Природа родительских опасений понятна, ведь кажется, что если мама и папа говорят разное, это может спровоцировать манипуляцию как раз со стороны ребенка. Просит мама собрать игрушки, а папе все равно – вот он и пойдет к «доброму» папе. И конец так называемому маминому авторитету. Да, такое, конечно, может быть. Но только при условии, что люди живут в системе «разрешать – запрещать», в парадигме противостояния, которая провоцирует постоянный поиск «доброго следователя». В остальных случаях, должен вас заверить, это совсем не так. Ведь отношения с мамой не менее значимы, чем с папой (и наоборот). Любят ее как раз такой, какая она есть. Иногда немного вздорная, иногда ласковая, тихая и громкая. Да мало ли этих «иногда»! И если речь не идет о борьбе за статус и власть в семье, мы можем позволить себе быть восхитительно разными. И думать наконец-то не об авторитете, а о любви.
А можно ли использовать формулировки вроде «сделай это ради меня»? Или это тоже манипуляция?
Мне кажется, в данном случае ответ очевиден: конечно, манипуляция. Что значит «ради меня»? Давайте вдумаемся: почему вдруг одному человеку важно, чтобы другой носил определенную одежду, делал уроки, ел определенную еду и т. п. Представление ситуации таким образом («Если ты этого не сделаешь, мне будет плохо») – это попытка насильственного вторжения в чужую жизнь. Насильственного! Даже не стану применять эту жуткую формулу к другим ситуациям – читатели сами справятся.
Напоминаю: чтобы распознать собственную манипуляцию, часто достаточно представить ситуацию-перевертыш, когда именно ребенок говорит вам: «Сделай это ради меня».
«Купи», «Дай», «Прекрати меня ругать»… Представляете? А мне известны такие случаи – дети оказываются очень хорошими учениками…
Отступление № 9 (серьезное) О чем говорит родитель, произнося фразу: «Мы пописали»
Рассказать, как проще всего организовать человеку проблемы с общением во взрослой жизни? С этой задачей (вероятно, все-таки не формулируя ее) с легкостью справляются многие родители. Достаточно всего лишь регулярно отвечать, когда кто-то задает вопрос не вам, а ребенку. Например, вопрос: «Сколько тебе лет?» Ответ (ваш): «Нам уже четыре», или «Ну скажи дяде, сколько тебе лет», или «Почему же ты молчишь, тебя же спрашивают?» К этому же методу нужно отнести и многочисленные публичные «Что нужно сказать?», «До-сви-да-а-а…» и т. п. Еще один яркий пример того же явления – встревание взрослого в чужой разговор со вставками типа: «Помнишь, мы были…», «Я тебе рассказывал(а)…», «Мы это учили…» и прочие.
Таким образом, мы раз за разом мешаем ребенку строить свои отношения с другим человеком, постоянно прерывая, развивая в направлении, которое кажется правильным нам, навязывая банальные общественные модели, делая заложником наших собственных комплексов.
Отчего это происходит? Все очень просто: мы испытываем самый настоящий ужас от одной идеи о своей родительской неуспешности. В условиях оценочной системы координат это чувство в разы обостряется, когда рядом появляется кто-то, кто «обязательно станет нас судить и оценивать». Вот тут-то и включается вышеописанный механизм. Нам непременно нужно продемонстрировать собственную значимость и успешность. И объект под рукой…
Между тем все становится понятно, если мы хотя бы на секунду сделаем паузу в момент нашего «загона».
Отдадим себе отчет в своих чувствах и переживаниях, зафиксируем наши ощущения. Для этого, как и в большинстве ситуаций, достаточно сделать наш любимый глубокий вдох. Обычно за этим простым действием следует удивительное открытие: наше поведение не имеет никакого отношения к ребенку. Оказывается, в этот момент мы его не обучаем, не воспитываем, не направляем, мы просто не даем ему спокойно жить.
Может, дадим? А в качестве побочного эффекта получим интереснейший личностный процесс (для себя) и гарантированное умение строить отношения (для него)…
Если вы действительно волнуетесь, что человек не научится говорить «спасибо» и «до свидания», не забывайте делать это сами. Равно как и демонстрировать модель взаимоотношений, которую вы считаете наиболее правильной. Это и есть самый простой и быстрый метод поведенческого обучения. Давно доказано и многократно проверено.
Дистанционное воспитание
Работая в детском лагере, год за годом с ужасом наблюдаю, как многие родители продолжают мучить своих детей даже на расстоянии.
Мальчик Н. играет с друзьями. Звонок. «Извини, мам, я сейчас не могу говорить – перезвоню», – продолжая смеяться над шуткой друга, говорит он. Видимо, на другом конце произносят длинный монолог. Мальчик меняется в лице. Радости как не бывало. «Мам, ну извини». Похоже, не помогает. Он пулей вылетает из зала. Возвращается через 10 минут заплаканный. Подсаживаюсь к нему, потихоньку начинаем разговаривать. «Мама обиделась на то, что я не хотел с ней разговаривать». Ни намека на недовольство мамой, на ее оценку – только глубокое огорчение: я обидел любимого человека. Вечер испорчен. Педагогика в действии. (Скоро, скоро он поймет, что его радость и его дела неважны. Что главное – слепое подчинение. Скоро он научится у родителей манипуляциям. Скоро переходный возраст. Скоро он начнет возвращать долги.)
