присутствующих и насмешливо проговорил: «Простите за шутку...» И не дав никому опомниться,он продолжал гневно, властно и повелительно: «Требую от имени Бунда, от имениделегатов всех присутствующих здесь революционных организаций, чтобы делегатпольской партии с.-рев. взял назад свои слова! Он бросил нам, бундистам, в лицотяжкое оскорбление! Если его эзоповскую, замаскированную фразу переложить наобщеупотребительный язык, выйдет, что он публично обругал нас жидами! Если нато пошло, то будет ведомо вам, что мы жиды и есть и гордимся этим! Посмеетли кто-либо из вас утверждать, что не мы, евреи, расшатали вашу Россию!? Ктосмеет сомневаться, что, когда начатая нами великая работа завершится, и великийколосс распадётся на отдельные автономные области, то народы, населяющиеРоссию, будут обязаны за полученные права главным образом нам, евреям!?..Если вы всё это сознаёте и всё-таки осмеливаетесь оспаривать у нас право надальнейшее руководство революцией только потому, что мы — семиты, то вам нет ине может быть места среди творцов революции! Вам не может быть места срединас... Нет! нет! нет!.. Так ли я говорю, братья русские, финны, грузины,армяне?..»
— Так, так!.. — как одинчеловек, крикнули все русские делегаты.
— Так, так!.. — поддержалирыжего бундиста, хотя и с меньшим энтузиазмом, депутаты прочих инородцев.
«А затем, — снова заговорилпредседатель, и косые глаза его насмешливо и зло скользнули в сторонуделегатов-поляков. А затем, неужели вам всем не ведомо, что революция, как ивойна, нуждается в трёх вещах: эти вещи суть — деньги, деньги и деньги. Аденьги ведь у нас!.. Казначеями революции состоим мы, евреи. Ведь это факт!.. Развеможет кто отрицать, что средства для борьбы главным образом добывал Бунд?!..Что материально революцию главным образом поддерживали евреи!?.. Да, евреи, —как русские, так и всего света!..»
II. Перед Бундом извинились, и примирение состоялось. Малотого, — Бунд добился открытого признания за ним высшего руководствавсероссийской революцией. Даже делегаты-поляки не осмелились большепротестовать и молча признали всеобщее постановление Съезда о вручении Бундувласти, почти равной диктаторской, над всеми революционными организациями вРоссии.
Приведённым эпизодом издеятельности Съезда мы и ограничимся. Подробные отчёты о резолюциях этогоСъезда напечатаны. Всё это мало интересно и обычно. Таких подпольных отчётовразных Съездов существует множество, и по своему содержанию они мало отличаютсядруг от друга. Также считаем лишним уделять здесь место происходившим на Съездетеоретическим прениям о превосходстве одних политических программ над другими.Всё это скучно и давно всем оскомину набило.
Но зато познакомим читателя снекоторыми фактами из жизни и деятельности Бунда, которые составляют тайну нетолько для публики и для других революционных организаций, а и для многихчленов самого Бунда.
Итак, официально созданныйБундом Съезде закончил свою деятельность и был закрыт. Многочисленные делегатысуществующих в России революционных организаций все до единого разъехались. Ноглавные воротилы Бунда остались в N. Им нужно было интимно столковаться онекоторых секретных делах. Главари Бунда действовали в данном случае с большойосторожностью.
Многие из них в день закрытияофициального Съезда уезжали из N вместе с делегатами других революционныхорганизаций, но уже на следующей день тайно возвращались обратно в N.
Местом для секретногозаседания Бунда была выбрана частная синагога[110] купца Бухбиндера, а время былоназначено в два часа ночи.
К двум часам, синагоганаполнилась больше, чем наполовину. Среди собравшихся царствовала какая-тозловещая тишина. При тусклом освещении единственной свечи в семисвечнике наамвоне трудно было рассмотреть лица собравшихся. Все они, закутанные в шубах иватных пальто, с надвинутыми на лоб до самых глаз шапками, фуражками икотелками походили на шайку воров, члены которой, собравшиеся хотя и для одногообщего, но рискованного и преступного дела, друг другу не доверяют. Словнотень, каждый из вновь прибывших, озираясь во все стороны в полутьме, пробиралсяк своему месту.
Была ли необходимость в такойтаинственности, когда каждый из приходивших в синагогу знал наперечёт всехсобравшихся? Конечно, нет. Но евреи по натуре своей любят таинственность ипривыкли к таинственности, в силу необходимости, ибо дела их всегда таковы, чтобоятся света.
Городские часы пробили два.Густые удары часов явственно раздались в ушах собравшихся. Тени в полутьмезашевелились, и в синагоге пронёсся скрипучий голос:
— Откройте заседание, г.председатель! Опять наступило молчание.
— Его ещё, вероятно, нетмежду нами, — ответил другой голос. — Он ещё, должно быть, не пришёл...
Среди теней в полутьмепроизошло движение, и послышались недовольные голоса:
— Два часа пробило, а егонет!..
— Непорядок это!..
— Непорядок!.. — Никакойаккуратности!..
— Не мальчики собрались,чтобы заставлять себя ждать!.. Движение перешло в шум; все разом заговорили.
