Вот и сейчас без всякого насилия над собой, Лера легко и естественно, возможно, чтобы подыграть победному настрою Брагина, за роялем стала и душой праздника и, разумеется, его королевой. У Брагина, посвятившего значительное время «протокольной» беседе с американскими профессорами, которых подвели к нему Ваха и Петрович, так и подкатывало желание, оставить мужское общество, подойти с бокалом к роялю и на радостях чокнуться с Лерой под какой-нибудь тост за ее удивительные таланты. Ведь в мужском обществе тосты подымались главным образом за него, за его чудо-алгоритмы и чудо-программы, за его фантастические сверхконкурентные комплексы САПР для разработки систем на кристалле и пластине.
Каким-то звериным чутьем, чисто интуитивно Брагин уловил спокойный уверенный, практически незаметный ни для кого, кроме Петровича, Гарика, жест Вахи, мол, есть желание у него остаться тет-а-тет с презентером. Гарик с Петровичем, словно выполняя беспрекословный приказ своего шефа, повели американских профессоров к роялю, к группе Лериных почитателей таланта. И вот уже из-под пальцев королевы бала потекла англо-американская музыка хитов недавнего прошлого и настоящего. К удивлению Брагина и Вахи американские профессора запели.
Ваха театрально развел руками:
– Вот уж не думал, что наших америкашек заставит петь во весь голос первая мисс красоты и интеллекта Дивноморска Лера. Она просто неистощима с репертуаром на все вкусы публики разных народов и разных возрастов… Она просто прелесть…
Брагин почему-то обратил внимание, что пылкий комплимент собеседник сделал с жесткими, холодными глазами, потому и деликатно спросил Ваху:
– Откуда вы знаете про титул «первой мисс» Леры?
Тот не удивился вопросу:
– И про «первую мисс» знаю, и про золотую школьную медаль Леры в лучшей московской математической школе, и про красный диплом отличницы на Мехмате МГУ и про работе её матери на факультете управления и прикладной математики Физтеха – все знаю… А о музыкальных и певческих талантах был наслышан не столь подробно, зато сейчас все узнал самолично… И стал поклонником «первой мисс»…
– И все же – откуда?
Ваха спокойно смерил взглядом черных блестящих глаз Брагина, и, чеканя каждое слово, твердо произнес:
– Моя разведка хорошо работает… Кому, как не моему и.о. начальнику службы разведки и безопасности, ее бывшему первому мужу Гарику знать все о своей жене?
– Мужу?..
– Да, гражданскому мужу… Не цепляйтесь к словам, Евгений Михайлович… – Ваха напустил на себя непреступной горделивости. – Ну, первому гражданскому мужу… Это Гарик… Потом у нее был второй по счету с таким же именем, Игорь… – Он нагловато усмехнулся. – Ходят слухи, что вы собираетесь стать третьим мужем «первой мисс»… Я оперирую данными нашей разведки и службы безопасности в одном лице…
– Ну уж… – Брагин замешкался. Чуть ли не единственным человеком на фуршете, с которым Брагин не перекинулся и словечком, был молчун Гарик. Как не понравился он тогда, когда выскочил из-за столика в вагоне-ресторане, или тогда, когда Брагин застал заплаканную Леру в своем номере в обществе двух Игорей, так во время этого фуршета симпатии к Гарику не прибавилось… Скользкий, нагловатый, надменный. Брагин попытался перехватить инициативу в разговоре, пошедшем не в том направлении. – Странные темные речи вы ведете – не пойму, к чему… Может, сменим тему… Вы же хотите сказать мне нечто более важное…
– Непременно… Только давайте глянем правде в глаза, прежде чем, приступить к нашим проблемам бизнеса… Подчеркиваю, серьезного, крутого бизнеса… Так вот… Вы же с ней спите – не так ли?.. Спите с замужней женщиной… Нет у меня желания морализировать, хорошо это или плохо – для вас, для нее… Но это факт… Вы же не собираетесь отказываться от роли первого героя-любовника для вашей потрясающей первой мисс красоты и интеллекта?..
Ваха иронизировал, почти смеялся, но глаза его были жестоки и холодны. Почему-то от него веяло чем-то страшным и инфернальным. Пошло и нагло было обозвать Брагина первым героем-любовником, заподозренным в связи с первой мисс. Но сама неизреченная мысль о театрализованном действе презентации, где волей-неволей презентеру довелось играть роль первого героя-любовника в устах Вахи, укорившем Брагина в любовной связи с первой мисс, почему-то слились воедино и были предельно оскорбительны. Брагин закрыл глаза, что-то опять у него помутилось в рассудке. Он молчал и морщился, как от сердечной острой боли. Только промычал что-то неопределенное.
– Чего отрицать… – Ваха прибавил в голос металла. – Да, чего отрицать, если вас в поезде сняли с Лерой на камеру и показали для вящей убедительности ее измены мужу или жениху, какая разница… Ну, не первому, гражданскому, конечно, это он ставил, между прочим мини-камеру… Снимал, был, так сказать, оператором и режиссером. Обеспечил, так сказать радио– и видео-трансляцию из вашего купе… А запись показали второму, официальному, законному супругу… Спросите – зачем Игорю?
– Зачем? – коротко спросил Брагин.