Другой случай. Под моим окном девочка объясняет маме: «Я обязательно все прочту, когда вернусь, здесь не до того – у меня много дел». Пытается рассказать о новых друзьях, о проектах, в которых участвует, о вчерашней игре, о своих радостях и успехах. Шансов быть услышанной, а тем более понятой – нет. «Мамочка, я тебе обещаю, я все прочту». Нет, не слышит. Девочка продолжает разговор, всхлипывая, и заканчивает рыданиями. «Хорошо (это, видимо, о чтении), я все сделаю». Готово. Изнасилована. Теперь будет знать, как с родителями спорить! (Ну а побочный эффект – обучение вранью – не заставит себя долго ждать. Вскоре она научится обманывать; говорить, что читала, когда этого не делала; скрывать свои мысли, чувства и поступки.)
Таких случаев десятки. А скольких мы не слышим и не замечаем! Иногда, не выдержав, я тайно от детей перезваниваю родителям. Мы говорим с ними, и они соглашаются с тем, что нужно признаваться детям в любви; что наиболее понятная причина звонка ребенку – просто потому, что они соскучились по нему; что если есть повод порадоваться за человека, нужно делать это непременно и сразу. Я не встречал непонимания. Ну так что же вы делаете, родители?! Остановитесь за минуту до. Сообразите, зачем вы звоните, вспомните, что будете говорить с любимым человеком. Это просто. И это главное. Неужели этого недостаточно? Неужели главная форма общения для вас – это нравоучения? Неужели вы не понимаете, чем все закончится (и для вас в том числе)? Неужели эго так и дожрет вас до конца? «Я важнее любых друзей!» «Я лучше знаю, от чего тебе будет хорошо!» «Я расскажу тебе, как правильно отдыхать!» «Я знаю, что у тебя на уме!» «Я научу тебя, что нужно делать вместо всей той ерунды, которой ты занимаешься!» «Я буду контролировать тебя всегда – только попробуй улизнуть, маленькая дрянь!..» и т. п.
Пожалуйста, перестаньте приносить несчастье. Это не сильные слова, поверьте. Они переживают испорченные отношения с вами именно так – как настоящее горе. И они никогда не предают вас. Во всяком случае до определенного момента – пока не научатся. А вы?..
Отступление № 10 (несерьезное) Как вырастить вруна
Думаю, теория нам в данном случае не помощник. Обратимся же к экспертному мнению практиков.
Одна мама сильно волновалась за успеваемость сына. В частности, выражалось это в том, что она регулярно без спроса совала нос в его портфель и проверяла, как у него с этой самой успеваемостью обстоят дела. Через некоторое время выяснилось, что мальчик и сам не прочь залезть в чужие сумки и позаимствовать оттуда разные занятные вещицы. Естественно, он ни в коем случае не признавался в этом, пока не был пойман с поличным. Но и тогда он сообщил, что просто искал свою ручку, которая, похоже, случайно упала в рюкзак другого мальчика. Мама, однако, так и не смогла обнаружить связь между собственным поведением и действиями сына. И ее можно и нужно понять: она-то была полна благородных побуждений, следовательно, ее поступки, в отличие от поступков сына, не могут быть объявлены бесчестными.
Другая моя знакомая тоже очень интересовалась уровнем образования своего ребенка. Однажды ее восьмилетний сын что-то писал и между делом задал ей вопрос: «Мама, как правильно пишется буква “ж”?» По словам этой достойной женщины, у нее от ужаса потемнело в глазах, и она, с трудом справившись с собой, прорычала: «Ты что, в возрасте восьми лет не знаешь, как писать букву “жжжжж”?» Заметим, что на вопрос сына она так и не ответила. Зато скандал получился что надо.
Думаю, эта история была не единственной, поскольку через некоторое время мама обнаружила (по поводу чего она ко мне и обратилась), что мальчик совершенно перестал делать домашние задания по русскому языку, а ей между тем рассказывал, каких головокружительных успехов он достиг на поприще лингвистики. Неисправимый лжец!
Третья мама раскрыла передо мной собственную педагогическую теорию, состоящую в том, что необходимо проверять каждый шаг ребенка, поскольку он от природы склонен к обману (вспомним гоголевское: «Оно нужно посечь, потому что мужик балуется, порядок нужно наблюдать»). Что она и делала, применяя время от времени изощренные пытки в виде лишения сладкого и укладывания спать на три часа раньше установленного срока. Таким образом мама реагировала на мелкие противоречия, которые ей удавалось заметить в рассказе дочери. Несчастная искренне удивлялась, что день ото дня ее любимая девочка становилась все более лживой и хитрой (авторская лексика сохранена).