Остановив словесный поток когтистой лапой, бесцеремонно прикрывшей рот болтуну, монстр коротко приказал:
– Показывай! – А потом ехидно так добавил: – Быть может, я даже не сильно тебя помучаю… Если, конечно, поможешь мне обчистить одного зарвавшегося гая.
О том, что, по ее коварному плану, сильно толстяка замучает сам обворованный гай, Ырли Вильи Бьянка, естественно, умолчала.
Ранним утром в шарту Кир-Кули…
Меня не будили, как это часто бывало в воскресенье. Не включали шумные электроприборы на кухне, не топали по коридору мимо двери в спальню – мой сон берегли, позволяя в свой законный выходной нежиться в постели сколько угодно. И я блаженствовала, кутаясь в легкое, как пух одеяло, поудобней устраивала голову на почему-то твердой подушке и просто наслаждаясь тишиной. Глаза открывать не хотелось.
В голове витали обрывки снов, по телу разливалось странное тепло, а по волосам скользили чьи-то пальцы… Меня как ледяной водой окатило! Опять я, глупая, чуть не поверила в сказку, что другой мир и злоключения в нем мне просто приснились. Наивная бедная мышка… сытая и довольная, правда, – ведь ночью рядом было так много вкусного света, но все равно мышка, ибо в лапах хищного кота! Прислушалась к ощущениям, пытаясь понять, с кем лежу. Едва заметно принюхалась, стараясь не выдать своего пробуждения, и невольно сглотнула. Горький аромат трав, пусть не такой яркий, как однажды в карете, но все же ни на что не похожий, индивидуальный и незабываемый… Естественно, я узнала Сэн. Кто б мне еще объяснил, почему я спала у него на груди? Неужели вина вчера вечером оказалось слишком много, и… Додумать, что там могло быть после «и», никак не получалось. Вернее, очень даже получалось, но смущение и страх работали нехилым ластиком, не давая воображению засорять мой мозг.
– Доброе утро, сейлин, – проговорили над ухом… явно очень красным ухом, ибо пылало оно весьма ощутимо. Наверное, поэтому на него и подули. Легонько так, чтобы остудить «пожар».
При этом маг продолжал одной рукой перебирать мои волосы, а второй довольно уверено обнимать за плечи. Стало ужасно неловко, а еще было почему-то страшно открывать глаза.
– Не смущал бы ты девочку, а, сильнейший? – раздался голос Кир-Кули… с другой стороны кровати.
И вот тут я совсем перепугалась. Теперь не то что глаза не открывать, мне сквозь землю провалиться захотелось! Повторить спьяну «развратный подвиг» с папашей своего будущего ребенка – это одна беда, но выкинуть что-то подобное с двумя временными союзниками сразу?! Да что за дрянь в таком случае они мне в бокал подсыпали?! Сама б на подобное я точно не отважилась.
Кажется, на этот раз у меня загорелись не только лицо и уши, но и вообще все тело. Лежу, пылаю от стыда и… начинаю медленно осознавать, что под щекой и левой ладонью вовсе не обнаженная грудь мужчины, да и на мне при отсутствии штанов и жилета по-прежнему надето белье и рубашка.
Пф-ф… Такого облегчения я не испытывала, наверное, даже когда спаслась от маануков на «кладбище невест». И тут Сэн заявил, почти касаясь губами края моей ушной раковины:
– Я ее не смущаю, аше-ар. Просто с-с-согреваю, – горячий такой шепот, действительно согревающий, ибо вспыхнула я еще сильнее, хоть и не думала, что такое вообще возможно.
– Эх, ну разве ж так согревают? – издал странный смешок аше-ар, и в следующее мгновение я ощутила, как прогнулась кровать за моей спиной, а потом на плечи легло еще одно одеяло, а с ним и тяжелая мужская рука. И было бы не так страшно, если второй с-с-согреватель не прижался бы ко мне сзади так, что я во всех подробностях ощутила рельеф его большого и твердого тела.
– Черт! – процедила сквозь зубы, уже не пытаясь косить под спящую.
– Так тепло стало, айка? – мурлыкнул над моим алеющим ухом Кир, второй рукой он отвел со лба волосы, так удачно прикрывавшие до этого глаза.
– Жарко! – рявкнула я, хмуро глянув на его наглую конечность, а потом принялась усердно барахтаться меж двух одеял и двух мужчин. Хотелось выбраться из этой сомнительной компании и ретироваться в уборную, чтобы там сунуть голову под холодную воду и остудиться.
Горело все: лицо, шея, плечи, даже в животе буйствовал какой-то странный пожар. Увы, к изжоге он не имел никакого отношения. Через минуту активных действий я таки выбралась из «согревательного» плена. В процессе от души потыкала острыми локтями в даже не подумавших отодвинуться гад… мужчин. Якобы случайно одно из одеял накинула братцу крови на наглую физиономию и, гордо встав, сделала шаг к краю постели, слегка наступив при этом на ногу Сэн.
– Очаровательно выглядишь, малышка, – услышала я вместо ожидаемого возмущения.
Опустила взгляд, взвизгнула и бегом выскочила из чужой спальни. Да, рубашка по-прежнему была надета на мне. Вот только разорвана до самого пупка, и в сильно увеличенном вырезе было видно гораздо больше, чем допускали правила приличия. Мои правила, не их. Судя по смеху, доносившемуся из комнаты, этих двоих все более чем устраивало.