— Из-за чего такой крик?..Что случилось?.. — раздался громкий, всем знакомый голос рыжего председателя. —Ах, о чём я спрашиваю? Понятно: вы пожелали на досуге помолиться, а наш старыйБог немножко туговат на ухо, и вы закричали, чтоб Он услышал...
Громкий смех был ответом наплохую шутку рыжего председателя.
— А зачем этот мрак?.. Этатемнота?.. Мендель, зажигай свечи... Освети синагогу, как для праздника...
— Какой же сегодняпраздник?.. — недовольным голосом произнёс «шамес» (слуга) Мендель.
— Не рассуждай, а исполняй,что приказываю!..
Мендель не стал большевозражать и исполнил приказание. Когда синагога осветилась во всю, собравшиесяувидели, что рядом с рыжим председателем стоит совершенно неизвестный имчеловек. Это был совсем не похожий на еврея господин. Тонкий, невысокого роста,с детскими голубыми глазами и мягкими, вьющимися, светлыми волосами, он обладалстройной фигурой балетного танцовщика. Он был чрезвычайно изящен, даже изящноизящен, что делало его немножко карикатурным и похожим на коммивояжеразаграничной фирмы.
Все так и впились глазами внезнакомца.
— Мендель! — произнёс рыжийеврей, — уходи и дожидайся в сенях!.. Когда нужно будет, тебя позовут.
И лишь закрылась дверь заМенделем, он продолжал:
— Господа! Вижу, вызаинтересованы гостем, которого я привёл в наше наисекретнейшее собрание. Выпоражены, что между нами очутился чужой, и этого чужого, никого не предупредив,я привёл сюда!.. Но вы ещё больше поразитесь, если скажу вам, что этому чужомупринадлежит право председательствовать здесь, что ему принадлежит первое местосреди нас, что перед вами человек громадной силы!!!
— Кто он?! Назовите его! —послышались нетерпеливые голоса.
— Кто он? Вы хотите знать егоимя? — продолжал рыжий председатель. —Охотно сказал бы вам, если б знал... Онсам вам скажет всё, что сочтёт нужным, а пока предлагаю вам выбрать нашегогостя председателем собрания.
Все и так были пораженыпоявлением незнакомого господина, совершенно непохожего на еврея, но ещё большепоразились, выслушав туманные объяснения, которые давал рыжий еврей, и еготребование выбрать незнакомца председателем собрания. Всеобщее молчание былоответом на его предложение.
— Значит, — ничуть несмущаясь, проговорил рыжий еврей, — вы всеобщим молчанием выражаете согласие намоё предложение!.. Хорошо!.. Господин! — он почтительно поклонился незнакомцу,— займите место на амвоне и откройте заседание.
III. Всё время незнакомец стоял рядом с рыжим евреем каксовершенно безучастный к происходившему вокруг него, посторонний наблюдатель.На лице его не отразилось никакого любопытства. Казалось даже, что вряд липонимает он и язык, на котором говорили окружающие. Но когда рыжий еврей замолчал,незнакомец ленивым движением поднял левую руку, дважды, медленно провёл помягким волосам своим на голове и маленькими шажками, как бы танцуя и ритмическипроделывая заученные па, направился к амвону и взобрался на возвышение. Положивладони рук на стол так, что оба указательные пальца его, опущенные вниз,уперлись в край стола, он обвёл присутствующих как бы недоумевающим взглядомсвоих детских, голубых глаз и заговорил ровным, тягучим, монотонным голосом,внятно отчеканивая каждое слово.
«Братья Израильтяне! — началон. — Вы желаете знать, кто я? Отвечу вам. Я — брат ваш! Я прибыл к вам споручением и инструкциями от великого Всемирного Союза братьев. Документы,удостоверяющие мою личность и мои полномочия, были мною предъявлены господинупредседателю Бунда. Нужно ли, чтобы я сказал вам моё имя? Требуете ли, чтобы япредъявил и вам свои документы? Если это нужно, я исполню...»
— Всё в порядке!.. Не надо! —громко перебил наступившее молчание рыжий еврей.
— «Вижу, — послепродолжительной паузы продолжал незнакомец, — вы довольствуетесь подтверждениемвашего председателя, что я уполномоченный Всемирного Союза братьев. Такслушайте, что я имею вам сказать... Всемирный Союз братьев не может одобрить тонаправление деятельности, которое проявляет Бунд...»
Хотя незнакомец говорилпо-русски, без еврейского акцента и свободно, было очевидно, что он думает наиностранном языке, ибо речь его являлась как бы переводом с иностранного языка.
— «Бунд весьма увлекается иуходит в сторону от главной идеи, от главной цели. Его сбил с пути сионизм, ион не понял, для какой цели Всемирный Союз братьев пустил в ход идею сионизма.Неужели вы, братья мои, думаете, что израильский народ может и должен бытьдоволен, если ему отдадут этот маленький, выжженный солнцем и превращённый втвёрдый камень клочок земли? Такая территория годилась для Израиля во временаМоисея, когда он вывел наших предков из Египта в количестве «тишим ривес» (600тысяч); теперь же мы не можем этим удовольствоваться. Столь ничтожнаятерритория не может нас удовлетворить. Число наше велико, все в Палестине неуместимся. Да если бы и могли уместиться все евреи земного шара в Палестине, то