Набравшись мужества, я заставила себя снова посмотреть в зеркало. Стоя над телом Эвана, красноглазая гадина и ее вооруженные арбалетами товарищи переговаривались между собой. Сначала они просто спорили, потом чуть попинали ногами жертву, затем осторожно потыкали в принца своими весьма внушительными «ножичками», будто примеряясь, какой кусок первым отрезать. У меня от страха ком застрял в горле, а онемевшие от напряжения пальцы до скрипа сжали лоскут ткани, оставленный Киром. Где же бродит мой драгоценный братец? Одно дело оживить погибшего парня с помощью магии или какого-нибудь аналога «живой воды», другое – собирать его по частям, как раскроенное давеча платье.
Поток моих мысленных проклятий, направленный на одну беловолосую голову, захлебнулся на полуслове, ибо «мертвец», не выдержав такого свинского обращения, изволил пошевелиться. Даже не пошевелиться, скорее… содрогнуться. Затем он дернулся еще раз, и еще, после чего забился в жутких конвульсиях. Аше-ары, прекратив колюще-режущие провокации, расступились, давая Эвану возможность беспрепятственно трястись и извиваться на земле. Признаться, от подобного зрелища меня саму пробила холодная дрожь. И ведь ни одна скотина даже не попыталась помочь парню!
У-р-р-роды… Стоят, ухмыляются… чтоб им всем так мучиться! Вечно!
Злая, заплаканная, я пошатывалась, точно пьяная, держалась за раму и мечтала о том, чтобы все это оказалось лишь кошмарным сном или иллюзией – глупой шуткой шарту. Полуразумный дом… он же может обладать черным чувством юмора, да? Когда на «экране» появился Кир-Кули, принц напоминал вываленного в грязи бомжа, к которому «добрые самаритяне» подключили двести двадцать вольт. Затаив дыхание, я крепче стиснула раму, дабы не упасть от внезапно накатившей слабости.
– Давай же… помоги ему, братец!
Будто услышав меня, аше-ар оглянулся. Всего один мимолетный взгляд в мою сторону – колючий и сосредоточенный, а еще совершенно ледяной. По спине пробежала очередная волна мурашек, сердце погрузилось в омут тоскливой обреченности, на глубине которого все еще теплился слабый огонек надежды.
Ну же, Ки-и-ир…
Время для меня замедлилось, пространство сузилось до зеркального окна, и казалось, что любое неосторожное движение способно разбить эту хрупкую реальность вдребезги, а вместе с ней и меня саму. Давящая тишина стала вдруг особенно ощутимой и почему-то болезненной. А «немой кинофильм» по ту сторону стекла продолжал идти, неумолимо приближаясь к кульминации.
Переговариваясь со своей подчиненной, мой Эо без особого труда подцепил все еще вздрагивающего парня за шиворот, приподнял его голову и принялся изучать искаженное мукой лицо. Мукой? О боги! Значит, он все еще жив… Жив! И это вовсе не предсмертные судороги! Для понимания, что Эван кричит от боли, не требовался звук. Это было видно и так. Кир отдал короткий приказ красноглазой змеюке, та недовольно поморщилась в ответ, а потом протянула ему бережно вытертый об одежду кинжал.
Один молниеносный удар – и на шее раненого вместо головы остался ровный срез, из которого мгновение спустя брызнул фонтан алой крови. Всего один удар – а смерти целых три: моего принца, моей надежды и моей мечты.
Помнится, я рассчитывала на возможную дружбу с этим белокожим чудовищем? Глупая наивная дурочка! Монстры не дружат со своими жертвами, они их используют и уничтожают. Или ломают в процессе использования, точно бездушную игрушку. Как меня сейчас.
Мягкий ворс ковра успокаивающе погладил босые ступни, икры, колени. Я и не заметила, как опустилась на пол. Села, глядя перед собой, и с каким-то отстраненным безразличием стала следить за тем, как Кир-Кули раздает команды своим подчиненным. Двое из них забрали тело Эвана и голову, чтобы унести прочь. Отдохнувшая от схватки азора принялась яростно жестикулировать, что-то доказывая своему предводителю. Я смотрела на них и ничего не чувствовала, потому что сердце мое тоже умерло от рокового удара кинжалом.
Жаль только, смерть мне досталась не физическая.
Чуть позже…
Возвращаться к девушке Кир-Кули не спешил. Не потому, что не хотел ее видеть, напротив, ему надо было многое с ней обсудить. Причиной же задержки послужило посещение гардеробной и оружейной комнат. Тратить магию даже на такую мелочь, как очищающее заклинание, мужчина не желал. На счету была каждая крупица его немалой, но все-таки не безграничной силы. Сменив костюм на более удобный, а заодно и более прочный, эйсард привел в порядок волосы, стер алые брызги с лица и, придирчиво осмотрев себя в зеркале, пристегнул ножны, в которые бережно вложил один из самых любимых кинжалов. Это оружие привыкло к вкусу крови, а не к безмятежной темноте футляра. Смазанное ядом лезвие недовольно сверкнуло, ныряя в тесный чехол.
«Ненадолго», – мысленно хмыкнул аше-ар.
Ночь выдалась напряженной, и утро тоже обещало быть весьма насыщенным. О том, что принесет грядущий день, азор пока не думал. Одно он знал точно: принесет сильнейшего, а остальное – как получится. Когда Кир-Кули переступил порог комнаты, его маленькая Эо сидела напротив зеркала, гипнотизируя взглядом опустевшую улицу. Черные складки шелкового платья живописными лепестками лежали вокруг ее точеной фигурки. Девушка не шевелилась и оттого походила на фарфоровую куколку еще больше, чем при первой их встрече. Такая же хорошенькая, изящная и… бледная.
