Мириной на руках. Теперь девочка кричала уже более требовательно.
— Ди спрятала Мирину под полом, а детские вещи утопила под мостками с помощью степлера. Чтобы все выглядело так, будто грудного ребенка тут нет. А потом вернулась их встречать.
Блум кивнула, еще крепче прижимая к себе Мирину.
— Ди спасла ее, — сказала она.
— А теперь мы должны спасти Ди, — произнес Бергер.
57
Ее взгляд скользил над проливом. Ни кораблика, ни ветерка. Она ходила по лужайке на холме. Шла, еле поднимая ноги. На самом деле, она была не здесь. Мозг опустошен. Резкие вспышки сознания выхватывали части тела. Кровь ее лучших подруг, которая брызгала, текла, выливалась и хлестала. Головы, отделяющиеся от тел. В остальном — полная пустота.
В то же время какая-то ее часть осознавала, что она борется за выживание. Значит, сознание еще не угасло совсем.
На ее плечи легла рука. Вторая рука показала на пролив.
— Времена первых переселенцев, — произнес голос, всегда заставлявший ее вздрагивать.
И этот акулий взгляд, от которого у нее всегда мурашки шли по телу.
Заглянув ей в глаза, Витенька сказал:
— Ты меня слушаешь, Надя? Скоро будет добавка, не волнуйся.
Наденька повернулась в сторону пролива. А Витенька продолжал:
— Я всегда представляю себе, что этот остров — Исландия. Там, внизу, Дания — маленькая и отсталая. Мы викинги нового времени, Надя. Мы пришли, захватили землю, мы правим жестко, но справедливо. Существует понятие чести. Когда попирают честь, нас ничто не может остановить.
Он сильнее сжал ее плечи.
— Вы пытались меня обокрасть, Надя. Вы должны были догадаться, чем это закончится. Зайдем в дом, ты, похоже, замерзла.
Они повернули назад. Надя посмотрела на большой дом, который, казалось, весь был сделан из стекла. Они вошли в стеклянную дверь. Оказались в просторной гостиной. Витенька остановился перед старинного вида бюро, отпустил Надю и сказал:
— Мы скоро пройдем дальше, в спальню, Надя, но сначала я хочу показать тебе кое-что.
Надя и не поняла, как это произошло, но рядом вдруг возникли двое вооруженных мужчин. Один из них говорил по мобильному телефону, но, заметив взгляд Витеньки, тут же положил телефон на стоящую рядом колонку. Витенька кивнул в сторону бюро.
Оба охранника присели на корточки, схватили бюро и подняли его.
Оно оказалось лишь оболочкой. Внутри стояли палеты. Заполненные деньгами. Пачки купюр, горы наличных. Метровые стопки евро.
Прогнав охранников, Витенька подошел к деньгам. Он положил руку на высокие стопки и произнес:
— Есть что-то особенное в таком конкретном богатстве, правда, Надя? Кубический метр смысла жизни. Но посмотри.
Витенька указал на асимметрию. Дальние столбики денег были значительно ниже остальных.
— Видишь, Надя? Тут не хватает денег. Не хватает ровно четверти суммы.
Надя посмотрела. Увидела. Она даже знала, куда делись эти деньги. Это она настояла на том, чтобы оставить их в земляном подвале.
Но она должна оставаться той, кем стала. Нельзя выходить из образа. Вялый взгляд, тяжелые веки. Витенька продолжал:
— Теперь я знаю, у кого недостающая сумма. Гитта рассказала, прежде чем я разрубил ее напополам. Чтобы добраться до этой доли, мне пришлось похитить женщину-полицейского. Она сейчас там, внизу. Под аркой. Посмотрим, как ее лучше использовать.
Надя не хотела знать, что такое арка. Она содрогнулась.
Витенька внимательно посмотрел на нее, пощупал ее лоб, облизал палец и сказал:
— Ты вспотела, Надя. Начинается ломка? Сейчас я принесу то, что тебе нужно.
Прежде чем уйти, Витенька сам поднял имитирующий бюро футляр и накрыл им деньги. Потом куда-то исчез. Надя подождала, потом осторожно подкралась к колонке. Там по-прежнему лежал телефон охранника. Блокировка еще не успела включиться. Надя зашла в настройки, поменяла пароль, отключила звук, засунула телефон за пояс джинсов, вернулась на место, опустила веки.
Вернулся Витенька и поволок ее в спальню.
— Раздевайся, — приказал он и начал раздеваться сам.
Пока Надя раздевалась, ей удалось засунуть телефон под матрас. Потом она легла в постель и стала ждать.
Витенька принес канюлю и резиновый жгут. Затянул жгут на Надиной руке, нащупал вену.
Воткнул шприц.
Самое ужасное, это было приятно. Она уже успела забыть, насколько это приятно. Она ведь была уверена, что последний кайф в ее жизни далеко позади.
Кроме кайфа мести.
Мести, обернувшейся горьким похмельем.
На самом деле, нынешнее состояние вряд ли можно было назвать кайфом. Слишком уж в мерзкой ситуации она оказалась. Несмотря на наслаждение, это была скорее потеря воли.
Особенно когда его обнаженное тело опустилось совсем близко к ней, к ее раздвинутым ногам. Пока еще он не дотронулся до нее, только разглядывал ее тело.
Его плечевые мышцы играли так, что казалось, будто эполеты колышутся вперед-назад, словно набегающие волны.
— Теперь ты моя кукла, Надя, — сказал он. — Ты ведь понимаешь, я сохранил тебе жизнь лишь для того, чтобы сделать своей рабыней. Ты позволишь мне делать с тобой все, что я захочу.
Он крепко вцепился в ее волосы на затылке, так что она почувствовала, как часть волос вырывается с корнем. Входя в нее, он прошипел, словно хищный зверь:
— Я знаю, тебе это нравится.
58
Кент Дес сидел в своем кабинете в главной конторе СЭПО в районе под названием Ничто в Сольне. Он просматривал запись камеры наблюдения, про которую тоже можно было сказать «ничто», когда в дверь постучали.
Вошли два человека из прошлого. Хотя одного из них он недавно встречал. А второй когда-то был его начальником.
— Кого я вижу, фирма «Бергер и Блум». Как вы сюда вошли?
— Хитрым путем, — ответил Бергер.
— Разумеется, — произнес Дес, ставя фильм на паузу. — И что вы хотите?
— Это длинная история, — ответил Бергер. — Сам решай, хочешь ли ты услышать ее целиком. Но сначала я спрошу: ты ведь поделился с комиссаром Дезире Русенквист информацией о том, что русская мафия охотится за новорожденной дочерью Молли?
Дес пожал плечами.
— Это был выстрел наугад, — ответил он. — Что-то промелькнуло в ходе тайной прослушки. Что-то вроде «чертов ребенок Блум». Речь могла идти о чем угодно.
— И все-таки ты решил поговорить об этом с Ди?
— Ди? — удивился Дес.
— Вы спасли жизнь моей дочери, — сказала Блум. — Я до конца своих дней буду вам благодарна, Кент.
Дес зажмурился, потом внимательно посмотрел на своего бывшего шефа.
— Вот черт, — произнес он.
— Теперь они похитили комиссара Русенквист, — сообщила Блум.
Дес нахмурился, вздохнул.
— Good news, bad news[18], — сказал он. — Порядочные люди начинают с плохих новостей.
— Они напали на мою маму, которая сидела с внучкой. К тому моменту Дезире уже там побывала. Она увезла Мирину, мою дочку, в надежное, по ее мнению, место.