Молча сидим уже несколько минут, только Саймон нервно шагает из угла в угол, а когда открывается дверь, он бросается навстречу входящей женщине. Впрочем, он ее не касается, останавливается в паре шагов. Она удивленно оглядывает всех собравшихся, ненадолго задерживает взгляд на мне, а потом переводит на Трента.
– Саймон, что ты здесь делаешь? – устало спрашивает она. – Ты ведь должен уже быть на задании в Рудниках.
– К черту задание. Моя дочь сейчас не пойми где! Что тебе удалось выяснить? Зачем Бишоп звал тебя?
Женщина проходит к столу и тяжело опускается на один из стульев.
– Я не знаю, где ее держат. – неожиданно говорит она.
– И как это понимать? – спрашивает Кейн.
– Меня возили не в Пирамиду. Жнецы покинули ее.
– Покинули? Ничего не понимаю, и где же они тогда? – нахмурив брови спрашивает Сорренс.
Меня тоже интересует этот вопрос. Насколько я знаю, Жнецы всегда жили и тренировались в Пирамиде. Ни о каких других базах мне не известно. А это усложняет ситуацию.
– Мне мало что удалось увидеть. Я была там не больше часа. – словно оправдываясь, говорит женщина. – Могу с точностью сказать, что от столицы мы летели около пяти часов, там очень холодно, кругом снег. Их база располагается под землей.
Тереза замолкает, а Сорренс снимает трубку, стоящего на столе телефона.
– Генри, принеси все карты, где есть столица и окружающие ее на две тысячи километров окрестности.
Почти сразу кладет трубку и задумчиво смотрит на доктора.
– Вы видели Еву? – нетерпеливо спрашиваю наконец.
Она кивает.
– Да. За этим меня и позвал Бишоп. – не нравится мне все это, совсем не нравится. Женщина вздыхает. – Она просила передать вам кое-что.
Нет! Это плохо. Очень плохо. Звучит так, будто она попрощалась с нами. Тереза продолжает:
– Кейн, она просила, чтобы ты сильно не злился за ее поступок. Ной, тебе она просила передать, чтобы ты не искал ее.
Повисает тягостное молчание. Какого черта там произошло? И она с ума сошла, если думает, что я выполню ее просьбу.
– Не тяни! – требовательно говорит Саймон. – Что с ней?
– Мне жаль, – женщина прикрывает глаза и потирает их большим и указательным пальцами. – Скорее всего она не выжила.
Что? Второй раз я на это не поведусь. Ни за что не поверю в ее смерть, пока не увижу своими глазами.
– Выкладывай по порядку! – хмуро требует Саймон.
– Бишоп хотел, чтобы я провела процедуру изменения. – она выглядит виноватой. – Вы ведь понимаете, я не могла отказаться, чтобы не вызвать подозрения.
Слышу ужасный грохот и не сразу понимаю, что это упал стул, на котором только что сидел, а сам я стою, упершись кулаками в стол и тяжело дышу. Поверить в это не могу! Она практически призналась в убийстве Евы. Даже если случится чудо, и девушка выживет, то перенесет ужасные страдания. Знаю это по собственному опыту.
– Ной, пожалуйста, сядь. – спокойно просит Сорренс.
Остаюсь стоять и сверлю доктора тяжелым взглядом. Краем глаза замечаю, как Саймон садится рядом с ней и опускает голову на стол. Так выглядит абсолютно поверженный человек. Мне его даже жаль, несмотря на то, что он ужасно поступил со своей семьей. Но, повторюсь, сам ни за что не поверю в смерть Евы. Плевал я на факты.
Совещание длится еще около часа, но я практически не принимаю в нем никакого участия, Сорренс расспрашивает Терезу обо всех подробностях, которые ей запомнились о том месте. Вскоре Генри приносит карты, по которым мы определяем два возможных направления, где может быть новая база Жнецов. Но территория слишком обширна. Без точных координат мы никогда ее не найдем. Перед тем, как мы с Кейном собираемся уйти, Саймон выходит из прострации.
– Тереза? Ева… она что-нибудь передала мне? – без особой надежды спрашивает он.
Женщина мнется, словно не хочет говорить. Это понимаю не только я.
– Не скрывай от меня! – требует Трент.
– Э-э-э… она сказала, цитирую: "Пусть горит в аду!"
Хоть ситуация и не располагает к веселью, все равно усмехаюсь. Это так на нее похоже. Выходим в коридор и быстро движемся в обратном направлении.
– Сейчас провожу тебя в комнату, а у меня еще есть дела. – говорит Кейн.
– Ну уж нет! – вижу по нему, что он тоже не смирился, а значит, не пустит ситуацию на самотек. – Один ни за что сидеть не буду! Ты что-то задумал, я уверен. Хочешь, не хочешь, а я в деле! Буду следовать за тобой, как приклеенный.
– Какой же ты упертый! – беззлобно заявляет Кейн. – Напоминаешь мне этим кое-кого. Ладно, пойдешь со мной. Хочу поговорить со своим отрядом. Кажется, у меня есть план. Но если будешь путаться под ногами, посажу тебя в камеру! Усек?
– Мы болтаем, или решаем вопрос? – с иронией спрашиваю у него.
– Заткнись и пошли.
