— Вот видишь, Джейн, я не солгал, — он заключил меня в объятия. — И я никогда не лгал тебе.
Он склонился с весьма определенной целью и остановился у моих губ, будто бы спрашивая: «Можно я вновь поцелую вас, Джейн?» Я заглянула в его глаза, которые сейчас были насыщенного изумрудного цвета. Но в этот момент — момент полный романтики — я вдруг вспомнила слова де Бьорка старшего, будь он неладен, по поводу моего приручения. Может ласка де Вера это всего лишь средство приручения? Может, он исчерпал все доводы и решил вразумить меня вот таким вот образом?
— Лорд де Вер? — хрипло спросила я.
Он с жадностью проследил за движением моих губ.
— Да, Джейн? — его рука переместилась с талии, прошлась по моим волосам и замерла у подбородка.
— Помните наш эксперимент?
— Эксперимент, Джейн? — переспросил он хрипло. — Да, кажется, помню.
Я собрала всю решимость и выпалила на одном дыхании:
— Вы любите меня?
Он тихо рассмеялся.
— Да, Джейн, люблю.
— И женились бы на мне? Скажем, завтра в полдень в церквушке за вашим поместьем. В присутствии свидетелей.
Граф не просто не ожидал такого поворота, а был ошарашен моим вопросом. Но вскоре снисходительная улыбка снова тронула его губы.
— Я сделаю это с огромным удовольствием.
— Но я не шучу, милорд, — удивилась я.
Роберт мягко провел пальцами по линии моей челюсти.
— Я тоже, Джейн. Я еще никогда не был так серьезен.
В этот момент дверь приоткрылась, и внутрь вошел господин Скотт, который на секунду превратился в статую.
Глава 23
Я положила подбородок на сцепленные замком руки и краем глаза взглянула на господина Скотта, который, слава Всевышнему, оказался рядом и спас меня от дальнейших объяснений с де Вером. Мысль о том, что я только что назначила день собственной свадьбы с человеком, которому по-прежнему не доверяю, ни на секунду не оставляла в покое. На самом-то деле, я понятия не имела, что де Вер согласиться на мое бредовое предложение. Думала, что он, осознав всю серьезность моего настроя, пойдет на попятный. Но нет! Он хочет жениться, уверяет, что любит, а самое главное — лишает меня сил к сопротивлению.
Джейн де Вер! Звучит дико и неправдоподобно. А хуже всего, что мой жених до сих пор не говорит мне всей правды, рассчитывая, что я от него отстану. Ну, уж нет.
А что будет с бедняжкой Лиззи, а с леди Селеной? Что, черт побери, я скажу отцу?
Отговорки, типа: «В ходе слушания я вышла за аристократа», вряд ли понравятся господину Хоткинсу.
— Сторона обвинения, у вас еще есть свидетели? — после обеда лицо ким-Аварского стало доброжелательнее.
Я же чувствовала себя уставшей, голодной и злой и предполагала, что в поместье сегодня вернусь вместе с графом. Господи, как смотреть в его глаза после случившегося?
Эдвард — этот напыщенный индюк в накрахмаленной рубашке — поднялся и сообщил о том, что свидетелей на данном этапе у него нет, но он бы не прочь вызвать самого лорда де Вера, чтобы прояснить несколько моментов.
Дьявол! Я сама не заметила, как поднялась и с жаром возразила:
— Ваша честь, у меня есть свидетель. Он был заявлен на предварительном слушании, — я стрельнула злым взглядом в сторону Бьорка, — если после его допроса, у господина обвинителя останутся вопросы к моему подзащитному, я не возражаю.
— Ваша честь! — с нажимом произнес Эвард, — я настаиваю на допросе лорда де Вера именно сейчас.
Судья, удивленный столь пылким спором из-а пустяка, пожал плечами:
— Госпожа Хоткинс, у меня нет оснований отклонить просьбу лорда де Бьорка.
Я сжала кулаки и опустилась на место, чувствуя, как закипает кровь. Что ж, Эдвард, это все-равно тебя уже не спасет.
Я взглянула на Роберта.
— Все в порядке, Джейн, — успокоил он.
— Вы не должны говорить ничего из того, что может вам навредить, — посоветовала ему.
Он поднялся и в сопровождении конвоиров прошел за стойку.
— Лорд де Вер, — начал обвинитель, не скрывая в голосе осуждающей интонации, — вы действительно угрожали покойным?
Роберт был спокоен. Казалось, разразись в зале суда ураган, он не поведет и бровью.
— Да, лорд де Бьорк, — сказал тоном, способным заморозить целое королевство, и взглянул на Эдварда так, что тот нерешительно перемялся с ноги на ногу.
— Ответьте честно, вы желали им смерти?
«Нет, нет, не желал… — повторяла я про себя, как мантру, — Роберт, скажи, что не желал».
— Честно? — переспросил граф и вскинул бровь. — Я вам отвечу, лорд де Бьорк, если вы не догадываетесь сами, что я почувствовал, когда увидел за воротами своего дома связанную и избитую женщину. И, если вам так важно знать, желал ли я им смерти, то могу сказать, что желал ее всем сердцем.
За моей спиной послышался шепот, и я прикрыла веки, подумав про себя: «Что же он творит?»
— То есть вы хотели убить их? — Эдвард рассчитывал на легкую победу, задавая вопросы в лоб в надежде, что де Вер сам себя «закопает».
— Хотел.
Я едва не вскочила со словами протеста, но вместо этого закусила ноготь.
— И сделали это?
В зале воцарилась тишина. Все напряженно слушали. Сидение под ким-Аварским скрипнуло, когда он склонился, со всем вниманием слушая ответ Роберта.
— Нет. Я их не убивал.
— Ваш дворецкий упомянул, что ваша одежда была в крови.
— Да, это правда.
— Это была ваша кровь?
— Нет.
— Как же так вышло, что вы сумели убежать и вернуться в поместье?
— Я вижу в темноте, лорд де Бьорк. Это особенность всех мортов. Но если вас интересуют подробности, то я с удовольствием поделюсь. Дело в том, что я не бежал. Скорее наоборот, бежали эти три мерзавца.
— Они чего-то испугались? — сощурил свои хитрые глаза Эдвард.
— Меня. В тот день я был не в духе, — в голосе Роберта проскочили язвительные интонации. — Мне удалось распутать веревки, о которых не позаботились должным образом.
Обвинитель фыркнул и пошел к своему столу, бросив через плечо: «Нет вопросов».
Я потерла виски, сделала пару глубоких вдохов, раздумывая, каким образом буду спасать доброе имя де Вера. Бойко прошагав к стойке и взглянув на графа, я неодобрительно нахмурилась.
— Как вы оказались связаны?
— Госпожа Хоткинс, — вдруг оборвал меня судья, — мы уже слышали эту историю.
— Ваша честь, мне необходим ответ, — настояла я, не спуская с Роберта взгляда, — так как, лорд де Вер, вы оказались связаны?
— Я позволил себя связать.
— Нет, — вдруг отрезала я, — вы упускаете одну деталь, милорд. Вы обменялись со мной. Той женщиной, связанной и избитой, была я. Так ведь? Меня тащили через лес на привязи, невзирая на то, что я падала, невзирая на ссадины и разбитые колени. В тот день вы увидели меня, напуганную и уставшую, в изорванном платье…
— Джейн! — прошептал он тихо и стиснул зубы.
Я оторвалась от стойки, повернулась к присяжным.
— Лорд де Вер видел, на что способны люди, не пощадившие даже женщину, вооруженные ножами и скрывающие лица, и когда ему предложили занять мое место, он ни секунды не колебался, — я прошла перед присяжными, всматриваясь в их изумленные лица. — Кто из вас решился спасти почти незнакомого человека? Рискнуть жизнью ради другого? Кто? — замерла, бросила уничтожающий взгляд на де Бьорка. — Вы бы пошли на это, господин обвинитель?
Он растерялся, привстал, заглатывая ртом воздух. Помощники наперебой бросились подсказывать ему ответы, но я резко зашагала к своему месту со словами: «Допрос окончен, господа!»
Ким-Аварский скрыл улыбку, затем сказал мягко:
— Госпожа Хоткинс, прошу, приглашайте вашего свидетеля.
Когда Роберт оказался рядом, то есть его проводили мимо меня, я склонилась и зашипела:
— Вы чуть было все не испортили!
— Я сказал правду.
Вот оно как! Правду! Поглядите-ка сколько аристократической гордости в этой фразе!
Я отдернула платье, сложила руки, дожидаясь, когда распахнутся двери, и войдет господин Нойс. Тот, право слово, был напуган и шел нерешительно, касаясь руками спинок сидений вдоль прохода. Когда он оказался за трибуной, судорожно обвел взглядом зал, трясущейся рукой поправил очки.
— Добрый день, господин Нойс, — улыбнулась я, заставив его сфокусировать на мне блуждающий взгляд.
Вильнус любезно развернул карту и встал вполоборота, чтобы всем она была прекрасно видна.
— Вы сделали эту карту?
У Нойса возникло такое выражение на лице, будто его сейчас обвинили в убийстве. Он не мог выговорить ни слова. Я решила немного подбодрить горе-картографа.
— Карта выполнена очень грамотно и качественно. Так вы ее сделали?
Я добилась сносного кивка.
— Господин Нойс, сколько лет вы работаете картографом?
— Всю жизнь, — произнес тот, робко покашляв в кулак, — лавка принадлежала моему отцу, а еще раньше деду. Это семейное дело.
— То есть вы учились изготавливать карты с детства?
— Да.
— Замечательно. Думаю, вашим умениям можно позавидовать. Но, скажите, — и я указала на карту, которую демонстрировал Вильнус, — когда вы изготовили эту карту и как?
Меня перебил лорд де Бьорк, поднявшись и возмутившись по поводу того, что я завожу следствие по делу в тупик, и способ изготовления карты не имеет никакого значения.
— Я поясню чуть позже, — сказала я, — а сейчас хочу продолжить.
Судья облизал пересохшие губы, пожал плечами.
— Что ж, продолжайте, но ближе к делу.
— Да, ваша честь, — мой взор был снова обращен на картографа, — расскажите нам, когда и как вы изготовили эту карту?
— Она стоит дороже других на десять пенсов, — неуверенно улыбнулся Нойс, — потому что эта карта самая точная. Я потратил на ее изготовление уйму времени. Сам лично объездил пригород Нокса, засекая каждую секунду и выверяя каждый дюйм. На карте стоит дата… эм… я изготовил ее год назад.
— Благодарю за ответ, — опять улыбнулась и обратилась к присяжным со словами: — у нас нет поводов сомневаться в умениях и словах господина Нойса.