— Пожалеют? — переспросил он. — Моя цель не в том, чтобы меня жалели.
— Ваша цель? — взвизгнула я. — Нет, лорд де Вер. Наша цель. Она у нас должна быть общей. Вы должны говорить мне только правду. Правду, милорд, даже относительно ваших истинных целей!
— Джейн, я повторю еще раз, а вы послушайте внимательно, — серьезно заявил он: — Ваша задача — не спасать меня, а продержаться до конца слушаний, ничего не предпринимая. В противном случае вы можете оказаться в опасности. Не усложняйте мне жизнь.
— И, тем не менее, вы должны выглядеть, как аристократ.
Я не удержалась, подошла, взяла его за руку, разглядывая раны на его пальцах. Он не сопротивлялся. Смотрел на меня сверху вниз, как на маленькую девочку.
— Вам нужно раздеться, — сказала я, не поднимая головы, — а с такими руками вы не расстегнете ни одной пуговицы. Справитесь без камердинера?
Я отпустила его руку, прошагала к стулу и села лицом к окну.
— Я не подглядываю. Честно.
Де Вер рассмеялся, заставив меня нахмуриться.
— Госпожа Хоткинс, вы серьезно?
— Да. А пока вы заняты делом, я буду задавить вопросы, от ответов на которые увиливать нельзя. Договорились?
Он некоторое время молчал, а я томилась в ожидании.
— Хорошо, Джейн. Только зовите меня Роберт.
Ох, эта фамильярность странным образом сближала нас. Если я произнесу его имя — да еще и вслух — оно воспламенится на моих губах. Нет, уж!
— Думаю, нам лучше придерживаться положенного этикета.
За моей спиной раздались шаги, и я растерялась.
— Почему? — де Вер обошел мой стул, присел передо мной на корточки.
Почему? Потому что его имя было как заклинание, ввергающее меня в пучину грез и несбыточных иллюзий.
Он взял мою руку, сжал в своих прохладных ладонях.
— Джейн, — заглянул мне в глаза, — я хочу знать, что вы чувствуете ко мне.
Мое сердце забилось так сильно, что я едва не потеряла сознание. Все поплыло перед глазами.
— Лорд де Вер, — всю решимость и твердость я призвала на помощь, чтобы произнести следующее: — То, что я чувствую, неважно, потому что не относится к делу.
— Это важно. Для меня.
Мне отчего-то стало больно.
— Я не тот человек, который должен говорить вам о чувствах. Думаю, есть люди, которые любят вас и ценят и с которыми вы, быть может, обошлись не очень хорошо.
Мне показалось, что он удивился, а затем и разозлился.
— О чем вы говорите?
— О Лиззи, например. О том, что ради вас она готова на все. Почему вы не женились на ней?
— Лиззи? Моя горничная? — он усмехнулся. — Почему я должен на ней жениться?
— Потому что так поступают все порядочные мужчины, лорд де Вер.
— О чем вы подумали? Что между мной и этой девушкой что-то есть?
— Да, — ответила я.
— С чего вы взяли? Кто вам сказал?
Я попыталась подняться, но де Вер попросту не пустил. Я почувствовала себя круглой дурой, обвиняющей холостого мужчину в связи с одинокой женщиной.
— Милорд, — сказала твердо, — у нас есть дела поважнее, чем выяснять подробности вашей личной жизни.
Глаза де Вера вдруг сощурились, зрачки сделались двумя точками, а радужка наполнилась фиолетовыми искрами. Он отпустил мою руку и поднялся — резко, будто обжегся.
— Хорошо, госпожа Хоткинс. Я вас понял.
Если бы в этот момент не вернулся господин Скотт, я бы, пожалуй, поддалась чувствам. Теперь же я выскочила за дверь, бросилась в дамскую комнату, склонилась над раковиной, набирала в ладони ледяной воды и умыла лицо. Де Веру удалось то, чего не сумели добиться де Бьорки и лорд крови — вывести меня из равновесия.
Глава 15
Я нашла в себе силы вернуться в комнату. Прикинула время, за которое де Вер смог бы переодеться, выждала и постучала в дверь. У нас оставалось еще около десяти минут, чтобы поговорить, а присутствие господина Скотта давало надежду, что разговор будет чисто деловой. Я больше не хотела слышать о чувствах Роберта, и себе не хотела давать повод верить, что нас с этим человеком может связывать нечто, помимо общего дела.
Отец всегда говорил, что у законника голова должна быть «холодной». Эмоции слишком долго не давали мне мыслить здраво.
Я застала де Вера за последними приготовлениями. Скотт поправлял шейный платок его сиятельства и был всецело увлечен этим занятием.
— Лорд де Вер, вы должны мне кое-что объяснить, — спокойным голосом произнесла я.
Вильнус помог его сиятельству надеть жилет и камзол. Теперь Роберт выглядел прилично. Ссадина на скуле придавала ему странной привлекательности. Он не повернул головы, а произнес вежливым, но ледяным тоном:
— Ну, допустим, госпожа Хоткинс.
— За последние два дня произошло очень многое: встреча с королем, с лордом Эстером… Знаете, я подумала, что такие люди, а особенно король, не станут снисходить до провинциалки, даже, если она ваш защитник. Но ведь они сделали это.
— К чему вы клоните?
— Они хотели понять, что я собой представляю. Они хотели заставить меня молчать на суде и сделали все, чтобы я полностью вас возненавидела.