11. Тренировки
Ева
Лежу на чем-то жестком, но абсолютно не чувствую дискомфорта. Тело наполняет приятная легкость, ощущаю, как по венам вместо крови струится невероятная сила. Запах свежей краски, лака и пыли наполняет нос, делаю более глубокий вдох, чем до этого. До ушей долетают далекие голоса и смех. Мне даже не надо открывать глаза, чтобы понять, я выжила. Снова. Мысленно проклинаю Бишопа, заставившего меня пережить ужасное, Смерть, которая снова отвернулась от меня, и саму себя за то, что не могла просто взять и умереть. Продолжаю лежать тихо и неподвижно, вспоминая сон, который закончился сразу перед моим пробуждением. Я снова шла по темному коридору и видела маму. Она снова прогнала меня. Теперь я злюсь еще и на нее, хотя понимаю, это всего лишь сон.
Наконец открываю глаза и осматриваю место, в котором нахожусь. Это прямоугольная бетонная коробка, размерами не превышающая два на три метра. Из мебели тут только две деревянные кровати, прикрученные к полу. И главное, я здесь не одна. Резко сажусь и прижимаюсь спиной к стене, настороженно вглядываясь в нежеланного соседа. Он не отводит от меня глаз, но с места не двигается, продолжает спокойно сидеть на своей кровати.
– Ты что здесь делаешь? – спрашиваю как можно более враждебно, рассматривая его одежду, которая на нем смотрится совершенно непривычно: белая футболка с коротким рукавом и легкие штаны, тоже белого цвета, обуви нет.
– Меня наказали, – слегка пожимая плечами, безразлично говорит Трей.
Мне конечно плевать на него, но все равно не удерживаюсь от вопроса:
– За то, что оделся не по уставу?
Он вполне искренне улыбается и качает головой.
– Нет. Сейчас я одет как раз таки по уставу. Так же, как и ты.
Опускаю взгляд и только тут замечаю, что одета почти как он, только на мне шорты чуть выше колена. Что еще за?…
– Поздравляю, ты выжила, что случается крайне редко. Скоро мы приступим к тренировкам, которыми будет руководить сам Бишоп. – так же без эмоций говорит Трей.
– Мы? А ты тут при чем? – подозрительно смотрю на него. У меня создается четкое ощущение, что его подослали следить за мной и хитростью выпытывать информацию.
Он встает и идет к раковине в углу, открывает кран, набирает полные ладони воды, пьет, а затем возвращается обратно.
– Я же сказал, меня наказали. Нападение оппозиции на Пирамиду произошло в мою смену. И теперь меня определили тебе в напарники для тренировок. За твои ошибки я тоже буду нести наказание.
Недоверчиво смотрю на него.
– Ты, должно быть, шутишь? Вы же не думаете, что я буду заниматься тренировками, да и вообще делать то, что вы хотите? Бишоп идиот, если надеется на это. Он дал мне в руки оружие и думает, что я не использую его? – усмехаюсь. – Дважды идиот!
– У тебя нет выбора. – спокойно говорит Трей.
– Ошибаешься! – парирую я.
Понимаю, что веду себя как ребенок, но я и правда не понимаю, на что надеялся Бишоп, предоставляя мне такие козыри.
– Хочешь ты того, или нет, – неожиданно говорит мой сосед. – Но мы с тобой в одной связке.
– Ты думаешь, мне не плевать на тебя? – не сдерживаю презрения. – Даже если ты умрешь, сожалеть не стану!
Некоторое время он молча сверлит меня глазами, а потом добавляет:
– Ты не справишься одна. Рано или поздно тебе понадобится моя помощь.
Игнорирую его слова, будто он вообще ничего не говорил. Отворачиваюсь и смотрю на лампу под потолком, вижу, как пылинки в причудливом танце кружатся в отбрасываемом луче света. Понимаю, зрение изменилось. Стало острее и четче. Смотрю на руки, теперь в них скрывается огромная сила. И даже легким прикосновением пальца я могу убить любое живое существо, если это не Жнец. Я сама теперь одна из них. Жуть. Я этого не хотела, все произошло против моей воли. Но надо быть дурой, чтобы не воспользоваться преимуществами, которые дает мое новое положение.
Поднимаюсь и иду в сторону раковины, ощущая босыми ногами прохладу бетонного пола. Включаю воду, умываю лицо и поднимаю голову, уставившись на свое отражение в металлическом листе, закрепленном над раковиной и отполированном до состояния зеркала. Отшатываюсь в сторону, когда замечаю крупную татуировку справа на шее. Когда они успели ее нанести? Смотрю на цифры 8437. Возвращаюсь на кровать и бросаю взгляд на Трея, который молча наблюдает за мной. Я не собиралась снова заводить с ним беседу, но этот вопрос хотела задать еще его брату, когда мы были в Спирали, но так и не успела.
– Что означают эти цифры? – указываю сначала на его шею, потом на свою. – Порядковый номер?
– Верно.
– Неужели Жнецов настолько много? – стараюсь говорить невозмутимо, но в голосе все равно проскальзывает удивление.
– Нет, не настолько. – Трей недолго что-то обдумывает, а потом говорит. – В самом начале, когда ученые только начали создавать Жнецов, на их роль брали всех подряд. Добровольцев разных возрастов и полов, немощных стариков, которые уже не могли работать, даже детей. Тогда-то и выяснили, что стать Жнецами больше шансов у тех, кто получает большую дозу адреналина за короткий срок, тогда и было придумано Испытание. Впрочем, на женщин это правило, похоже, не распространяется, потому что они редко выживают, хоть пройдя Испытание, хоть нет. Так что можешь радоваться и считать себя огромным исключением, такие как ты, большая редкость. Но мы не об этом. Так вот, когда эксперименты только начались, по началу номера присваивали всем подряд, даже если подопытный умирал через час после введения препаратов для изменения. Намного позже это правило отменили, стали давать порядковый номер только тогда, когда убеждались, что человек сто процентов выживет и станет Жнецом. Отсюда такая большая цифра.