Р-р-р… хохмачи доистор-р-рические! Где там моя плетка?! А огнерис? А… а штаны-то хоть где?!
Влетев в небольшое помещение, к счастью, не сменившее место обитания в стенах «живого» дома, я решительно повернула клапан и, набрав в ладони ледяной воды, плеснула себе в лицо. Подняла голову и уставилась на свое отражение в большом овальном зеркале. Хороша, ничего не скажешь. Уже не пунцовая, но с раскрасневшимися щеками, с каким-то диким блеском в светло-серых глазах… чересчур светлых, если не сказать серебристых. Или здесь просто освещение такое?
Покосилась на ленты-лампы, извивающиеся по потолку, снова перевела взгляд на физиономию. Освещение тому виной или что-то другое, но глаза у меня были странные. И зрачки крохотные, как в каком-то фильме про вампиров. В сочетании с растрепанными волосами и алыми без всякой помады губами впечатление я производила неоднозначное. То ли хищница после славной охоты, то ли куртизанка после не менее славной ночи. А хотелось быть просто Зоей – обычной девушкой с планеты Земля.
Вода журчала, стекая в белую чашу. Я снова умылась, чуть пригладила волосы, сильнее запахнула рубаху. Зеркало все так же отражало меня, и я продолжала себя рассматривать, но как-то машинально, неосознанно, ибо мыслями улетела к «динозаврам», с которыми умудрилась проснуться в одной постели.
Странная реакция тела на мужские прикосновения злила. И я, как вы понимаете, не про пылающие ушки говорю. Сэн привлекал меня и раньше, до ритуала, было в нем что-то завораживающее, таинственное. Такое притягивает, как магнит, особенно творческих натур. Мне всегда нравились типажи с секретом, а не обладатели красивого «фасада». На вторых было приятно любоваться, первых – разгадывать. Худощавый, высоченный зеленоволосый маг со странными манерами, двусмысленными намеками и прочими необычными чертами просто не мог не запасть мне в душу. И запал! Причем, как выяснилось, не только в душу. Но, открывая одну за другой его тайны, я все больше сомневалась, что мне нравился именно мужчина, а не шлейф из витавших вокруг него загадок.
Отрубленные головы аше-аров, двуличность и… его прохладное отношение к погибшему сыну. От последней мысли больно кольнуло сердце, но я решительно отогнала воспоминания о смерти Эвана и снова вернулась к личности его папаши. Будто одну за другой открывала карты гадальной колоды, и нарисованный глупым воображением образ рушился на глазах. Хотя зачем кривить душой наедине с собой: меня по-прежнему привлекал Сэн! Только воспринимала я его уже не так, как в застенках нижнего города, когда думала про отца своего будущего малыша. Малыша, которого этот самый отец намеревается у меня отобрать. Да какого лешего?! Козел он старый, а не мистер загадочность!
Новая порция воды чуть охладила мой гнев. Нельзя психовать! Примут за слабость, за глупость, наивность… нечего им доставлять такое удовольствие! Перебьются, ш-ш-утники демоновы. Это ж надо мне такое утро устроить, гады! Вспомнила объятия сильнейшего, его прикосновения… сглотнула. Подумала про близость Кир-Кули, про то, как неприлично тесно он прижимался ко мне, – и опустила голову под струю воды, тихо заскулив.
С братцем крови все было совсем не так, как с Сэн. Аше-ар в один момент казался мне кем-то вроде друга, в другой – родственной душой, в третий – заботливым, но опасным телохранителем, а в четвертый… а вот про это лучше лишний раз не вспоминать, ибо раковина не купальня, и остудиться в ней целиком будет сложно. Кир давал иллюзию выбора, угадывал желания, развлекал, веселил… А еще он играл, постоянно играл, меняя маски как перчатки. И от этого становилось не по себе. Потому что умом я понимала, что белокожий наемник такая же, если не круче, корыстная сволочь, как и его зеленоглазый компаньон, но… все равно попадалась на удочку аше-ара, расслаблялась и неосознанно начинала доверять. Маленькая наивная мышка… в лапах двух хитрых котов!
– Кстати, о котах, – пробормотала, вытирая полотенцем мокрые волосы. – Вот Таас среди этой компании самый нормальный. Лучше бы я с ним в обнимку проснулась, честное слово. Интересно, где он сейчас? – Последнее слово договорила почти шепотом, обнаружив вместо моего расплывающегося отражения просторное крыльцо шарту с причалившей к нему летающей платформой. На крыльце восседал черный кот, на платформе – серая собака с полосатой спиной. Я открыла от удивления рот, затем закрыла, протянула руку, протерла стекло, уверенная в том, что мираж исчезнет, и в полном офигении выдохнула: – Ну ты и… живучая, Красотка!
А потом, напрочь забыв про обоих магов, босая и с полотенцем на плечах побежала к входной двери, чтобы проверить реальность картинки, показанной услужливым шарту.
Некоторое время спустя…
– Нет, я знал, что ты пс-с-сих, эйс-с-сард, – шипел Сэн, стоя в открытых дверях дома и упираясь руками в косяки, – но неужели ты нас-с-столько без башки?!
– Попрошу не иронизировать на тему головы, о, бестактный наш гай! – улучив момент, чтобы вставить хоть слово, сказал Кир-Кули. – А то накаркаешь ведь, – проворчал он, кривя губы в не самой доброй ухмылке. – И будет нам всем… большой облом.