– Не подумайте затем, чтобы предъявить доказательства супружеской неверности, ее ревнивому молодому жениху… Между прочим, мастеру спорта по боксу, тоже аспиранту МГУ… Удар у него, между прочим, правой просто убийственный… У ревнивого гражданского супруга Игоря… До этого он чуть нашего Гарика не убил, еще будучи полутяжем… Глубочайший нокаут, перелом носа и челюсти в двух местах… А сейчас он тяж, профи ринга… После такого нокаута уже в разведке, в СВР, ГРУ не работают… К нам, в службу разведки безопасности перебираются, мы подбираем мусор… За большими деньгами и карьерой идут… Вот я и думаю, не дать ли приказ и.о. начальника службы безопасности, тоже господину с университетским образованием – вас охранять?.. Ведь опасно для жизни вашей находиться рядом с Лерой – я ясно говорю?.. Вы же во время презентации все время зал буравили взглядом – где Игорь?.. Ведь он чуть стекло в поезде не высадил… Стекло напротив вашего купе… Что не так говорю? Все ясно?..
– Ясно, – выдохнул Брагин, – что дальше?
– Вы согласны с суммой, которая была вам предложена, – глухо с напором спросил Брагина Ваха, меняя резко тему разговора, – или потребуете ее удвоить… Пожалуйста, только тогда мы не будем нести никакой ответственности за действия ревнивого супруга, которому были предъявлены свидетельства супружеской неверности…
Брагин молчал и морщился, думал про себя: «Такой был праздник на душе после разговора с Гиви… А тут одна накладка за другой. Словно у них с Гиви какая-то пошлая игра в доброго и злого следователя… Добрый следователь сто и даже двести миллионов долларов предлагает сразу же по результатам презентации и демонстрации комплекса, а второй, словно, назло, дезавуирует все хорошее, что наметил добрый следователь Гиви… Сначала Игоря втравили в это дело, действительно бил кулаками по окну, догоняя поезд, потом Игорь в Гурзуфе, слезы Леры, и вот первая волна шантажа и угроз… Что же будет дальше?.. А это ведь только начало – не отмолчаться… За все надо отвечать… За все, что сотворено раньше, и сотворится после…»
– Неровен час, дадим вам деньги, что вам были предложены, а с этими деньгами и с неверной женой супруг-рогоносец или кто другой из ушлых людишек на узенькой дорожке застукает… Что тогда – а?.. – Ваха поднял указательный палец вверх. – Молчите, не знаете, что говорить и делать… И я не знаю, что делать, честно говоря… Ничего, думайте о хорошем… Американские профессора хвалили вас… Гиви все уши прожужжали, что вы не Евгений, а настоящий гений, что цены вам нет… Я-то знаю, цена есть у каждого человека… Можно его купить и втридорога и по дешевке, когда его обстоятельства в угол загоняют…
– Гиви говорил о нашем стратегическом партнерстве, – выдавил из себя Брагин, соображая, будет ли здесь уместно упоминание о ста миллионах, которые тот обещал вложить в проект, – а вы о жалкой цене человека, загнанного в угол, готового работать за копейки… Так я вас понял?..
Тот сделал вид, что пропустил мимо ушей реплику и о Гиви, и о цене человека, загоняемого обстоятельствами, которые ведь тоже кто-то продуцирует. И с опасными шипящими нотками ядовитой змеи бросил:
– И заметьте, он, этот загнанный человече, к тому же влюблен по уши, и самое главное, влюбил в себя несчастную девочку, первую мисс… Ну, что с вами, Евгений Михайлович, на вас же лица нет… Когда комплименты слышите, у вас одно выражение лица, а когда правду жизни вам выворачивают наизнанку, словно теряете лицо… Плохо удар держите, профессор… А ведь это всего разминка перед боевой мужской схваткой – а вы уже раскисли… Сейчас вам придется услышать главную новость – так вы уж подготовьтесь, не разочаровывайте меня.
– Сейчас, – бесстрастно сказал Брагин, – подготовлюсь.
Он посмотрел на Леру, закончившую играть. Их взгляды встретились, Брагин попытался улыбнуться и не смог. Предчувствие его не покидало, оно вело его. И в этот момент Брагин осознал, какое оно его предчувствие – это было предчувствие фатума, рока, как у героев Лермонтова… «Вот, начинается, надо только держаться, правильно заметил Ваха мою слабую сторону – плохо держу удар, даже словесный» – подумал Брагин и отвратил взгляд от Леры в сторону самодовольного Вахи.
– Да успокойтесь, наконец, – Ваха положил руку Брагину на плечо, – глядишь, пробьемся, меня тоже по жизни в разные углы загоняли. Правда, я больше любил других загонять в углы.
У Брагина что-то вдруг щелкнуло в мозгу, ибо он уже слышал про то, как загоняют в угол. К тому же надо было случиться этому одновременно, когда в памяти налагаются и вспоминаются разные события и факты. Все же Брагин был отменным специалистом в алгоритмах нечеткой логики, неполных знаний, потому он, даже не особо стараясь взять себя в руки, решился на вопросы, которые никогда бы не задал этому малознакомому человеку в ситуации, где его не загоняли и не загонят в угол. И мозг какими-то слабыми живительными токами мысли отозвался на тайное желание разобраться в событиях большой давности, времен первой их встречи с Лерой, исчезновения сына, болезни жены, дочери Виктора, да и странного письма по почте Юрия Мамонова. Надо было с чего-то начинать, иначе вся эта зыбкая логическая цепочка порушится в голове, не находя исхода.