— А разве у них не получилось?
Роберт бросил на меня быстрый взгляд.
— Я не откажусь защищать человека, будь он даже…
— Кем?
— Ну…
— Развратником, ловеласом, лжецом? — подсказал мне лорд. — Убийцей?
Вильнус слушал наш разговор, молча. Он перешел к манжетам, пытаясь расправить их таким образом, чтобы скрыть израненные пальцы.
— Не стоит беспокоиться, я возьму перчатки, — отчеканил Роберт. — Что-то еще, госпожа Хоткинс?
Он говорил со мной жестко и холодно. Впрочем, именно этого я и добивалась.
— Вы специально выбрали себе в защитники женщину из провинции? — задала я, наконец, главный вопрос. — Чтобы она ни у кого не вызывала опасений? Чтобы выполняла ровно то, что ей скажут? Чтобы не лезла туда, куда ее не просят?
— Вы очень верно перечислили все свои обязанности, — вымолвил Роберт.
— Не понимаю тогда, к чему этот суд? Все дело в ваших убеждениях?
— Вам не нужно понимать. Вернитесь к обязанности номер два, Джейн: выполнять ровно то, что скажут.
Он повернулся ко мне. Сейчас его глаза были насыщенного темно-синего цвета. От прежней теплоты не осталось и следа. И я едва не отпрянула, изумившись, каким жестким и даже опасным он может быть.
— Госпожа Хоткинс, вы не раз говорили мне, что вы защитник, — надевая перчатки, он стал приближаться ко мне. — И я плачу конторе за то, чтобы вы меня защищали.
— Да.
— В таком случае научитесь слушать то, что вам говорят. Мне нужно, чтобы вы выступили на суде. Мне плевать на исход дела. Делайте то, что я вам сказал.
Я замерла, перестала даже дышать. Вильнус тоже обмер, раскрыв от удивления рот.
Граф остановился передо мной, властно и строго глядя в глаза.
— Вы меня поняли?
— Да, но…
— Я спросил — вам ясно?
— Да, ясно.
Я вынесла обращенный на меня взгляд лишь благодаря тому, что опиралась на спинку стула. В груди клокотало, не давая сделать ни единого вдоха.
— У вас еще остались ко мне вопросы, Джейн?
— Нет, ваше сиятельство, — глухо отозвалась я.
Граф прошел мимо и покинул зал. Следом за ним направился господин Скотт, задержался рядом со мной, положил на плечо руку.
— Госпожа Хоткинс, пора идти. Вы в порядке?
— Да, — тихо ответила.
— Вы не должны раскисать.
— Может быть он прав, господин Скотт? Может, я должна остановиться?
— Возможно и так.
Вильнус похлопал меня по плечу и вышел из комнаты.
***
— Защитник, вам понятен ответ кандидата? — я очнулась, услышав голос судьи.
Мой растерянный взгляд скользнул на ответившего, затем на ким-Аварского.
— Да… — я откашлялась.
Отбор заключался в том, что понравившихся кандидатов стороны должны будут согласовать друг с другом и прийти к компромиссу. Это сложная задача, учитывая, что у нас разные цели. Де Бьорки слишком опытны, чтобы спасовать в самом начале и не понять, чего я добиваюсь.
Больше часа мы отбирали претендентов, пока не были сформированы довольно сносные списки с обоих сторон и представлены судье. Тот долго рассматривал их, затем вскинул взгляд, протянул: «Н-да…», а затем озвучил:
— Ни одного совпадения, господа! Наверно, день предстоит долгий.
— Я могу обратиться к своему защитнику? — вдруг спросил де Вер, и я стиснула зубы.
Ким-Аварский глянул на меня, я отрицательно качнула головой, но он пожал плечами:
— Конечно, ваше сиятельство, у вас есть право всегда советоваться с вашим защитником.
Я медленно поднялась и подошла к де Веру, наклонилась:
— Что-то не так, милорд?
— Дайте согласие на список де Бьорка, — бросил он приказным тоном.
Меня прошиб пот. Склонившись еще ниже, я осведомилась:
— Могу я узнать, почему?
— Потому что для меня не имеет значения, кто будет в числе присяжных.
— Это просто смешно! — изумленно прошептала я. — Я не стану этого делать!
Де Вер взглянул на меня. Я все еще возвышалась над ним, но, клянусь, показалось, что я уменьшилась до размера букашки.
— Тогда мне придется найти другого защитника.
— О! Можете начинать поиски.
Наша странная беседа, кажется, перестала быть приватной, когда я сказал последнюю фразу громче, чем следовало.
— Защитник, вы со всем определились? — вскинув бровь, спросил судья.
— Да, — ответила я, несколько смущенно оглядывая окружающих.
— Нет, — заявил де Вер. — Я хочу заменить защитника.
Я буквально выпала из реальности. Когда спохватилась, в зале поднялась шумиха.
— Его сиятельство шутит! — объявила первое, что пришло в голову.
— Лорд де Вер! — обратился судья к моему подзащитному, заставляя собравшихся затихнуть. — Вы действительно хотите заменить защитника?
— Возражаю, ваша честь! — завопили мы в один голос с младшим де Бьорком.
— Обвинитель, — дал Эдварду слово судья.
— Это затянет дело на неопределенный срок, — отчеканил тот. — Прошу оставить преимущественное право за госпожой Хоткинс до формирования списков.