Роберт приподнял мой подбородок, его пальцы скользнули по моей щеке, затем по губам, и я усмехнулась.
— Ради того, чтобы узнать правду, я бы пошла и на гильотину.
— Джейн, — упрекнул он, — это не смешно…
Я коснулась пальцами его губ, поразившись, какой чудовищной силой обладает этот жест, раз де Вер сразу умолк, глядя на меня пожирающим страстным взглядом.
— Вам придется не просто рассказать мне всю правду, — слегка надавила на его губы подушечками пальцев, когда он захотел что-то сказать, — вам придется со мной считаться. То есть прислушиваться к моим словам, к моему мнению, — убрала руку.
— Договорились, Джейн, — прошептал он и склонился к моим губам.
***
Я всегда считала, что к алтарю меня поведет отец.
Догадываюсь, какое у него будет лицо, когда он узнает, что я, вопреки всему, вышла за де Вера.
Я написала господину Хоткинсу пару строк, зная, как он относится к длинным посланиям — на дух не переносит.
Стоя у зеркала и трясясь от волнения, я думала о том, чем обернется этот брак. Сказать, что после разговора с Робертом, я успокоилась — это соврать самой себе. Но я всеми силами старалась изгнать из себя критичную, пытливую и дальновидную Джейн, уступив место мечтательной и наивной Дженни, разомлевший от вида свадебного наряда, который принесли пять минут назад. Платье было куплено в Ноксе, и сейчас над ним суетились Хлоя и Элен, убеждая, что надо бы подогнать по фигуре. Они помогли мне облачиться, поставили на пуф и защебетали, бегая вокруг. Это длилось целую вечность… Оставили меня одну, когда зашел спор о цветах, и обе девушки выскочили в коридор, чтобы добыть уникальный бутон для украшения моей прически.
Сев на постель, я глубоко вздохнула и вдруг услышала за спиной:
— Если вам дорога жизнь — уезжайте.
Обернулась, встретившись взглядом с управляющим. Он прошагал к креслу, сел, посмотрел на меня сочувственно:
— Я советую вам бежать без оглядки и забыть де Вера.
— О чем вы, Себастьян?
— Вы всем доказали, что вы прекрасный законник. Вы получили вознаграждение и приобрели известность. Могу вас заверить, король не допустит долгосрочного брака между вами и де Вером. Это не в его интересах.
— Вы слишком хорошо осведомлены, что в интересах короля, а что нет, — проговорила я, упрямо на него глядя.
— Я трезво смотрю на вещи. Вам никогда не получить одобрение короля. Ваше супружество — очередной вызов Георгу. Де Вер не настолько глуп, чтобы не понимать под какой удар он ставит вас. Он прекрасно понимает, что случится с вами, когда наденет кольцо на ваш палец.
— Хотите сказать, что мой будущий муж стремиться овдоветь?
— Это игра на грани поражения.
— У де Вера с королем какой-то уговор?
Себастьян напрягся.
— Значит, вы знаете даже больше того, что я предполагал, — протянул он. — Боюсь, ни у кого из нас не остается выбора.
— Хотите сказать, что мне уже не спастись?
— Не делайте того, о чем будет поздно жалеть.
— Почему я должна вам верить?
— Потому что вы и сами должны чувствовать, где правда, а где ложь. Просто проанализируйте все события, госпожа Хоткинс.
Я поднялась и прошагала к зеркалу, стараясь быть равнодушной. Белоснежное свадебное платье… а в нем я. Это было даже смешно.
— Интересно, что подумает Роберт, если я расскажу ему об этом разговоре? — мне было важно поймать реакцию управляющего на эти слова, но Себастьян лишь усмехнулся.
— Мне отчего-то кажется, что вы не станете этого делать.
Я резко обернулась.
— Убирайтесь из моей комнаты! — меня охватила ужасная, неконтролируемая ярость, почти заставившая меня разреветься.
Себастьян не стал дожидаться, пока я сама выставлю его за дверь.
Я снова подошла к зеркалу, но больше не смотрела на свое отражение, лишь склонила голову, пытаясь удержаться от слез. На меня обрушилось все разом: мои собственные страхи, чужие предостережения, факты. Я не знала, во что верить. И через некоторое время, как по мановению волшебной палочки, в комнате появилась Лиззи. Я заметила ее лишь благодаря тому, что вскинула голову и увидела в отражении.
— Лиззи, мне нужно с тобой… — я повернулась и замерла.
В руках у горничной сверкнул нож.
Она замахнулась — нож со свистом мелькнул рядом с моим лицом. Я схватила Лиззи за руку, и мы некоторое время боролись, стиснув зубы, и с переменным успехом наступая друг на друга. Я вздрогнула, когда раздался треск ткани, так как Лиззи наступила ногой на мою юбку, и подол треснул и оторвался. Ну, это уже слишком!
Мы обе упали и теперь катались по полу. Лиззи несколько раз воткнула нож в паркет рядом с моей головой. Я нащупала свой туфель рядом с ножкой кровати и хорошенько стукнула горничную. Не знаю куда попала, но Лиззи тихо всхлипнули и упала. Нож вывалился из ее руки.
Я поднялась, мрачно пробурчав:
— Если это поздравления со свадьбой, то они не принимаются.