Внимательней присмотревшись к ней, мужчина досадливо поморщился. Как он мог забыть, что имеет дело с человеческой малолеткой, психика которой, несмотря на испытания последних дней, все еще недостаточно закалена. Следовало запретить шарту показывать айке разборки аше-аров с Эваном. Теперь вот придется нянчиться с этой изнеженной принцессой, травками успокоительными отпаивать, а может, и внушения делать, чтобы вышла из прострации и начала нормально реагировать… на его приход, к примеру. А то надоело топтаться в паре шагов от нее, старательно демонстрируя свое присутствие. Даже тихое покашливание не возымело должного эффекта – Зоя продолжала неподвижно сидеть и смотреть в одну точку, игнорируя попытки Кир-Кули привлечь ее внимание. И делала это она вовсе не из принципа. Малышка действительно ничего не замечала вокруг, погруженная в свои мрачные думы.
Досадный промах! Теперь придется тратить время на исправление ситуации. Что ж, зато будет чем развлечь себя в ожидании очередного «дружеского» визита со стороны аше-аров, сильнейших и прочих претендентов на его личную сейлин. Например, таких, как этот глупый мальчишка, явившийся сюда с требованием отдать ему Зою на том лишь основании, что она якобы непригодна для зачатия древнего. Сотню лет прожил, а мозгов так и не нажил! Какой же наемник в здравом уме отдаст иномирянку, которую по долгу службы следует убить при первой же встрече? Избранная она или не избранная, кого это волнует? Нет девушки – нет и проблем!
Хотя проблемы теперь как раз есть: ведь «благородный спаситель» перед тем, как схлестнуться с Мира-Нин, успел растрепать о помеченном аше-арским символом киприне, который похитил его – его?! – девушку и унес в направлении леса. А посему придется импровизировать. Уже скоро. Кир-Кули снова вздохнул, осторожно опускаясь на пол рядом с айкой. Она продолжала сидеть, не меняя позы и не глядя на него. Мужчина щелкнул пальцами перед девичьим носом – ноль реакции. С тем же результатом поводил раскрытой ладонью перед ее лицом.
Ладно… Посидим, помолчим, подумаем.
Чуть отклонившись, аше-ар с интересом посмотрел в зеркало. На улице начинало светать, мерилитовые кристаллы фонарей стали более тусклыми. Безмятежность раннего утра была всего лишь иллюзией, и, созерцая ее, эйсард невольно усмехнулся. Он уже несколько минут терпеливо ждал, когда такие предсказуемые и хорошо изученные им азоры устанут прятаться в зарослях ближайших кустов и шарить сканирующими заклинаниями по его шарту. Не найдут они девчонку, уж он-то об этом позаботился. Но вряд ли их убедит отрицательный результат. Отойдут в сторонку, обсудят ситуацию, прикинут масштабы нависшей угрозы и… отправят парламентера – хотя, скорее, парламентершу – с требованием немедленно выдать иномирянку, а лучше – ее наколотую на шест голову.
Бросив последний взгляд на зеркало, Кир-Кули отдал мысленный приказ дому и не без удовольствия пронаблюдал за тем, как вместо лживо-пустой улицы на стекле проступает отражение его сейлин. От подобной метаморфозы девушка чуть вздрогнула, и только. Однако Кир-Кули отметил для себя ее слабое движение, как и сжавшиеся в линию губы, и новое выражение в некогда безразличных глазах. Значит, очнулась-таки красавица, но не показывает виду… Ну-ну. Подцепив двумя пальцами с пола скомканный лоскут ткани, который не заметил ранее из-за широкого подола платья, аше-ар с ленивыми интонациями в тихом голосе произнес:
– Я, конечно, не возражаю, чтобы симпатичные женщины ходили передо мной без нижнего белья… – Он скользнул оценивающим взглядом по девичьему стану и принялся с повышенным интересом изучать сделанную по эскизу айки вещицу: то растягивая, то сминая, то подправляя ногтем тончайшие линии узора на черном треугольнике.
– Зачем?! – воскликнула девушка, вырвав из его рук подарок.
– Что зачем? Ходить без белья? – приподняв бровь, уточнил азор.
– Зачем… ты… его… убил?! – с тяжеловесными паузами между словами проговорила она.
– Ты сама попросила помочь, – возмутился Кир-Кули, прекрасно понимая, о ком идет речь. – Я и помог.
О-о-о… Надо было видеть выражение ее лица в этот момент. Удивленно-растерянно-озадаченное! Глаза расширились, рот приоткрылся… ну просто невинное дитя, внезапно усомнившееся в праведности своего гнева! Старательно пряча улыбку, аше-ар снова потянулся к зажатому в ее ладони треугольнику, мысленно отметив, что был бы не прочь увидеть, как это странное белье сидит на девичьих бедрах. Айка отшатнулась и, собравшись с духом, выпалила:
– Помог? Это так ты ему помог?! Ты же добил его! Ты…
– …избавил твоего глупого приятеля от унижения и мук, – будничным тоном парировал эйсард, продолжая, словно кот за бантиком, охотиться за тем, что Зоя называла незнакомым словом «танго». Эта ненавязчивая игра его забавляла, а еще она злила и выбивала из колеи девушку, не давая ей вернуться в состояние безутешной страдалицы.