Некоторое время я стояла, согнувшись и упершись руками в кованую спинку кровати. Потом направилась в коридор, встречая Хлою и Элен, смех которых можно было услышать за сотню миль. Они остановились, увидев, во что превратилось мое платье и прическа.
— Где граф? — зарычала я.
Они пожали плечами.
Не помню, как преодолела расстояние до покоев де Вера. Я вошла, сразу попадая в мертвую зону, ибо, когда меня увидели камердинер его светлости, двое лакеев и сам де Вер, тишина стала звенящей.
— Вы сейчас же мне все расскажите! — взревела я, стягивая фату и отбрасывая в сторону. — Иначе катитесь к черту, милорд!
Прислугу словно ветром сдуло. Раз, и мы с де Вером совершенно одни.
— Вижу, вы никак не можете побороть своих демонов, Джейн, — произнес Роберт, моментально вскипая. — Что, черт возьми, случилось?
— Вы держите меня за дуру? У вас была интрижка с горничной! У вас была длительная связь с леди Селеной. У вас договор с королем, верно? Но вы опять лжете. Лжете! Постоянно! Что вы делали на кладбище, милорд? Скольких женщин обманули?
— Довольно, Джейн, — резко оборвал он, тоже выходя из себя.
— Я не собираюсь… больше… — голос подвел, надломился.
Я совершенно серьезно собиралась разреветься и всеми силами сдерживала себя, чтобы де Вер этого не увидел.
— Джейн…
— Оставьте меня в покое! — вскричала я, пытаясь сбежать.
Роберт схватил меня за локоть и, кажется, произошло страшное. Жуткий хлопок — ладонь ожгло болью. Я с ужасом поняла, что ударила его… ударила лорда древней крови, своего клиента, человека на которого я работаю и которого люблю… Наотмашь по лицу, заставив прядь его белоснежных волос упасть на лоб. Взгляд де Вера налился чернотой, брови сошлись к переносице.
Испугавшись собственной выходки, я бросилась в коридор, натыкаясь на каких-то слуг. Перед глазами все мелькало, в голове стоял непонятный гул, мыслей не было совершенно. Но я больше не хотела плакать, жалеть себя или сокрушаться по поводу того, какой идиоткой была все это время. Меня затопила холодная пустота.
Переоделась быстро, покидала вещи в сумку, наплевав на привезенные книги. Чемодан был настолько легким, что я сама смогла спустить его в холл. Один из лакеев по моему приказу погрузил багаж в карету, и через полчаса я благополучно отбыла в Стоунвилль, вычеркнув из своей жизни время, проведенное в поместье де Вера.
Глава 26
Дождь застал меня, когда я ехала в телеге господина Донвиля, нашего верного соседа, покидав скромные пожитки на сено. Ноги я свесила и покачивала ими, любуясь красотами Стоунвилля. Что ни говори, а местная природа — просто загляденье. Дождь шел стеной. Я промокла, господин Донвиль тоже. Съехав на край дороги, мы бросились под дерево и опустились на крупные, торчащие из земли корни. Донвиль достал из мешка душистые яблоки, что росли в саду за его домом.
— Видишь, Дженни…
Я поморщилась, но промолчала. Дело в том, что Донвилю было позволено называть меня «Дженни» или, как он любил говаривать, «малышка Дженни».
— Видишь, Дженни, — произнес он, взмахивая рукой, в которой держал надкусанное яблоко, — город отсюда, как на ладони… Вон там твой дом, чуть левее — мой, а севернее — лачуга чокнутой Делли. Помнишь ее? Помнишь, как она палила из ружья по бедолаге Сиду, когда он пролез под ее забором?
Конечно, я помнила. Откусила яблоко, запрокинув голову и коснувшись затылком ствола дерева. Сквозь стену дождя я внимательно глядела на Стоунвилль, который был до неприличия гостеприимен. Улыбнулась, когда вспомнила, как прятала большого дворового пса по кличке Сид в подвале, пока госпожа Делли ругалась с отцом в доме. Мне было тогда тринадцать.
— В Стоунвилле ничего не меняется, — произнесла сквозь улыбку.
— И почему только вся молодежь бежит в Нокс?
— За мечтой.
— Моей мечтой всегда было найти тихую гавань для меня и Мэри. Я тридцать лет проработал в Ноксе, и мне с лихвой хватило этого времени, чтобы понять, что счастье возможно обрести и здесь.
Я всегда ценила Донвиля за то, что он был тактичен по отношению к моим стремлениям, взлетам и провалам. Вот и сейчас он обходил стороной тему моего возвращения.
— По правде говоря, — вдруг сказала я, понимая, что безумно хочу кому-то выговориться, — я по крупному облажалась, струсила и сбежала. У меня не осталось сил бороться.
— Бежать от своих проблем — глупо. От судьбы — глупо вдвойне.
— Бывают моменты, когда не знаешь, что делать и выбираешь самый простой выход — убежать. Не отрицаю, что это трусость, господин Донвиль.
— И это не про тебя, Дженни, — он посмотрел на меня совершенно серьезно и сказал искренне: — Ты никогда не была слабой или трусливой.
— Я во всем сомневаюсь.
— С этим тоже можно справиться. Знаешь, что отличает хорошего законника от плохого?
Я заглянула в лукавые глаза Донвиля.
— И что же это?
— Уверенность в своих силах.
Завернувшись в теплую шаль, которую передал господин Донвиль, я долго глядела на открывшуюся панораму города, затем спросила: